Песах Амнуэль - Смещение

Длинную фразу он произносил долго, то ли думая о чем-то другом, то ли еще не совсем проснувшись. Возможно, произносил не первый раз. Возможно, ему надоело повторять одно и то же.

— Наш канал поместил страницу в утренние новости, — сообщила Лаура. — Я уже переговорила с известными физиками. Например, с профессором де Ла Фоссетом, Нобелевским лауреатом. Чтобы разобраться в открытии, сделанном вашим отцом, физики хотят посмотреть весь материал. Они утверждают, что он может оказаться очень важным.

— Представьте себе, миссис… ммм… Шервуд… Мой адвокат тоже успел переговорить с довольно известными физиками. Общее мнение: формулы интереса не представляют. Полвека прошло, наука ушла далеко вперед. К тому же… — Он запнулся.

— Ваш отец был гениальным ученым…

— Пожалуйста, — перебил Марк, — не нужно этих…

— …И вряд ли он оставил бы…

— Это мне тоже говорили. Вы хотите иметь весь документ? Зачем? То есть понятно зачем: опубликовать на своем портале. Хотите иметь приоритет, верно? А мне совсем не нужно такое паблисити, понимаете?

Алан подавал Лауре знаки, указывая себе на грудь, она не обращала внимания, поглощенная разговором, и ему пришлось взять ее за локоть.

— Мистер Эверетт, наш портал, несомненно, заплатит вам сумму, о величине котороый вы договоритесь с нашим менеджером.

— О! — Тон Марка изменился. — Это меняет дело. Видите ли, уважаемая, я не зарабатываю на памяти отца. У меня другие источники заработка. Извините, я тороплюсь.

— Дайте мне, — нетерпеливо сказал Алан и взял телефон из ладони Лауры.

— Лиз, — произнес он слово, смысла которого не понимал, но чувствовал, что сказать нужно именно это. И что-то еще, вертевшееся в сознании, но невыразимое словами.

— Кто это? — Голос Марка стал растерянным.

— Сегодня, — сказал Алан и замолчал. Он испугался, никогда с ним такого не было: ощущение, будто на него надели рыцарские доспехи, тяжелые, неудобные, мешавшие дышать, сжимавшие грудную клетку и продавливавшие в горло слова, как зубную пасту из тюбика. — Сегодня ты мне соврала, ты не была у Мэри. Неважно, где ты провела время, это меня не интересует. Важно, что ты мне лжешь…

«Какую чушь я несу!» — подумал Алан. Лаура смотрела на него широко раскрытыми непонимающими глазами.

В трубке слышно было тяжелое дыхание Марка.

— Простите, я не хотел, — выдавил Алан.

— Откуда… — Голос Марка прервался.

— Дайте мне телефон, — рассерженно сказала Лаура. — Вы все испортили.

Алан отодвинул Лауру плечом, поразившись своему жесту: он никогда не позволял себе так обращаться с женщинами. Никогда раньше… Сколько раз сегодня он думал: «никогда раньше»?

— Кто вы? — сказал Эверетт. Казалось, говорит совсем другой человек, не тот, что уверенно начал разговор и хотел избавиться от назойливой журналистки.

— Я доктор Алан Бербидж, работаю в Институте перспективных исследований в Принстоне.

— А журналистка…

— Она рядом со мной.

— Лиз… Откуда вы могли знать Лиз?

— Лиз? — растерялся Алан. Он не помнил, что говорил минуту назад.

— Бербидж? Нам нужно поговорить. Не по телефону.

— Но я…

— Послушайте. Приезжайте в Сан-Хосе. Сегодня.

— Но я…

— Сейчас я посмотрю расписание рейсов.

— Но…

— Вы знаете мой адрес?

— Послушайте…

— Запишите. Бульвар Сансет, дом семьсот четырнадцать. Позвоните в ворота, я вас увижу и впущу.

— Но вы…

— Не беспокойтесь, я вас узнаю.

— Но послушайте…

Короткие гудки.

— Что это было? — растерянно спросил Алан, обращаясь не к Лауре, а к невидимому собеседнику, смотревшему на него из окна.

Лаура забрала из руки Алана телефон. Разговор записался, семь минут три секунды. Она хотела немедленно прослушать запись, но остановила растерянность Алана. Он был похож на нашкодившего мальчика, не представлявшего, куда спрятаться от неминуемого наказания.

— Что это было? — повторил Алан, посмотрев, наконец, Лауре в глаза. Это был не нашкодивший мальчик — взгляд человека, знавшего запретное, но не понимавшего, что он знает. В фильме «Сыворотка правды» так смотрел на зрителя Мозес Варнай, которого играл Тадеуш Морчак, актер, умевший играть все, даже инопланетного монстра в двенадцатом эпизоде «Звездных войн».

— Марк Эверетт ждет вас завтра в восемь утра по калифорнийскому времени у себя дома, — сообщила Лаура. — Доктор Бербидж, вы сумеете! Я чувствую, Марк передаст вам полную копию документа!

— Закурить, — сказал Алан. — Пожалуйста.

Лаура протянула сигарету и щелкнула зажигалкой. Алан нетерпеливо вдохнул дым, закашлялся, но сделал еще одну затяжку. Будто слепой, нашарил рукой кресло, опустился — так опускается на землю спускаемый аппарат, упавший из космоса: в последнее мгновение замедлив падение.

— Послушайте, — сказал он сдавленным голосом, — что я сказал? Я… не помню.

— А что сказал Эверетт, вы помните?

— Да, — подумав, ответил Алан. — А что сказал я… И зачем?

— Хотите послушать?

Не дожидаясь согласия, она переключила телефон на воспроизведение последнего разговора. Прокрутила начало.

«…ты не была у Мэри. Неважно, где ты провела время, это меня не интересует. Важно, что ты мне лжешь…»

— Это… я?

Лаура промолчала. Люди часто не узнают собственный голос, в голове он звучит иначе.

Алан потер лоб.

— Не понимаю. Не помню, чтобы я это говорил.

— Вы забрали у меня телефон… — напомнила Лаура, следя за выражением лица физика. Недоумение, растерянность, непонимание… еще что-то, чего она не могла понять.

— Да, — нетерпеливо перебил Алан. — Это я помню. Я взял у вас телефон — не понимаю зачем, простите…

— Взяли телефон, а дальше…

— Эверетт спросил «Кто вы?», очень резко, я бы даже сказал — грубо. Я ответил… Не помню! Я не могу лететь в Сан-Франциско! Это просто смешно!

— Почему? — Лаура полетела бы сама, если бы не Вита, Вителия, девочка, сидевшая сейчас (Лаура так видела) с ногами в кресле в маминой спальне (она всегда там сидела, когда Лауры не было дома) и читавшая книгу Бирна об Эверетте. Совпадение?

— Ну… — протянул Алан. — Договорился кое с кем обсудить вечером статью…

— Очень важно и интересно, — сухо прокомментировала Лаура.

— Не говорите так! — вспылил Алан. «А его легко включить, — подумала Лаура. — Надо только невежливо высказаться о науке». — Простите…

— Статья интереснее формул Эверетта? — с легкой насмешкой спросила Лаура. Ответ ее не интересовал, она хотела увидеть, как Бербидж рассердится.

Алан не рассердился. Сделав еще одну глубокую затяжку и выпустив дым под потолок (Лаура подумала, что включится сигнализация, и с потолка прольются пенные струи), Алан спокойно, с ноткой обреченности сказал:

— Придется ехать.