Кэтрин Мур - Грядет тьма (сборник)

И все было кончено. Мне нечего было потребовать за все мои усилия, за все мои риски. Я прикоснулся к драгоценной тайне, но не более того. Да, я почувствовал прикосновение к идолу мятежников, но не увидел его. Должно быть, это была часть Анти-Кома. В моем оцепенении мне казалось, что меня привели сюда силы из сна и собственного слепого следования ему. Я прикоснулся к драгоценному предмету, а затем, подобно Граалю, он исчез во вспышке света в семь раз ярче дневного.

Я инстинктивно огляделся, но Элейн нигде не было видно. Я видел мятежников, которые либо лежали в пыли, либо убегали. Я увидел седую фигуру, исчезающую среди деревьев. И внезапная слепящая ярость захлестнула меня при виде его. Парень, который вырвал успех из моих рук в тот миг, как я к нему прикоснулся. Парень, который разбил чашу Грааля.

Через вспышку гнева я услышал тихий спокойный голос, прозвучавший у меня в сознании. Если ты не можешь вернуть Грааль, почему бы тебе не вернуть того, кто знает все о нем?

Я развернулся, чувствуя, как пыль скользит у меня под ногами, и бросился в погоню за убегающим...

Я помню, как пуля пролетела мимо, и когда я разворачивался, аккуратно разрезала рукав моей рубашки. Следующее, что я помню, это то, как седовласый бежит прямо передо мной, а я бросаюсь на него. Я немного промахнулся, поймал его за колени, и мы вместе покатились вниз по каменистому склону. Я услышал, как он выдохнул со стоном удивления и боли. Когда я поднялся на колени, в руке у меня был камень. Я ударил седовласого по затылку, молясь, чтобы удар не размозжил ему череп. Он хрипло вздохнул и обмяк.

Я схватил его вялую руку и дернул за синее кольцо с цианидом. Оно не снималось. Должно быть, он носил его очень долго, подумал я с удивлением. Я смотрел на его седую голову и удивлялся тайнам, которые он хранил. И я был готов пожертвовать многим, чтобы узнать эти секреты. Очень многим, почти всем!

Синий стеклянный перстень не должен быть твердым. Если владелец захочет прокусить его, он не должен прилагать много усилий, когда придет время. Я постучал его рукой по камню, пока стекло не разбилось и бесцветная смертельная жидкость, пахнущая горьким миндалем, не вытекла,. Я затаил дыхание, пока ветер не унес пары прочь.

Потом я лег рядом с ним в пыль и стал ждать. Казалось, что прошло довольно много времени. Шум вокруг нас медленно затих. Наконец чья-то нога, упершаяся мне в плечо, перевернула меня на спину, и я взглянул в дисциплинированное лицо незнакомца.

— Вставайте, — сообщил он. — Вы арестованы.

Я с трудом сел.

— Я думаю, что я захватил лидера повстанцев для вас, — ответил я. — Отвезите нас в штаб.

Он скептически посмотрел на меня.

— Что-то новенькое. Не беспокойтесь. Нам по пути. Штаб-квартира — это место, куда вы будете доставлены.

Никто не знает, насколько велик кусок от налогов, который съедает Комус, но он явно не маленький. И Комус не скупится. На полу в кабинете местного капитана лежал толстый ковер с богатым рельефным рисунком и золотой бахромой, обвивающей его контур. Вся мебель была из стекла. Сам капитан отливал желто-зеленым в отражении витражных вставок в окне позади него.

Я сидел в кресле из черного стекла с золотым тиснением на подлокотниках и яростно спорил с капитаном через позолоченный стеклянный стол. Это был щеголеватый парень, который выглядел неуклюже без униформы, и я ему явно не нравился.

Я уже подумывал, как мне обратиться к Теду Наю для того, чтобы меня освободили из-под стражи. Я вел себя высокомерно и самоуверенно. Я думаю, что именно наглость склонила чашу весов в мою сторону. Они многократно выслушали мой рассказ, пересмотрели мои удостоверения личности, сличили фотографии с моим лицом и, наконец, согласились поговорить с Гатри. Я сказал им не больше, чем должен был.

— Человек, которого я захватил для вас, — один из самых главных, — повторял я снова и снова в разных вариантах. — Ради бога, позаботьтесь хотя бы о нем, если вы мне не верите.

Они неохотно согласились.

Бойцы Комуса должны были связаться с Вашингтоном, чтобы узнать номер телефона Гатри. Это не заняло слишком много времени.

Через некоторое время на экране возникло хмурое лицо Гатри. Хотя из-за плохой связи изображение постоянно дрожало, позади него я мог видеть внутренности фургона во всех деталях. Задняя дверь была приоткрыта, и сквозь щель я видел залитую солнцем дорогу, по которой фургон трясся в сторону Дуглас-Флэтс. Они, должно быть, долго ждали меня.

Гатри взорвался.

Я молчал, позволив ему выпустить пар. Он кричал, что надеется, что меня повесят. Он сказал, что не знает, где я, черт возьми. И что, черт возьми, делать, и если я не доберусь до Дуглас-Флэте вовремя к вечернему выступлению, он это сделает...

— Заткнись, Гатри, — резко оборвал я, когда мне надоело слушать его вопли. — Слушай, у меня есть для тебя новости. Всякое случается. Я хочу поговорить с Тедом Наем как можно скорее, наедине, поэтому прошу назначить мне сеанс связи. Это не составит большого труда, так как он ждет меня.

Я сказал это для ушей капитана. Гатри начал было возражать мне, но я прикрикнул на него.

— Я буду в Дуглас-Флэте, как только вертолет доставит меня туда, — сообщил я. — Тебе не о чем беспокоиться. Просто поговори с капитаном и скажи ему, кто я такой. Я не хочу больше терять время.

Гатри сердито посмотрел на меня, забарабанил пальцами по столу и сосчитал до десяти. Красный румянец, заливший его лицо, медленно отступил, когда он взял себя в руки. С большой неохотой он заговорил с капитаном.

Полчаса спустя я чистый, гладко выбритый и залечивший все ссадины сел в вертолет и поднялся в яркое жаркое полуденное небо, направляясь на юг. Через полчаса я уже шел по улицам Дуглас-Флэте.

Три грузовика нашего каравана стояли бок о бок в небольшой роще деревьев со светлыми листьями вокруг каменной походной печки, точно такой же, как та, что мы оставили в секвойях. Рядом стоял все тот же заляпанный жиром дощатый стол. Общественные лагеря очень похожи по всей Калифорнии. Под ясным небом за трепещущей листвой виднелись крыши Дуглас-Флэте.

Под и Эйлин Хенкен играли в карты на одном конце стола. Рой Копли, который выглядел очень молодо и по-мальчишески, пробовал различные интонации в своей речи «горячий кофе», в то время как Полли серьезно наблюдала и слушала, склонив рыжую голову набок. Кресси и Гатри не было видно.

Первой меня увидела Полли. Не знаю, чего я от них ожидал. Гневных упреков или полного безразличия? То, что произошло на самом деле, удивило меня. Полли подняла глаза и сказала почти небрежно:

— Ну, вот и вы. Где вы были так долго? Боже, вы выглядите ужасно. Слушайте, мистер Рохан, как вам эти реплики? Давай, Рой, повернись еще раз вполоборота и немного заикайся, когда начнешь говорить.