Генри Каттнер - Земля землетрясений

В ответ послышался изумленный шепот.

— Он стоит среди вас, и вы его давно знаете, — сказала Оракул. — Он не незнакомец. Это не тот, кто сейчас находится передо мной. — Она снова замолчала, но затем добавила с таким нажимом, что Бойс почувствовал, как его обжег холод. — Мне назвать твое имя, шпион?

То что случилось дальше, поразило их всех. Бойс увидел это лучше остальных, поскольку стоял лицом к толпе. Другим пришлось повернуться и потесниться, когда из дальнего конца коридора донеслись первые дикие звуки.

Звуки смеха.

У лестницы стояла фигура в накидке, трясущаяся от внезапной отчаянной радости, а потом подняла на толпу бледные дикие глаза. Это был Хью де Мандо, полусумасшедший, сбежавший от ужаса Города.

В первые секунды Бойсу показалось, что парня трясло в истерике или чем-то таком, возникшем от напряженности происходящего. Затем он увидел, как ссутулившееся тело распрямилось под тяжелой мантией — распрямилось и стало расти. Глаза Бойса отказались воспринимать высоту его фигуры. Секунду они не передавали никакой информации испуганному разуму. Он тупо уставился на то, что стояло в дверях.

Потому что Хью де Мандо стал намного выше даже самого высокого крестоносца. Накидка упала на пол. Одежда молодого Хью порвалась и развалилась, а на его месте оказалось существо, совершенно не похожее на человека.

Но что это было, Бойс не знал. Он видел его лучше остальных обитателей замка, но даже он не мог дать существу имени. Никто их них не видел его дольше секунды. За этот короткий промежуток времени оно возникло перед ними — ужасное, чудовищное, смеющееся создание, облаченное в то, что могло быть поблескивающей чешуйчатой броней, чем-то таким странным, что глаз не смог описать это иначе.

Смех существа трубил под сводчатым потолком, наполняя зал шумом. И затем оно прыгнуло...

После одни говорили, что оно сражалось мечом, а другие — что огнем вместо меча. Но перевязанные раны выглядели так, словно их нанесли огромными когтями. Кроме того в зале пахло не только кровью, но и горелой плотью. Битва была ужасной, пока они не победили шпиона, которого им подослал Город.

Бойс сражался вместе с остальными. Казалось невероятным, что одно существо, хотя и очень большое, могло напасть на всех одновременно. Оно двигалось с быстротой молнии, а сила была невообразимой. Но в конце концов, после отчаянной схватки, они смогли победить это странное существо.

Бойс запомнил только то, как холодные гладкие конечности швыряют его на пол и падают следом, а затем пытаются раздавить мощными бесцельными ударами. Он забыл, как дрался. Голые кулаки казались бесполезными против невероятного существа, но тем не менее Бойсу запомнилось ощущение того, как костяшки пальцев входили в чешуйчатое тело, как за этим следовали стоны и вонь опаляющего дыхания.

Бойс запомнил вызывающий онемение холод чего-то острого, проникающего в его тело, звук рвущейся кожи и теплоту собственной крови, текущей по груди, он запомнил сильный удар в основание черепа, после чего погрузился в море кружащихся звезд и вскоре опустился на самое дно...

— И твое появление здесь не случайно, Уильям Бойс. — Танкред сидел на подоконнике и проницательными черными глазами смотрел на Бойса из-под сросшихся бровей.

Бойс глядел в другую сторону. Его взгляд блуждал по комнате, по балдахину над постелью, на которой он лежал, по гобеленам на стенах, и теперь, после этого очень-очень долгого выздоровления, это стало для него знакомым. Но он все еще был слаб. Ему не хотелось погружаться в тайны, которые привели его сюда.

Глубокий шрам на плече еще не зажил, но разум был травмирован сильнее. Возможно, виной этому был вид проплывающего за окном тумана, неизменных серых облаков, вечно движущихся над утомленной землей.

Бойс видел и миражи. Туман за Танкредом принимал форму башен восточного города. Поначалу он подумал, что бредит, когда увидел, как эти видения появляются и исчезают. Но другие наблюдали ту же картину. И никто не мог с уверенностью сказать, были ли эти башни реальными.

— Никто не смеет уходить далеко от Керака, — однажды предупредил его Годфри. — Земля... меняется. Возможно, это колдовство создает в тумане образы. Возможно, это миражи, как и те, что мы видели в пустыне перед Иерусалимом. А возможно — Dieu lo vult — все это настоящее. Города, движущиеся подобно облакам. Сады и огороды, проплывающие, как корабли в море тумана. Невозможно сказать наверняка — или, узнав самому, вернуться оттуда.

Бойс не размышлял о миражах. Танкред говорил, и ему приходилось слушать.

— Я сказал, что тебя, с лицом и именем Гиллеама, послали к нам не случайно, — подергав бороду пальцами с драгоценными камнями, повторил Танкред. — Ты рассказал странную историю, но я склоняюсь к тому, чтобы поверить в нее. Поверить, потому что я знаю много такого, что мои спутники сочтут ересью.

Маг заколебался, покрутил кольцо на пальце, затем бросил острый взгляд на Бойса, лежащего на подушках.

— Я даже могу предположить, — сказал он, — что скрывается в потерянном году, о котором ты говоришь. Но я не могу свободно поделиться своими подозрениями. Скажу только, что, думаю, ты был инструментом кого-то более сильного и менее добросовестного, чем я. Возможно, этой женщины, о которой ты говорил. Если ты был инструментом, то им и остался! Поскольку еще не исполнил своего предназначения, чем бы оно ни было. И, кажется, тебя выбрали из-за сходства с Гиллеамом. — Танкред прищурил черные глаза. — Как ты понимаешь, это значит, что за всем стоит Город. Кто-то выбрал тебя из всех людей твоего мира, кто-то использовал тебя там целый год, причем таким ужасным способом, что твой разум закрылся от этого. И, в конце концов, кто-то позволил проследовать за забытыми воспоминаниями в наш мир, где все еще идет вечная борьба между Кераком и городом Колдунов.

Танкред на некоторое время замолчал и задумчиво наморщил лоб, пока его большие пальцы с кольцами неосознанно, но равномерно теребили белую бороду.

Что-то внутри Бойса не хотело воспринимать эту мысль. Будто нечто чужое пробралось в центр его сознания и пыталось отгородиться от того, что говорил Танкред. Что-то чужое? Какой-то другой разум, стремящийся достать его через туман и заглушить рассудок, чтобы держать в неведении относительно того, что чужое существо не желало дать ему вспомнить?

— Скажите, — медленно спросил Бойс, будучи не совсем уверенным, что слова родились в его собственной голове, а не в разуме едва ощутимого чужака. — Как ваши люди попали сюда? Я... Годфри задает так много вопросов о странах, которые помнит, а мне сложно ответить на них. Понимаете...

— Знаю, — засмеялся Танкред. — Думаю, я один знаю все правду. Уже прошло очень много времени с тех пор, как Крестоносцы добрались до Иерусалима, ведь так? Ты мудро поступил, что не рассказал Годфри все, что знаешь. Сколько лет назад по времени нашего старого мира это было, Уильям Бойс?