Генри Каттнер - Мы истребляем людей (сборник, том 2)

Он сидел, прислонившись спиной к какому-то шершавому дереву.

Дверца вертолета была распахнута, за ней Кармоди увидел Хиггинса в пилотском кресле, повернутом так, чтобы быть лицом к Кармоди.

— Вы несколько часов были без сознания, — сказал Хиггинс, повышая голос, чтобы перекричать гул двигателя. — Я использовал мгновенно действующее снотворное.

Кармоди подтянул под себя ноги и не почувствовал никакого остаточного эффекта. Он был в прекрасной форме.

— Только не нужно бросаться на меня, — сказал Хиггинс. — Все равно я успею взлететь быстрее, но мне хотелось бы сначала закончить нашу беседу. Знаете ли, мы с самого начала думали, что вы шпион, но не были уверены. Не многие просят у нас работу. Так что мы стали проверять вас.

Кармоди сунул руку в карман. Пистолет исчез.

Хиггинс заморгал от ярко блестевшего песка.

— Провели вашу психологическую проверку. Вы были тем психотипом, который захочет уничтожить Дэйла за то, что тот уволил вас. Вы также умеренно жадный. Не скупой, но хотите всегда добиться желаемого. Встреча на крыше Империи Руфпорта тоже была подстроена. Мы специально свели вас с Дэйлом вместе там, где вы были одни и не было вокруг никаких зрителей, которые могли бы стать свидетелями, если бы вы лично убили Дэйла. Вы имели такую возможность. Вы могли бы перебросить его через перила, а потом уехать на лифте — лифт там автоматический, так что никакого лифтера, — добились бы желаемого и остались бы в полной безопасности. И вам не пришлось бы платить нам десять тысяч долларов. Но этого не произошло. Тогда мы убедились, что вы шпион.

— И что вы собираетесь сделать со мной? — спросил Кармоди, чувствуя, как подергивается уголок рта.

— Да ничего, — ответил Хиггинс. — Мы на острове, расположенном вдали от воздушных маршрутов. Раз в шесть месяцев его посещает самолет, патрулирующий эту область океана. До его прибытия у вас есть более четырех месяцев.

— И тогда меня заберут отсюда? — спросил Кармоди.

Хиггинс покачал головой.

— Тогда вас похоронят, только и всего. Видите ли, я тоже мутант. Теперь у вас в крови есть х-вирус. Так мы препятствуем шпионажу, мистер Кармоди. — Он пожал плечами и вздохнул. Я оставил вам запас продовольствия, так что вы не будете голодать. Мы уже не раз использовали этот остров. Ну, до свидания.

— Минутку, — воскликнул Кармоди, готовясь к броску. — Еще один вопрос. Как вы заразили меня?

Хиггинс молча улыбнулся и взглянул на свои руки — они снова были в перчатках, — затем развернул кресло. Кармоди рванулся к вертолету, как спринтер.

Он бы успел, если бы не одно — воздушная волна. Поднимаясь, вертолет сбил его с ног волной воздуха. Когда он поднялся на ноги, вертолет был уже вне досягаемости, и поднимаясь, направился на восток. Кармоди глядел ему вслед, пока он не превратился в пятнышко.

Затем он огляделся. Белый прибой бросал волны на коралловый риф. А за ним расстилалось синее море, сливающееся у горизонта с таким же синим безоблачным небом. Позади Кармоди увидел карликовые пальмы и заросли каких-то растений, дающие тень и прохладу. Мягкий ветерок дул со стороны этих зарослей в море.

У подножия дерева, где он очнулся, лежал водонепроницаемый ящик. Кармоди открыл его. Там были продукты — много хорошей и разнообразной еды. Действительно, он бы не умер с голода.

Кармоди закатал рукав и осмотрел руку, ища след от укола шприца, но ничего не нашел. Он вспомнил легкий укол, который почувствовал в вертолете, но то был лишь укол снотворного. Затем он вспомнил перчатки Хиггинса и поморщился.

Х-вирус — симбионт? Он объединится с самым сильным возбудителем болезни в его организме и...

Но с каким именно возбудителем?

Нахмурившись, Кармоди стоял над ящиком. Он вспоминал и вспоминал, отчего умерли его родители, бабушка с дедушкой, прабабушка и прадедушка. Было ли у него наследственное предрасположение к какой-либо определенной болезни, вызванной микробом или вирусом?

«МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» проверила его историю. Они наверняка знали точно. Но Хиггинс не сказал об этом. Что-то в углу водонепроницаемого ящика привлекло его внимание. Это был маленький металлический ящичек. Кармоди взял его, взвесил на руке и, поколебавшись, открыл.

В ящичке был набор для стерилизации: шприц с десятком тонких иголок и ампулы с морфием. Губы Кармоди шевельнулись, когда он беззвучно выругался. Он стоял неподвижно, под шум волн, с грохотом разбивающихся о рифы, заключенный в тюрьму моря и неба в ожидании ужасной кончины.

Потому что ему дали запас морфия. Вещества, облегчающего боль.

We kill people, (Astounding Science Fiction, 1946 № 3).

Пер. Андрей Бурцев.

Мар Виста существовала уже восемьдесят четыре года в качестве научно-исследовательского блока. Технически он квалифицировался как служба. Фактически был чем-то бóльшим, чем-то еще, с тех пор как превратился в середине двадцатого века из больницы в нечто иное.

Но раз уже они вошли, то были избраны в Совет. И лишь самому Совету было известно, что это подразумевало.

Мэри Грегсон потушила сигарету.

— Мы должны отложить посещение! — сказала она. — Фактически, мы собрались, чтобы не допустить сюда Митчелла.

Сэмюэль Ашуорт, худой, смуглый, неприметно выглядевший молодой человек, укоризненно покачал головой.

— Но это невозможно! Уже и так мы прочувствовали на себе слишком много антагонистических Совету выступлений. Мы должны пойти на эту уступку, чтобы потом не развлекать всю Следственную Комиссию.

— Одного человека развлекать так же плохо, как и всю комиссию, — огрызнулась Мэри. — Вы знаете не хуже меня, как все это будет. Митчелл толкнет речь и...

— И?

— Как же мы сможем защититься? — Ашуорт поглядел на остальных членов Совета.

Их было немного, хотя в Map Виста проживало тридцать мужчин и тридцать женщин. Но большинство было занято своей работой.

— Ну, мы стоим на грани исчезновения, — продолжал Ашуорт. — И мы знаем, что наша ликвидация наверняка разрушит нынешнюю культуру. Сейчас ее стабилизирует только Map Виста. Как только будут подключены Центральные энергостанции, мы будем в состоянии защищаться и заставлять всех исполнять нашу волю. В этом мы уверены.

— Но они еще не подключены, — неприятным голосом возразил Бронсон — седовласый хирург, пессимизм которого, казалось, рос с каждый годом. — Мы слишком долго оттягивали нынешний кризис. И теперь он рухнул нам на головы, как снежная лавина. Митчелл уже высказался, так позвольте теперь и мне. Если мы допустим его...

— А разве мы не можем все фальсифицировать? — спросил кто-то.