Николай Васильев - Хроники тридцатилетней войны [СИ]

Беатриче: — Не страшно. Известно, что бодливой корове бог рог не дает. Ну, а бородатый мужчина — это ужас! Лучше я буду спать на шерстяных простынях!

Леонато: — Может попасться и безбородый…

Беатриче: — Увы, у кого нет бороды, тот обычно еще не мужчина. Что мне с таким делать? Лучше наймусь к вожаку медведей или буду водить обезьян в аду.

Леонато (посмеиваясь): — Ты что же намерена отправиться в ад?

Беатриче: — Только до ворот, дядюшка. Там меня встретит дьявол, старый рогоносец, и скажет: «Ступай на небо, Беатриче! Ад не для девиц!». В раю же меня встретит Петр, он укажет, где помещаются холостяки, и пойдет тут у нас веселье день-деньской.

Входят гости в масках и разбирают дам на танец. Один (Франческо) подходит к Геро:

— Не угодно ли, синьорита, пройтись в танце с Вашим поклонником?

Геро: — Если Вы будете танцевать медленно, смотреть нежно и дерзостей не говорить — я готова пройтись с Вами.

Франческо: — Но мне хочется сделать Вам признание…

Геро: — Может, я его выслушаю — если Вы откроете лицо и оно мне понравится…

Франческо: — Пока я открываться не буду, но поверьте, моя маска вроде крыши хижины Филемона: внутри нее — Юпитер… (Уходят.)

В танце на галерее появляются Беатриче и Бенедикт (он в маске).

Беатриче: — Вы так и не скажете, кто это Вам говорил?

Бенедикт (непривычно серьезен): — Простите, нет.

Беатриче: — Что мое остроумие заимствовано из «Ста веселых рассказов» мог сказать только Бенедикт.

Бенедикт: — А кто это?

Беатриче: — Вы не знаете Бенедикта? Странно. Я думала, этого плоского шута все знают. Он выдумывает и разносит невероятные сплетни, нравится только распутникам, одних забавляет, других возмущает…

Бенедикт: — Когда я познакомлюсь с этим синьором, я передам ему Ваш отзыв (Уходят).

Входят дон Хуан и Борачио и замечают Клавдио (в маске).

Борачио (Хуану): — Это Клавдио, я узнал его по осанке.

Дон Хуан (обращаясь к маске): Вы не синьор Бенедикт?

Клавдио: — Вы угадали.

Дон Хуан: — Синьор, прошу Вас об услуге. Я в разладе сейчас с Франческо, а Вы с ним близки. Я узнал, что он влюбился в Геро. Но она неровня ему по рождению. Если Вы отвлечете сира от нее, то совершите благородный поступок.

Клавдио: — Откуда Вы знаете, что он ее любит?

Дон Хуан: — Я слышал, как он уговаривал ее выйти замуж уже сегодня и клялся в любви.

Борачио: — И я это слышал. Но дон Хуан, нам пора ужинать. (Уходят.)

Клавдио срывает с себя маску в отчаянии:

— Вот так я отвечал за Бенедикта, но Клавдио дурную весть услышал. Так значит сир хлопочет за себя! Во всех делах бывает дружба верной за исключением любовных дел. Посредникам не верь: растает верность от чар немой колдуньи — Красоты! Случается ведь это ежечасно, а я о том забыл. Прощай же, Геро! (Уходит.)

Входят Франческо и Бенедикт.

Франческо: — Беатриче очень сердита на Вас: кавалер, с которым она танцевала, сказал, что Вы плохо о ней отзывались.

Бенедикт: — Она сама обходится со мной так, что и бревно бы не выдержало! Ее слова — кинжалы, дыханье так же ядовито, как и речи. Она способна Геркулеса посадить за вертел, а палицу его пустить на растопку. Бросим о ней говорить…

Входит Беатриче.

Бенедикт: — О нет, это кушанье мне не по вкусу, терпеть не могу трещоток (Уходит).

Франческо: — Итак, синьора Беатриче, Вы потеряли сердце синьора Бенедикта.

Беатриче: — Это правда, сир. Он давал мне его на время взаймы за проценты, а потом выиграл мечеными костями. Так что Вы правы, оно для меня потеряно.

Франческо: — Но Вы положили Бенедикта на обе лопатки…

Беатриче: — Лишь бы не он меня — чтобы мне не народить дураков. Кстати, Клавдио, за которым Вы меня посылали, сейчас придет.

С разных сторон входят Клавдио и Леонато с Геро.

Франческо: — Отчего Вы так печальны, граф? Или заболели?

Клавдио: — Я не печален и не болен.

Беатриче: — Граф ни печален, ни весел, ни болен, ни здоров. Он просто окрасился как лимон в желтое — цвет ревности.

Франческо: — Ревность? С какой стати. Знай Клавдио: я посватался от твоего имени, и прекрасная Геро согласилась на брак с тобой. Согласен и отец, с которым я тоже переговорил. Назначай день свадьбы и дай бог тебе счастья.

Леонато: — Граф, возьмите мою дочь и с ней мое состояние.

Клавдио: — Я… Я счастлив необыкновенно! Геро, Вы моя, как и я — Ваш. Я себя отдаю за Вас и в восторге от этой мены!

Беатриче: — Вот мы и породнились! Все на свете устраиваются, кроме меня одной, бедной чернушки. Остается сесть в уголок и кричать: Дайте мне мужа!

Франческо: — Хотите пойти за меня, Беатриче?

Беатриче: — Нет, сир, разве только у меня будет еще муж, для будничных дней. Вы слишком драгоценны, чтобы носить Вас каждый день. Простите меня, такая я уродилась: болтаю одни пустяки и ничего серьезного.

Франческо: — Я не простил бы Вам только молчания. Веселость очень Вам к лицу.

Леонато: — Племянница, ты позаботишься, о чем я тебя просил?

Беатриче: — Конечно, дядя. Извините, сир. (Все уходят.)

Как видишь, читатель, действие этой пьесы развивается неспешно. В ней будет еще много поворотов сюжета и еще больше острот — но обратись лучше к каноническому тексту Щепкиной-Куперник, из которого ты узнаешь о новой каверзе дона Хуана в отношении Геро, о попытках общества влюбить Бенедикта и Беатриче друг в друга, об оскорблении Клавдио своей невесты перед алтарем, о ее мнимой смерти, о случайном доказательстве невиновности Геро и отчаянии Клавдио и о счастливом завершении всей истории в виде двух свадеб: Клавдио с Геро и Бенедикта с Беатриче. Мне же хочется поведать о развитии отношений между Кристианом и Беатриче Борромео.

Беатриче упивалась каждым своим выходом на сцену и сыпала остротами с таким задором, будто придумывала их сама по ходу пьесы. Кристиан (а особенно Алекс) все больше ею восхищался и стал отвечать на ее вдохновение своим: тоже острил напропалую, нередко вставляя отсебятину, но удачную. С особым удовольствием он хватал ее за руки или обвивал гибкий стан в танце, а уж когда по ходу пьесы ему надо было поцеловать Беатриче, то поцелуй получился таким волнительным, проникновенным, сладостным…

Публика разразилась по завершении спектакля аплодисментами и заставляла исполнителей вновь и вновь выходить на галерею, крутиться вокруг себя и кланяться. Но все когда-то завершается, а это представление завершилось для «артистов» ужином в большом зале палаццо. Кристиан и Беатриче, не сговариваясь, сели вместе и вновь волновались, касаясь друг друга локтями, иногда плечами и даже бедрами. Вскоре Кристиан затеял новую игру: нашел под столом ее ноги и стал касаться их своими щиколотками, а потом сплетать голени с голенями. Какие токи заструились внутри их ног, а потом поднялись выше, разжигая костры в чреслах! Вскоре и щеки их запылали румянцем, а взгляды непроизвольно устремились друг к другу, проникая в глубины трепещущих душ…