Генри Каттнер - Лучшее. Том 1. Робот-зазнайка

Денворт был даже доволен, что его собеседник не закончил фразы. Движимый внезапной мыслью, он поднялся и посмотрел назад поверх перегородки. Может, это Вейланд Смит последовал за ним и развлекался теперь чревовещанием? Это было куда правдоподобнее, чем слышимое, но невидимое присутствие Турзи Буяна. Однако соседняя кабина была пуста.

– Послушай, – убеждал его Турзи, – зачем тебе эта Печать? Вот мне она нужна. Меня никто не любит! Я должен исполнять главную роль в одном ритуале… гмм… церемонии, для которой Печать просто необходима. Будь человеком, а? А я скажу тебе, где закопан горшок с золотом.

– С золотом? И много его?

– Вообще-то не очень, – признал Буян. – Но больше унции. И без примесей.

Денворт глотнул еще рома, вспоминая только что сказанное гномом.

– Я мог бы использовать эту твою Печать. Говоришь, из-за нее люди тебя любят?

– А почему, по-твоему, официант поставил тебе выпивку? Печать безотказна. На ней есть стрела Эроса, узел любви, голова святого Валентина, йогхам…

– И ты ничего не можешь сделать со мной, пока я ее ношу?

В шепоте зазвучали нотки оскорбленного достоинства.

– Проклятье! Как бы я мог? Эта проклятая Печать заставляет меня любить тебя.

– В таком случае, я не буду ее снимать, – рассудительно ответил Денворт. – Я мало знаю о гномах, но мне не нравится твой голос.

– А я твой люблю, – прошипел Турзи, явно сквозь зубы. – И очень жаль. А то бы я тебе показал!

Разговор прервало появление официанта, несущего бутылки шампанского самого лучшего винтажа.

– За счет заведения, – объяснил он.

– Видишь? – прошептал Турзи.

Когда официант исчез, между портьерами появилась физиономия одного из завсегдатаев бара. Денворт узнал его – один из тех, что ссорились возле стойки. Теперь на толстом лице рисовалось выражение вечной преданности.

– Ты мой друг, – сообщил толстяк, кладя руку на плечо Денворта. – Не верь никому, кто скажет иначе. Ты джентльмен. Я за три мили могу узнать дженль… джен… в общем, ты – мой друг. Ясно?

– Во имя Ноденса! – крикнул разъяренный Турзи. – Вали отсюда, ты, паскудина! Искандер веструм гобланхейм!

Толстяк вытаращил глаза и захрипел, словно задыхался. Потом схватился за воротник. Удивленный и испуганный Денворт увидел дым, идущий от красной полосы на его гладком лбу. Запахло паленым.

– Убирайся! – резко крикнул Турзи.

Толстяк повиновался: отшатнулся назад и исчез из виду. Выражение его лица вызвало у Денворта тошноту. Он оттолкнул в сторону ведерко для шампанского, стараясь справиться с дрожью.

Он был убежден помимо своей воли.

– Что ты ему сделал? – тихо спросил он.

– Заколдовал, – ответил Турзи. – И с тобой сделал бы то же самое, но…

– Но не можешь. До тех пор, пока Печать заставляет тебя любить меня. Ясненько.

В голубых глазах Денворта появилось задумчивое выражение.

– Оберон может лишить Печать ее силы, – заявил Турзи. – Хочешь, чтобы я его призвал?

– Вряд ли ты это сделаешь. Смит сказал, что браслет не закончен, нужен был еще один амулет. Верно ли я думаю, что…

– Ты спятил.

Денворт не обратил внимания на оскорбление.

– Подожди немного. Дай подумать. Человек или гном, носящий этот браслет, был бы почти всемогущ. Кажется нелогичным, чтобы обычному гному даровали такую мощь. Разве что имеется какой-то крючок… точно. Теперь я понял. Смит должен был добавить к Печати амулет, который сделал бы ее подвластной заклятиям Оберона. Верно?

Ответом ему была тишина. Денворт удовлетворенно кивнул, ощущая во всем теле приятное тепло.

– Значит, мне ничего не грозит, даже от Оберона. Интересно, велика ли мощь этой Печати?

– Она вызывает любовь у всех живых существ, – ответил Турзи. – Как по-твоему, сколько ты ее выдержишь? Мы не позволим! Ни один человек никогда не забирал амулета из магазина Вейланда Смита, а у него есть вещи и почудеснее этой. Защитный Медальон, например…

Денворт встал, его лицо с высокими скулами ничего не выражало, но светло-голубые глаза блестели. Уверенным движением он отодвинул в сторону портьеру и вышел из кабины.

Мира Валентайн. Мира Валентайн. Это имя пульсировало в его мозгу.

Мира Валентайн.

Капризная, чудесная, равнодушная Мира. Греющаяся в своем собственном свете и холодно улыбающаяся Денворту.

Если даже Турзи последовал за ним, Денворт этого не знал. Все заслонила восхитительная мысль о том, что сделает с Мирой Валентайн эта его новая, невероятная мощь.

– Не глупи, Эдгар, – сказала она ему однажды. – С чего ты взял, что я могла бы тебя полюбить?

Это не понравилось Денворту, и его самолюбие содрогнулось от удара. Он желал Миру, чтобы носить ее как гвоздику в петлице. Возможно, Мира это чувствовала, и Денворт с беспокойством заметил, что она относится к нему несколько даже презрительно.

Однако теперь он владел Печатью Любви.

И мог завоевать Миру Валентайн.

Мира Валентайн, Мира Валентайн – звучало в такт его шагам. На улицах зажгли фонари, и они начали игру с его тенью, полная луна поднялась в фиолетовое, усеянное звездами небо. Денворт, разогретый ромом, не чувствовал холода. Возможно, именно напиток помог ему так легко поверить в то, что Печать и вправду обладает волшебной силой.

Сила. Мира Валентайн. Печать Любви.

Нужно было рассуждать логически – даже если логика эта основывалась на совершенно невероятной предпосылке. Допустим, он завоюет Миру. С этим связывались определенные трудности. Его должность в Колумбийской страховой компании имела чисто номинальный характер, и скандал мог серьезно повредить ему. Кроме того, была еще Агата…

Но ведь… черт побери! Печать подействует и на нее!

Денворт злорадно усмехнулся.

Его охватило нетерпение. Он поймал такси, и в голове у него начали возникать контуры плана. Мира будет венцом всего, но сначала следовало уладить другие дела.

И тут холодной иголочкой кольнула мысль: колдовство – оружие обоюдоострое.

Его нужно осторожно взять за рукоять, держась при этом подальше от острия. Причина была вполне очевидной: использование магии означало создание новых условий, некоторые требовали иных предосторожностей, нежели те, к которым он привык. С возрастом человек вырабатывает для себя инстинктивные методы защиты, учится избегать опасностей, поскольку все лучше узнает их. Жизнь – это туннель, в котором для неосторожных выкопаны ямы. Большинство людей учится пользоваться фонарем.

Однако магия источала свет иного рода, – возможно, ультрафиолетовый, – черный свет черной магии. Денворт улыбнулся своей мысли. Да, придется действовать очень осторожно. Нужно возвести новые защитные стены, а старые перестроить или усилить. Черная магия имела собственную логику, не всегда основанную на психологии. Но в данном случае магический фактор безотказно действовал на людей… значит, все должно быть не так уж трудно.