Кир Булычев - Гений и злодейство

Ну что за память у Шпака? Кофе-растворимка? Что это означает?

– Буду, – сказал он. – Конечно, буду.

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– Отлично чувствую я себя!

– Ты без меня скучал?

«Почему я должен был без нее скучать? Мы давно не виделись?»

Катя прижалась к нему бедром.

От нее так и разило – если можно сказать об ощущении – желанием, желанием близости.

Но, видно, и Шпак ее не любил, и гений унаследовал его равнодушие.

Он не стал отстраняться. Замер и терпел.

На счастье, в комнату ворвался Изя.

– От руля! – закричал он, вклиниваясь между Шпаком и Катей. – Не соблазняй моих девочек! Я их всех имею, а ты не по этой части. Прочел указания сверху? Что ты думаешь об этом?

– Я ни когда не верил в эти бредни, – сказал Шпак. – Для этого есть дешевые журналы.

– Точно! И я так думаю.

Изя сел на край шатучего стола и закурил. Курил он сигару. Сделает затяжку-другую, сигара гаснет, и он сует ее, обслюнявленную, в верхний карман пиджака. Изя был неопрятен, раньше Шпак не обращал на это внимания, потому что всегда чувствовал себя обязанным школьному приятелю… «Ага, я вспомнил, что мы с ним учились в одном классе, оба были учениками средними, наши интересы лежали вне класса…»

– Понимаешь, старичок, – сказал Изя, – сам факт того, что эту штуку официально разослали по редакциям и, я подозреваю, по другим офисам нашей страны, говорит о многом. Ты думаешь, в Кремле и в области сидят шизофреники?

– Ни в коем случае!

– Вот именно. Значит, сигналы были серьезные. Значит, кого-то они взяли и выпотрошили. Я почему на тебя это взвалил? Потому что ты имеешь репутацию алкаша… Не обижайся, не отпирайся. Репутация – это еще не жизнь. Ты общаешься с людьми, можно сказать, с народом.

Изя любил посмеяться. Он сам говорил, что, когда смеется, у него проветриваются внутренности в мозгах. Такое странное определение.

– И что же я буду делать?

– Если они у нас есть, то проще всего внедриться в бомжи или в пьянь у стояка, где тебя в рабочее время легче всего обнаружить. Как ни спросишь у твоей Зинки, где он, она всегда – ищи в гуще народа!

Тут Изя совсем развеселился, а Семен сказал, сам от себя не ожидая:

– Больше ты у нее спрашивать не будешь!

– Да ты что? Озверел?

– Я пить бросил.

– Ты врешь, да?

– Я люблю Зинаиду. Понял? И пить бросил.

Что-то в тоне Шпака настолько не понравилось Изе, даже напугало его, что он сполз со стола, вытащил сигару и, отойдя к двери, принялся ее раскуривать. Это удобное занятие, когда не хочешь говорить.

Шпак вел себя неправильно. До того, что Изе в нем почудилась опасность.

– Я пошел, – сказал он, раскурив сигару и размахивая ею перед носом. – Если будут идеи, я в кабинете.

А уже из коридора, словно почувствовав себя в безопасности, вдруг игриво крикнул:

– Я так думаю, старичок, что ты и есть пришелец из космоса. И поспешил, смеясь, к своему кабинету. Заглянула Катя.

– Он ругался?

– Все в порядке, – сказал Шпак. – Все в ажуре.

Катя вздохнула. Ей хотелось, чтобы Шпак жаловался. Когда не жалуется, нет оснований приголубить.

Шпак снова прочел официальную бумагу.

Он подумал, что с точки зрения обыкновенного Шпака эта бумага должна казаться шуткой. Или бредом. Изя, к примеру, не хотел задумываться о ней. Казалось бы – сенсация! Но пускай сенсациями занимаются в Москве.

Шпак решил в самом деле сходить в пивную. Если что-то в городке известно, то скорее всего в пивной.

Изя не знает – впрочем, никто не знает, – что, наверное, Шпак лучше любого другого человека на Земле приспособлен для того, чтобы отыскать пришельца. Возможно, даже эмфатически можно будет его угадать. Единственная деталь: нет никакой гарантии, что некто другой окажется именно в Веревкине. Уж кто-кто, а гений знал, что агентов направляли в зону умеренного климата Северного полушария. А это сотни городов. Нет, если ты сам, Шпак, не признаешься во всем, никто не найдет инопланетянина в этих краях.

Шпак заглянул к Изе. Тот смотрел в окно. И вздрогнул при звуке голоса Семена.

– В твоей бумаге, – сказал Шпак, – нет второй части.

– Ты меня напугал, марсианин Сеня. – Смех не получился. – Что ты имеешь в виду?

– Выводы. Какие выводы, какие меры мы будем принимать?

– Ты что, в самом деле думаешь, что их можно поймать?

– Одного-то поймали, иначе как бы эту инструкцию соорудили?

– У тебя идеи?

– Неужели не сказали, что с ними делать?

– Слишком ты сообразительный. Эту инструкцию фельдъегерь привозил. Представляешь – первый раз в жизни!

– И ты никому не рассказал?

– При обнаружении и даже при первом же подозрении немедленно следует сообщить по телефону. Я его где-то записал… забыл. Впрочем, неважно. Надо будет позвонить.

Изя врал. Шпаку это было очевидно и без эмфатии.

– А где у тебя записан телефон? – спросил он.

– Ах, какая чепуха! Я найду и тебе скажу. Так что как только ты что-то разузнаешь, сразу ко мне, и мы отыщем этот проклятый телефон. Это будет мировая сенсация!

– Хорошо, я пошел, – сказал Шпак.

Ему вовсе не хотелось идти в пивную и там искать пришельцев.

– Если, конечно, ты сам не пришелец! – крикнул ему в спину Изя.

– Как вам не стыдно, Изяслав Матвеевич! – воскликнула Катюша.

– В нем все не так! – И тут-то наконец Изя рассмеялся.

Шпак вышел на улицу. Посмотрел направо, налево – не хотелось снова встречаться с Груздем.

Как там Зинаида?

Он знал, что Зинаида ушла на службу, конечно, ушла. А вдруг она дома?

Он обернулся – спиной почувствовал неладное.

Нет, это просто Изя стоит у открытого окна и смотрит ему вслед.

– Что еще? – спросил Шпак.

– Пустяки, – откликнулся Изя, – у тебя в ухе банан. Шпак непроизвольно шлепнул себя ладонью по уху.

– Что и требовалось доказать, – сказал Изя и закрыл окно. Когда Шпак миновал памятник Ленину, он увидел, как от химчистки к редакции газеты спешит Груздь.

Вот бы спросить его, отыскал ли он своего пришельца?

Нет, он не к газете бежит.

Вот он встретил Илью Филипповича, старого учителя из второй школы. Остановил и достает из потертого портфеля лист бумаги.

Шпак знал, что это за лист.

Значит, ему в Службу спасения, или как она там, тоже прислали инструкцию.

Это какая-то охота на ведьм.

Шпак представил себе, что по всей стране спешат активисты и размахивают листами бумаги с типографским текстом. И по Америке спешат, и по Китаю…

Он быстро пошел назад, Груздь не услышал его приближения.

– Простите, – сказал Шпак, – я телефон забыл. Ну-ка, продиктуйте.

– Какой телефон? – запыхтел, затрясся колбасами жира Артем Артемович.

– Чтобы сообщить при обнаружении.

– А что, правильно, – откликнулся Илья Филиппович. – А то как же я буду действовать, если обнаружу?