Кир Булычев - Вид на битву с высоты

– А чего сюда приперся? – спросила я. Грубо, но это не от плохого отношения к Витечке, а ввиду разочарования.

Я уже губы подставила – поцелуй в диафрагму, как говорили на заре моей туманной юности, а мне вместо поцелуя звонкая пощечина.

– Я ищу Надин, – объяснил Витечка, – они ее изнасиловали и убили, понимаешь?

– Так изнасиловали или нет? Я не выношу боевых подруг, которые разевают рот на мое имущество.

– Я не знаю, – сказал Витечка доверчиво. Он был такой израненный и так плохо забинтован, что мои руки тянулись к нему, чтобы привести его, насколько можно, в порядок. Но я сдерживала себя. Обида была сильнее свойственного мне гуманизма.

– Мне сказал полковник... Григорий, да, Григорий?

– Григорий.

– Он пообещал мне, что найдет Надин. Что Надин здесь, понимаешь? Он меня сюда тащил на горбу, а ты говоришь – он был на нас обижен.

– Откуда ты знаешь Григория?

– Люди должны помогать друг другу. – Он заговорил наставительно, как партайгеноссе на проповеди. – Это способствует их лучшему перерождению. Мы с Гришей в Тирасполе были. Это Приднестровье.

– Спасибо за объяснение, – сказала я. – Что-то я его там не заметила.

Гарик не сдержал улыбки. Ему виделось что-то смешное в нашем диалоге.

– А тебе, – повернулась я к нему, – я ноги выдерну.

– Спасибо за внимание, – сказал Гарик. – Но вряд ли это поможет нашему общению.

– Мне уже ничего не поможет.

Тут и пришел граф фон Шейн. Он вошел как раз в тот момент, когда я спрашивала Витечку:

– А где Валера? Ты Валеру видел или потерял, как и меня?

– Валера? – тупо произнес он.

– Александра, – позвал Гриша от двери, – можно вас на минутку?

– А вот и ты! Где пропадал? – рассерженно накинулась на него я.

– Простите, но я обыскал весь стадион. Я же не знал, где вы спрятались.

– Я была на виду, – ответила я. – И кто хотел, – я показала на Гарика, – без труда меня нашел.

Красиво сказала. Как в высшем обществе.

– И я бы нашел, – миролюбиво ответил Григорий. – Если бы мне не пришлось просидеть полчаса в крысиной норе, чтобы не попасться на глаза слишком внимательному охраннику.

– Убрал бы его, и дело с концом, – подсказал Витечка. – Они здесь ублюдки.

– Кончай свои солдатские бредни, – зло сказала я. – Здесь ублюдков нет.

– Это не бредни, – возразил Витечка. – Я живым не останусь, если их не замочу.

Я готова была взорваться – тогда бы от всех и клочка не осталось. Но Гриша был настойчив:

– Выйдем наружу, на минутку!

Я пошла следом за ним. Он остановился в коридоре.

– Он меня не узнает! – пожаловалась я.

– А разве мы об этом договаривались? – Он оскалился, зубы плохие, пора к протезисту. – Я же не могу снять с твоего Вити заморозку. Не могу, что будешь делать? Какого вытащил, такого и получай. Не помнит он тебя, и твое имя ничего ему не говорит. Но он вылечится, придет в себя.

– При чем тут какая-то Надин?

– Не сердись на него, – сказал Григорий. – Если он тебя не помнит, кому он будет хранить верность? Ведь он привязчивый. Он увлекся медсестрой в лазарете, а эта медсестра попала в плен к ублюдкам. Ты знаешь, чем это кончается?

– Догадываюсь.

– И потом был сделан фильм о том, как враги добивают раненых и насилуют девушку. И этот фильм наши пропагандисты показывали перед боем, чтобы солдатики яростнее сражались.

– А как же сняли?

– Снять что угодно – несложно. С балкона можно снять, с летающего шарика можно снять. Было бы желание.

– Ладно, рассказывай дальше, – сдалась я.

– Я понял, что у меня есть только один шанс его сюда затащить – обещать ему Надин.

– Значит, ты врал?

– Может, врал, а может, и не врал. Это обычное дело на такой войне... Важен результат.

– А почему Витечка весь израненный?

– А потому, что он кинулся в бой, когда убили Шундарая в рыцарском поединке. Шундарай был его другом.

– Странное имя.

– Там встречаются и более странные имена.

– Его надо перевязать.

Григорий с облегчением вздохнул.

– Ты его получше перевяжи. А потом отправимся искать эту самую Надин.

– Зачем она нам? – удивилась я.

– Пока не будет ясности, он не успокоится, – сказал разведчик Гриша. – Мы рискуем его жизнью. Он хочет сам пойти.

Тут я разумно возразила:

– Его хватит на десять шагов. Потом кранты.

– Объясняю, – сказал Григорий. – Пока судьба Надин неизвестна, твой возлюбленный остается в критическом состоянии.

– Но в этом же вы виноваты! – заметил Гарик, который вышел в коридор. – Вы его притащили сюда.

– Я не тащил, – сказал Григорий. – Я обеспечил воссоединение Александры с Виктором. Это произойдет не сразу, но произойдет обязательно, если мы сможем вернуть Виктора домой. Ваша очередь, Александра. Зарабатывайте свои очки. – Григорий сделал приглашающий жест.

И тогда я поняла, что он прав. В обычной ситуации я бы послала всех подальше... но Витя мог в любой момент помереть, и мне не хотелось, чтобы он умер от неутоленной любви к другой бабе. И я пошла в комнату.

– Ты мне веришь? – спросила я у Вити. Мы с ним уже вроде бы познакомились.

– А что? – невежливо спросил мой суженый.

– Мы пойдем с Гришей, – сказала я. – И найдем Надин живую или мертвую. При одном условии – ты лежишь здесь и ждешь нас.

Витя растерянно повел глазами. Натолкнулся взором на Гарика.

– Такое предложение – самое разумное, – сказал Гарик.

– Только недолго, – сказал Витя.

Не желаю даже злейшему врагу оказаться в моем положении. Я смотрю на любимого мужчину, ради которого я прошла все круги ада, унижалась, жертвовала собой – все для него! И он смотрит на меня как на стул.

– Сначала, – сказала я, – Гриша, достань нам бинт и спирт. Можно йод.

– Я попробую.

В самом деле, Гриша через три минуты притащил откуда-то аптечку, армейскую, земную. Я не стала допытываться, откуда дровишки. Гарик открыл мне бутылку воды.

Я начала промывать и перевязывать рану Вити. Мне хотелось кричать от ужаса – я и не представляла, насколько он плох. Какими усилиями мой милый остается в сознании? Почему он не кричит от боли, а только морщится? Неужели это все из-за нее?

Мы быстро пошли по коридору. Григорий сказал, что здесь есть киностудия управления пропаганды. Если что и можно узнать о судьбе Надин, лучше всего начать с них. Гарик увязался с нами. Все этому менту нужно!

Мне эта затея совсем не нравилась. Но я не видела другого варианта.

Нам пришлось пройти мимо балкона. Все были заняты – началось очередное сражение. Сенаторы ожили, они ставили на бойцов, на взводы, на полки. Дальше, на том краю балкона, суетились Рустем с генералом. Порейки я не увидела. Не было и Одноглазого Джо. Должно было случиться что-то особенное, чтобы эти золотоискатели покинули Клондайк.