Николай Васильев - Битва при Тюренчене [СИ]

«А что с инструментами? На пианино играешь, но пьес разучила мало, да и техника твоя слабовата. Надо подтянуть! А для этого тоже взять учителя и заниматься еще самостоятельно, по 2–3 часа в день».

«Боже! Не люблю я это пианино…»

«Ты просто не захотела его полюбить. А может быть, тебе не хватало еще глубоких эмоций в период ученичества. Сейчас таких эмоций у тебя даже избыток — вот и пытайся их выразить через фортепьянную музыку. Поверь, такое музицирование очень сглаживает или укрепляет эмоции. Главное — подобрать пьесу, соответствующую моменту».

«Попробую, хотя не очень в это верю».

«Поешь ты с душой и это хорошо. Голос, правда, несильный и всего на две октавы, но его можно разработать — методики такие есть. А не попробовать ли тебе петь под гитару? У вас с Сергеем очень душевно получалось. А если ты еще играть на гитаре научишься и будешь петь соло — эффект может быть потрясающим. Заодно появится повод с Сергеем дополнительно бывать — если он согласится тебя на гитаре учить».

«Я согласна!»

«По всем бы пунктам так. Далее: светские дамы обязательно совершают прогулки на лошадях. Ты же к ним даже подходить боишься…»

«Я, правда, их боюсь!»

«Посещай регулярно ипподром и начни из-за перегородки кормить ту лошадь, которая тебе понравится: сухарики, кусочки яблока, горстка овса в ладони. При этом ласково ей что-нибудь говори. Она будет тянуться к тебе губами и ни за что не укусит. Постепенно начинай поглаживать ей морду, шею, возьми щетку и вычесывай ей шерсть на шее, спине, боках, распутывай и расчесывай гриву — и говори, говори, говори. Потом с помощью тренера научись лошадь седлать. Потом будешь ездить на ней шагом и не забывай время от времени ее одобрять. А дальше что хочешь: рысь, галоп, карьер… Когда лошадь тебе доверяет и ты уже ее не боишься — вы становитесь с ней одним целым. А знаешь, какое это удовольствие — скакать на лошади!»

«Ладно, уговорил. Я уже хочу это удовольствие испытать».

«Тогда продолжим. Надеюсь, ты согласишься, что уметь говорить на иностранных языках — это полдела. Конечно, с дамами можно болтать о чем угодно: о погоде, модных одеждах, прическах, повседневных мелочах, а также о мужчинах. Но вот мужчины пустые разговоры терпеть не могут даже и с дамами — если в данный момент они с дамами не флиртуют. Тогда тема разговора неважна, общение идет на вербальном уровне: взгляды, жесты, недомолвки, иносказания… Поэтому представь, насколько ты будешь интересна мужчинам, если сможешь поддерживать разговор на основные темы, их интересующие: политика, бизнес, война, спорт, искусство, развлечения и любовь, Только не вздумай им подражать, на все темы лучше высказывать мнение со своей, женской точки зрения, причем не бойся их критиковать и даже высмеивать. Ты с моими требованиями согласна?»

«Я знаю, что ты скажешь дальше: чтобы умно говорить, надо разбираться во всех этих темах, то есть читать газеты, журналы и ученые книги — а это такая скучища!»

«Когда начинаешь что-то понимать в теме, скука уступает место интересу. Представь себе, что мужчины разговаривают в твоем присутствии о предстоящих выборах в британский парламент и прикидывают шансы на победу двух основных партий: консерваторов и либералов. Вдруг ты безапелляционно заявляешь, что победят виги. Все смотрят на тебя ошарашено, а ты поясняешь: потому что солнечная активность в этом году очень высока. Все еще более ошарашиваются, и тебе приходится пояснять дальше: как известно, солнечная активность, выражаемая количеством пятен, имеет одиннадцатилетний цикл (от малого количества ко все большему с пиком на пятом-шестом годах и вновь падение до минимума). График этой активности за несколько сотен лет есть в обсерватории Цюриха. Выборы в Британии происходят раз в четыре года, причем тори и виги чередуются у власти по какой-то непонятной закономерности. Один умный человек сопоставил график результатов этих выборов и график солнечной активности и увидел, что закономерность-то четкая: в годы высокой активности всегда побеждали виги, в годы низкой — тори. Но почему! — кинутся спрашивать тебя мужчины. Ты пожмешь плечами и скажешь: видимо, в годы солнечной активности и люди становятся активнее и желают перемен в жизни, вот либералы и побеждают. При низкой активности люди тоже успокаиваются, их устраивает сложившееся положение дел — и побеждают консерваторы».

«Вот это да-а! А это так и есть?»

«Похоже, что да. По крайней мере, такой вывод сделал тот джентльмен. Но ты не заморачивайся на этом примере, а просто пойми: в любом явлении можно найти скрытую его причину. И если ее нашла женщина (пусть даже нашла в книге или статье), то мужчины невольно благоговеют перед ней. Тут важно не перегнуть палку, а то можно прослыть „синим чулком“. Поэтому такого рода информацию женщина должна подавать небрежным тоном, как бы играючи, с легкой издевкой».

«Где ты всего успел набраться? Ты ведь мой ангел-хранитель, значит, не отлучался от меня с рождения…»

«Я в отличие от тебя и в самом деле вечен: не станет когда-нибудь тебя, и я перейду опекать другого новорожденного человечка. Так и живу уже несколько тысяч лет. Странно было бы не набраться за это время знаний и опыта».

Вдруг в комнату Надежды без стука вошла Татьяна. Вид у нее был одновременно решительный, сияющий и повинный.

— Я была не у подруги этой ночью, а с Городецким, — без обиняков начала она. — Прости меня, если сможешь. И подожди, не ругай… Мне надо было освободиться от него, вернее от моей глупой влюбленности. Я отдалась ему полностью, но знаешь… У меня пропало ощущение, что это мужчина моей мечты. Он был довольно пылок, старался угодить, но все то же самое я испытала когда-то с одним милым, романтичным и вполне заурядным юношей. В общем, я довольна, мой морок прошел, теперь я свободна от преступных чувств, которые терзали меня на протяжении нескольких месяцев. Теперь ругай, бей меня, твою непутевую сестру…

«Не спеши, Надя, посчитай пока до десяти», — быстро встрял ангел Карцев.

«До каких десяти?! Эта лживая, наглая тварь затащила моего жениха в постель и теперь насмехается над ним и надо мной!»

«Считай, считай, сейчас увидишь эффект».

— Надя, что с тобой?! — кинулась к сестре Татьяна, но притормозила. — Ты меня пугаешь… Почему ты молчишь?

«А сейчас позволь мне ответить за тебя. Позволь!»

«Ладно».

— Хорошо, что ты осталась недовольна моим женихом. Значит, он теперь будет только мой. Я, правда, не знаю, смогу ли когда-нибудь посмотреть в его лживые глаза, смогу ли оставить свою руку в его руке, смогу ли… Нет, это выше моих сил! Но как мне теперь смотреть в глаза тебе, сестрица родная, еще недавно любимая?

Вконец растерянная, враз потемневшая лицом Татьяна бухнулась на колени перед сидящей в кресле Надей и облилась слезами: