Роман Глушков - Угол падения

До обрыва и открывающейся с него панорамы Черной Дыры было рукой подать, поэтому неудивительно, что первым делом мы направились туда. И чуть было жестоко не поплатились за свое любопытство, когда Утиль-конвейер произвел очередную пертурбацию своего содержимого, продвинув нас вместе с окружающим миром вниз по спирали. И все бы ничего, происходи это движение упорядоченно, как на обычном производственном конвейере. Но нет, созданный креатором Платтом утилизатор перемещал мусор так, будто и впрямь к каждому объекту – и большому и малому – был приставлен соответствующий его габариту и весу незримый бульдозер (наверное, причина крылась во все том же М-пространственном сжатии, чья степень влияла на скорость передвижения того или иного утилизированного объекта).

Мы могли бы просто встать поустойчивее и продержаться эту минуту, не сходя с места, благо земля под ногами тоже двигалась. Однако вулкан позади нас взялся как-то чересчур быстро сокращать с нами дистанцию, а когда он спихнул с обрыва Колизей, тут уж стало вовсе не до шуток. Подхватив сумку, я крикнул Викки «Бежим!» и припустил, не оглядываясь, к Финляндскому вокзалу, с перрона которого как раз отходил поезд. Правда, тронулся он отнюдь не по расписанию, а потому что привокзальные пути в этот момент вздыбились, подобно горнолыжному трамплину. Пассажирский состав, в кабине локомотива коего маячил статист-машинист, а в окнах кое-где виднелись лица пассажиров, резво покатился по наклонной и вскоре слетел под откос, рухнув на расположенный ниже ярус и таким образом прилично сократив себе путь к Черной Дыре.

Уничтожив Колизей, вулкан развалился пополам, как гнилой зуб, и отправил одну свою половину вслед за канувшим в пропасть амфитеатром. Очевидно, эта метаморфоза и замедлила не в меру разогнавшуюся гору, но мы все равно продолжали бежать до тех пор, пока Утиль-конвейер не остановился. Безусловно, было глупо при таком землетрясении прятаться под крышей. Но у нас не оставалось иного пути, кроме как проскочить здание вокзала насквозь, и мы дерзнули на эту рискованную авантюру.

Мир вокруг сходил с ума, а статисты-пассажиры как ни в чем не бывало расхаживали по вокзалу, провожая нас удивленными взглядами. Похоже, творец этой публики не предусмотрел такую маловероятную в его будущем квадрате ситуацию, как Конец Света, отчего пассажиры упрямо отказывались замечать творившиеся снаружи катаклизмы. Впрочем, когда стены вокзала прекратили шататься, мы со спутницей сразу же перешли на шаг, и статисты перестали обращать на нас внимание. Я отметил на коммуникаторе время работы конвейера, дабы не прозевать его следующее включение. Затем оглянулся и обнаружил, что ущербный вулкан подступил почти вплотную к развороченному перрону, и не исключено, что через час вокзал слетит с этого яруса вслед за Колизеем. Характер движения объектов на Утиль-конвейере чем-то напоминал поведение «броуновских» молекул, с тем лишь отличием, что основополагающий вектор перемещения местного хлама был един и неизменен.

На выходе из Финляндского вокзала пред нами раскинулся маленький поселок, словно сошедший с экрана типичного голливудского вестерна: единственная улица и пара десятков двухэтажных бревенчатых домиков. На трех из них виднелись выцветшие хрестоматийные вывески конторы шерифа, салуна и гробовых дел мастера с труднопроизносимой шотландской фамилией. Воистину, что повергло бы в шок прибывших в Петербург железнодорожных пассажиров, в Черной Дыре смотрелось настолько обыденно, что даже перегородившая выезд из поселка упавшая набок Эйфелева башня, казалось, пребывала на своем законном месте. Заметив ее, мы с Кастаньетой не обмолвились и словом насчет уникальной в своем роде картины. Вместо этого добрели до крайнего домика (по иронии судьбы им оказалась лавка гробовщика, но сейчас нам было не до предрассудков) и уселись на ступеньках невысокого крыльца перевести дух.

За лежащей на околице Эйфелевой башней раскинулась песчаная пустыня, над которой маячило марево раскаленного воздуха. В нем расплывчатыми контурами виднелись не то далекие горные хребты, не то какой-то футуристический город. А над всем этим возвышалась еще более далекая скала Поднебесной – аналог местного Олимпа с обитающим на его вершине небожителем. До скалы было гораздо ближе, чем до противоположного края кольцеобразного яруса, что также был отсюда виден. Но вот насколько ближе? Не исключено, что на путь через пустыню у нас уйдет не один день, а до Моргана Платта и вовсе предстоит добираться несколько недель. Даже с учетом того, что ежечасно мы будем передвигаться при помощи Утиль-конвейера. Чем вообще являлось расстояние в Черной Дыре? Всего лишь словом, залетевшим сюда из мира, где оно имело строго определенное значение. Тут же расстояние было величиной, которая при любых расчетах всегда оставалась весьма и весьма приблизительной.

Дующий из пустыни жаркий ветер шуршал сметаемым с обрыва песком и уныло завывал в решетчатых пролетах Эйфелевой башни. Других звуков досюда не долетало. Поселок выглядел совершенно заброшенным – наверное, креатор отправил его на Утиль-конвейер до того, как заселил приличествующими эпохе статистами. Даже соседство с многолюдным вокзалом не нарушало царившую тут атмосферу запустения, поскольку вокзальные обитатели не выходили за пределы своего М-эфирного островка. Неплохое местечко для того, чтобы устроить кратковременный отдых. Если только торчащий неподалеку полуразвалившийся вулкан не внесет в мой план свои коррективы.

– И что дальше? – спросила Викки, устало растянувшись на иссохших досках крыльца и подложив под голову сумку. С момента бойни в «Старом маразматике» это была первая минута, когда моя подруга ощутила себя в относительной безопасности и потому сразу же расслабилась.

– Прежде чем куда-то идти, надо сначала хорошенько вызубрить оставленные нам инструкции, – ответил я, снимая с запястья лок-радар и разворачивая голографический дисплей для удобства изучения рекомендаций мадам Ихара. – Как ты уже заметила, места здесь, мягко говоря, не приспособлены для спокойного отдыха. Поэтому следует набросать хотя бы примерный маршрут, куда в случае чего будет проще удрать. Да и о возвращении тоже неплохо загодя обеспокоиться.

– Тогда, в церкви, ты, кажется, сказал, что знаешь этого сумасшедшего креатора Платта, – напомнила Наварро о моем недавнем открытии, сделанном после того, как я обнаружил в присланных Каори файлах знакомое имя. – Так, может, лучше не бегать, как угорелым, от двигающихся гор, а пойти сразу к твоему знакомому и остановиться у него?

– Мысль хорошая, но вряд ли из этой затеи что-либо выйдет, – помотал я головой. – Хоть мы с Морганом и были знакомы, наша очная встреча состоялась всего однажды, и та оказалась совсем короткой. Однако этого времени вполне хватило, чтобы мы возненавидели друг друга.