Песах Амнуэль - Смещение

На самом деле спрашивал он о другом: встречается ли Ализа с бывшим мужем. Зачем ему знать?

— Отчасти. Популяризация — упрощение, с этим не поспоришь. А тратить ли на такое занятие личное время — не предмет для обсуждения, каждый сам решает.

— Значит, — задумчиво произнес Алан, — ложная память может возникнуть сама по себе, из-за того, что в мозгу нейроны сцепятся необычным образом?

— Очень упрощенно — да.

— Не знаю… Ализа, пока мы разговаривали, я вспоминал. То есть само вспоминалось, без моих усилий. Я сижу в глубоком кресле из черной кожи. Вытянул ноги — я никогда этого не делаю, — закинул ногу на ногу, — этого я не делаю тоже. На подлокотнике лежит пачка «Кента». Ясно помню надпись и изображение верблюда, могу описать с точностью до мелких деталей, хотите?

Ализа покачала головой.

— Достаю сигарету привычным жестом… Это ощущение… Ощущение, что никакого ощущения нет. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Пожалуй… Если что-то делаешь по привычке, то не задумываешься. Просто делаешь и можешь даже не помнить…

— Вот! Это не ложная память. Скорее вариант дежавю.

— С вами часто такое бывает? — с интересом спросила Ализа.

— Никогда не было…

Алан подержал недокуренную сигарету в руке, внимательно осмотрел и выбросил окурок в мусорную корзину, стоявшую под окном.

— Надо было погасить, — заметила Ализа. — Жест сразу выдает вас — курильщик никогда так не сделает. Может, ваш отец курил «Кент», и вы запомнили?

— Может, и курил. Мать мне об этом не говорила.

Ализа внимательно посмотрела на Алана, хотела задать вопрос, но промолчала. Незаданный вопрос, однако, повис в воздухе невидимым сигаретным дымом, и Алан ответил:

— Мама с ним рассталась за полгода до моего рождения.

— Сочувствую… Он…

— Нет. Он-то как раз предлагал пожениться, но у мамы суровый характер. Застала его с другой женщиной. Как я понимаю, не в пикантной ситуации. Но… Вы не знаете мою мать.

— Могу представить. Мне знакомы женщины подобного типа. Никаких компромиссов, да?

Алану не хотелось отвечать, он жалел, что начал этот разговор. Воспоминание явилось неожиданно, и он не успел удержать его в себе. Удачно затренькал телефон в нагрудном кармане, Алан извинился взглядом, достал аппарат и посмотрел на экран. Звонила Мария из секретариата.

— Добрый день, доктор Бербидж. Прошу прощения, что отрываю вас от работы.

— Я не… Впрочем, прощаю.

— С вами хочет поговорить репортер из «Научных новостей». Это интернет-портал, довольно популярный, как мне сказали.

У Алана появилось ощущение ожидаемой неприятности. Ничего еще не произошло, но построение фразы и тон, каким Мария ее произнесла, вызвали безотчетное отторжение.

— Если нужно интервью, — резко произнес Алан, — то, к сожалению, я очень занят.

— Жаль.

Алан подумал, что ответ получился излишне резким.

— Простите, Мария, — сказал он. — Я не хотел вас обидеть.

— Что вы, доктор Бербидж. Просто она приехала из Вашингтона специально, чтобы поговорить со специалистом по теории квантового многомирия.

— Она?

— Миссис Шерман. Что-то, связанное с сегодняшним сообщением о какой-то рукописи Эверетта. Она ведет на портале отдел физики.

Говорить с журналистом о формулах Эверетта Алан не хотел. Прежде всего нужно увидеть рукопись целиком, что вряд ли получится.

— Почему, — Алан сделал попытку избавиться от неприятного посещения, — она не связалась заранее?

— Не знаю, доктор Бербидж.

Да, это не входит в обязанности секретаря.

Ализа тронула Алана за рукав. Он поднял на нее взгляд. Она покачала головой, затем кивнула — это сбило Алана с мысли. Ализа советует принять журналистку? Или отказаться от встречи?

— Я знаю Лауру Шерман, — сказала Ализа. — Не лично, конечно. Читаю ее работы и несколько раз смотрела выступления в прямой трансляции. Хороший журналист, глупых вопросов не задаст.

«А лишнее паблисити вам не помешает», — дополнил ее взгляд.

Как раз паблисити было для Алана лишним. Хотя… Почему нет?

— Хорошо, Мария. Отправьте ее ко мне. Комната триста пятьдесят восемь.

— Я знаю, доктор Бербидж, — сухо сказала Мария. Это как раз входило в ее обязанности.

— Можно, — спросил Алан, спрятав телефон в карман, — взять еще одну сигарету?

Ализа протянула пачку, и Алан неловко вытянул сигарету. Незаданный вопрос Ализы читался во взгляде, и Алан сказал:

— Не уверен, что закурю. Не знаю.

Желание закурить стало больше.

— Идите, Алан, — сказала Ализа, — иначе женщина окажется перед закрытой дверью.

Может, это было бы к лучшему?

— Кстати, — сказала Ализа ему вслед, — Лорис будет в четыре часа у себя в комнате рассказывать о расчете поляризации хокинговского излучения для вращающейся черной дыры. Он таки добил эту задачу. По его словам. Вы придете, Алан?

Алан задержался на пороге. Лорис и двое его докторантов занимались проблемой аномальной поляризации четвертый месяц, время от времени профессор собирал коллег, желавших подискутировать, и рассказывал о результатах.

— Постараюсь.

Он держал сигарету в руке и не знал, что с ней делать. Положить в карман? Сомнется. Что делают курильщики, взяв сигарету? Естественно, закуривают. Но ведь не сейчас и не здесь. В коридоре Алан положил сигарету на край мусорной корзины и пошел к себе. С полдороги вернулся, взял сигарету и сунул в рот. Подумал, что выглядит смешно, ну и ладно.

Лаура поднялась на третий этаж и пошла вдоль коридора, с удивлением рассматривая номера на дверях. Номера шли не последовательно, а подчинялись, похоже, какой-то числовой зависимости, которую Лаура не смогла понять, как не поняла и смысл такой нумерации. Навстречу шел хмурый мужчина в джинсах и цветастой рубашке. Лет тридцати, наверняка физик. Чужие здесь не ходят. Скорее всего.

Она хотела задать вопрос, но мужчина спросил первым:

— Лиз?

Вопрос был неожиданным, задан резким тоном и неприятным голосом, Лаура и не поняла сразу, что вопрос обращен к ней.

— Простите, — пробормотал мужчина. — Лиз… Почему Лиз?

Вопрос был задан самому себе, и Лаура промолчала.

— Это вы из «Научных новостей»?

— Это вы доктор Бербидж?

— Да, — сказали оба одновременно.

Лаура облегченно вздохнула. Алан еще больше нахмурился.

— Почему здесь такая непонятная нумерация? — спросила Лаура, когда Алан открыл дверь и пропустил ее в комнату, оказавшуюся именно такой, какими обычно бывают комнаты теоретиков. А чего она ждала? Именно этого и ждала, но почему-то совпадение ожидания с реальностью показалось Лауре еще более непривычным, чем нумерация. Почему Бербидж назвал ее Лиз и почему это имя показалось знакомым?

— Вам не объяснили в секретариате? — неприязненно спросил Алан. Обычно всем объясняли. Физики и математики, впрочем, догадывались сами. По левую сторону, если идти от лифтов (лестницами обычно никто не пользовался) — число «пи»: 314, 159, 265 и 358, по правую — постоянная тонкой структуры: 729, 735, 256 и 641. Кабинет Алана имел номер 358. Кто-то когда-то придумал такую нумерацию, и никто не стал возражать. Приживаются обычно самые нелепые названия — черная дыра, темная материя… Почему бы и нелепым числам не прижиться?