Артур Дойль - Маракотова бездна [litres]

Это было гораздо более удивительное место, чем я себе представлял. Массы земли – тысячи тонн, вынутые из шахты, – были нагромождены в форме гигантской подковы и образовали весьма солидный холм. Внутри этой подковы, состоящей из мела, глины, угля и гранита, поднимался остов из крепких железных балок и колес, откуда исходило управление насосами и лифтами. Они были соединены с кирпичным зданием силовой станции, замыкавшей концы подковы. Под железным остовом чернела открытая пасть шахты – огромный зияющий колодец футов 30–40 в диаметре, выложенный внутри кирпичом и цементом.

Нагнувшись над краем колодца, я заглянул в ужасающую бездну, которая, как мне говорили, имела около восьми миль в глубину, и у меня закружилась голова при одной мысли о том, что она в себе таит. Солнечный свет по диагонали проникал в отверстие, и я мог различить всего какую-нибудь сотню ярдов стены из грязного мела, тут и там в слабых местах укрепленного кирпичной кладкой и цементом.

– И вот, смотря вниз, я увидел далеко-далеко, в беспросветной глубине, легкий лучик света, мельчайшую световую точку, но немигающую и ясную в этой черной бездне.

– Что это за свет? – спросил я.

Мэлон склонился над парапетом рядом со мной.

– Это поднимается один из лифтов. Не правда ли, чудесное зрелище? Он от нас на расстоянии мили или того больше, а этот слабый свет – мощный дуговой фонарь. Лифт поднимается быстро и будет здесь через несколько минут.

И верно, световая точка все росла и росла, пока не заполнила колодец серебристым сиянием, и я должен был отвернуться от невыносимо сильного ослепительного блеска. А через мгновение клетка лифта остановилась наверху, среди железных переплетов, четверо людей вышли из нее и направились к выходу.

– Почти все сейчас находятся внизу, – сказал Мэлон. – Это не шутка – проработать два часа на такой глубине. Ну, кое-что из ваших инструментов готово к работе. Самое лучшее, по-моему, что нам следовало бы предпринять, это спуститься вниз. Там вы будете иметь возможность сами оценить положение.

У машинного отделения была небольшая пристройка, куда Мэлон и провел меня. Здесь по стенам висело множество мешковатых костюмов типа производственной одежды из легкого материала. По примеру Мэлона я разделся донага и напялил один из этих костюмов, а на ноги надел туфли на резиновой подошве. Мэлон был готов раньше меня и первым вышел из пристройки. Через мгновение я услышал такой шум, словно десяток псов сцепились в смертельной схватке; я бросился во двор и увидел, что мой друг катается по земле, обхватив руками рабочего, который помогал разгружать привезенные мной артезианские трубы. Мэлон старался что-то вырвать у него, а тот судорожно цеплялся за этот предмет. Но Мэлон оказался сильнее рабочего. Он вырвал у него вещь, из-за которой шла борьба, и до тех пор топтал ее ногами, пока она не превратилась в кучку обломков. Только тут я различил бренные остатки фотоаппарата. Мой мрачный рабочий поднимался, отряхивая пыль.

– Черт вас дери, Тэд Мэлон! – сказал он. – Это был совсем новенький аппарат и стоил десять фунтов.

– Ничего не поделаешь, Рой. Я видел, как вы сделали снимок, и мне оставалось только броситься на вас.

– Каким образом вы превратились в моего рабочего? – с негодованием спросил я.

Репортер лукаво подмигнул и ухмыльнулся:

– Всегда найдутся разные пути-дорожки! Не вините вашего десятника, он тут ни при чем. Я обменялся платьем с его помощником и таким образом попал сюда.

– И можете уйти отсюда тем же путем, – заявил Мэлон. – Спорить нечего, Рой. Будь здесь Челленджер, он без дальнейших разговоров спустил бы на вас собак. Я сам бывал в вашем положении и поэтому обращаюсь с вами по-человечески, но здесь я превращаюсь в цепную собаку и должен не только лаять, но и кусаться. Ну, довольно! Проваливайте.

Двое улыбающихся рабочих вывели строптивого посетителя за пределы запретной зоны.

Наконец-то читающая публика узнает причины появления знаменитой статьи на четыре колонки под заглавием «Сумасшедший проект ученого» с подзаголовком «Туннель Англия – Австралия», появившейся через несколько дней в «Адвайзере». Статья, в свою очередь, была причиной того, что Челленджера чуть не хватил апоплексический удар, а редактор «Адвайзера» имел с ним самую неприятную в своей жизни беседу, едва не закончившуюся рукоприкладством.

Статья представляла собой сильно приукрашенный и извращенный отчет о приключении Роя Перкинса, «нашего испытанного военного корреспондента», и пестрела такими выражениям, как «бешеный бык из Энмор-Гарденс», «машины охраняются изгородью из колючей проволоки, овчарками-ищейками» и, наконец, – «меня оттащили от входа в англо-австралийский туннель двое негодяев, свирепые дикари, один из которых был “Джек на все руки”, известный мне и раньше как позор семьи журналистов, а другой – жуткая фигура в тропическом костюме – разыгрывал из себя инженера-специалиста по артезианскому бурению, хотя по внешности это – типичный хулиган из Уайтчепеля».

Сведя с нами счеты, репортер подробно описывал рельсовый путь у входа в шахту и ступенчатые спуски вниз, по которым, якобы, фуникулер – зубчатая железная дорога – пройдет в недра земли.

Единственным реальным следствием статьи было увеличение числа зевак, дежуривших на Саут-Даун в ожидании интересных событий. Настал день, когда события разразились, и тогда они горько раскаялись в своем любопытстве.

Мой десятник со своим мнимым помощником успели распаковать разнообразные приспособления для артезианского бурения, и я хотел принять участие в сборке, но Мэлон настоял на том, чтобы оставить пока инструменты в покое и спуститься сейчас же на дно шахты. Мы вошли в стальную клетку лифта в сопровождении главного инженера и полетели вниз, в недра земли. В шахте была целая система автоматических лифтов, причем каждый имел отдельное управление и собственную станцию, помещавшуюся в нише, выдолбленной в стене шахты. Скорость движения лифтов была огромна, но ощущение, которое вызывал спуск, напоминало скорее быструю поездку по вертикальной железной дороге, нежели безудержное падение, типичное для всех английских лифтов.

Стены кабинки были из стальных прутьев, сверху свешивалась сильная лампа, и мы отчетливо могли видеть слои пород, сквозь которые мчались. Я машинально классифицировал их во время головокружительного спуска. Начав с желтоватых слоев мела, мы прошли кофейного цвета отложения группы Гастингса, светлые слои ашбринхамских пород, черные угленосные глины, и затем, блестя под лучами электрического света, замелькали, заискрились чешуйки каменноугольных напластований вперемешку с прослойками глины. Тут и там виднелась кирпичная кладка, но в целом шахта держалась без искусственных креплений, и надо было удивляться поразительным результатам сотрудничества человеческой мысли с механической силой!