Александр Филиппов - Сказка без чудес

Что, к удовлетворению Надежды Игоревны, Курганов и сделал.

Он пошарил в папочке, достал нужный листок, склонился к сидевшему по правую руку Горячеву, что-то шепнул на ухо. Тот, с готовностью согнув стебелёк микрофона, приблизив губы к поролоновой бомбошке, торжественно объявил:

— Слово предоставляется губернатору Южно-Уральской области Александру Борисовичу Курганову!

Журналисты, до того дремавшие на приставных стульчиках на балконе и на задах партера с блокнотами на коленях, проснулись мигом, клюнули кончиками авторучек в чистые листы, операторы, топтавшиеся отрешённо возле штативов, разом припали к окулярам видеокамер, наводя объективы на главу региона.

В принципе, сейчас от Курганова требовалось немного: не мудрствуя лукаво, прочитать с выражением заготовленный текст, не запинаясь и не поря отсебятины, сопровождавшейся обыкновенно нечленораздельным «эканьем» и «мыканьем», что с губернатором частенько случалось, однако что-то в выражении лица шефа насторожило Надежду Игоревну.

Ахнув одним глотком полстакана воды, он глянул мельком в листок, усмехнулся недобро, и отложил его в сторону.

Значит, будет говорить от себя, своими словами.

У Барановской ёкнуло сердце.

И, оказалось, не зря.

— Тут некоторые нищеброды, которых мы на помойке нашли, от грязи отмыли, рядом с собой в Колонном зале в кресла мягкие усадили, министерские зарплаты определили, теперь нам же ещё и козьи морды строят. Интересуются: зачем передавать Заповедный бор в собственность области? — выдал без запинки, на одном дыхании, губернатор. — Почему? Да по кочану! Вам же, оппозиции, чем хуже дела у нас обстоят, тем лучше! Визжите на всех углах — дескать, Курганов экономику края разрушил, развёл безработицу. Что Южно-Уральская область по оттоку населения в другие регионы — в России на первом месте. А когда мы реальные инвестиционные проекты начинаем внедрять — ту же добычу нефти, или, вот как сейчас, превращение этого вашего бора занюханного в рекреационную зону для развития внешнего и внутреннего туризма, что означает создание дополнительных рабочих мест для сельского населения — первыми орать начинаете: «Ах, природа! Ах, экология!». Чуханы!

Зал охнул. А потом взорвался негодованием.

Депутаты проправительственной фракции аплодировали шумно, хохотали мстительно, тыча пальцем в редких представителей оппозиции, кричали: «Вон! Удалить их из зала! Отобрать депутатский мандат!»… Кто-то даже свистнул заливисто.

Однако и «оппозиционеры» не отмалчивались. Размахивали грозно кулаками, рвали стебельки отключенных микрофонов, вопили в них, брызгая слюной, — багровые от ярости, что-то неразборчивое… Слышнее других были вопли элдэпээровца Стукалова:

— Ворюги! Всех в Сибирь! На Колыму!

— От… Отключить микр… крофон депутату С-стукалову! — крикнул из президиума спикер.

— Не выйдет! — орал элдэпээровец, — будет ещё всякая губернаторская подстилка мне рот затыкать!

Барановская, вскочив с места, подлетела к сидевшей поодаль начальнице орготдела заксоба Скрынниковой, закричала ей в ухо, стремясь перекрыть всеобщий ор и гвалт:

— Ты чего расселась, твою мать?! Быстро — журналистов в шею из зала! Очистить балкон от всякой шпаны! — И сама, не дожидаясь, пока расчухается отвечающая за порядок в зале чиновница, бросилась к пульту управления электронной системы голосования: — Выключить микрофоны! Прервать прямую трансляцию!

Оказалось, однако, что её приказ обращён в никуда.

Один оператор валялся без чувств под столом, сжимая в руках порожнюю бутылочку минералки, другого и вовсе небыло.

В это время в президиуме нетвёрдо, пошатываясь, поднялся Горячев.

— Д-друзья! Д-друзья! Давайте б-будем поллитр… поллитр… корректными!

Но его не слушал никто.

Журналистская братия, едва ли не подталкиваемая в спину дежурными по залу — мелкими клерками, с недоумением пожимая плечами, нестройной толпой покидала зал.

Так же шерстили, прогоняя с насиженных мест, всех, устроившихся на балконе.

Барановская обратила свой взор на президиум. Губернатор, откинувшись на спинку кресла, обозревал зал весёлыми, шальными глазами. Казалось, что всё происходящее его забавляет. Главный федеральный инспектор, держась прямо, вытянувшись, как каргалинская верста, сидел смирно, сжимая в руке недопитый стакан, и только вращал удивлённо глазами — словно обладающий стробоскопическим зрением хамелеон, в противоположные стороны разом.

Горячев рыдал, размазывая по щекам слёзы, и обиженно всхлипывая во включенный микрофон:

— Меня на заводе так ув-ва-жали… Я там, м-между прочим, двадцать лет на доске по… по-о-чёта висе-е-ел…

Обстановку несколько разрядила министр культуры Валерия Евгеньева Кобзарёва.

— Мужики! — задорно крикнула она с места. — Ну, вас на фиг, с вашей политикой! Давайте лучше споём!

И затянула своим сильным, хорошо поставленным меццо-сопрано, перекрывая всеобщий шум, прочувственно, так, что сердца присутствующих захолонуло:

Зал подхватил вразнобой, нестройно.

Губернатор встал во весь рост, и рявкнул без микрофона так, что стало ясно, кто в этом доме хозяин:

— Прекратить базар! Слушать меня! Всем налить!

Барановская, бессильно опустившись в чьё-то пустующее кресло, схватилась за голову.

Внеочередное заседание Законодательного собрания Южно-Уральской области непостижимым образом перерастало в грандиозную пьянку.

Вечером того же дня Глеб Сергеевич узнал с удовлетворением из выпуска новостей, что внеочередное заседание регионального парламента признано несостоявшимся по техническим причинам — из-за сильной жары, установившейся по всему Южному Уралу, в Колонном зале Дома Советов перегрелась и вышла из строя электронная система голосования.

Посчитав свою миссию в городе на данном этапе завершённой, гости засобирались домой.

Причём, если Василиса Митрофановна, Яков с Потапычем намеревались отправиться восвояси рано утром, зафрахтовав для этих целей «Газель», то бабе Ягоде надлежало стартовать в своей ступе, дабы не привлекать стороннего внимания к необычному летательному аппарату, уже нынешней ночью.

Накануне днём Дымокуров изрядно побегал, сопровождая тётушек по магазинам женского платья, бутикам с бижутерией и косметикой, и даже в парикмахерский салон, где сёстры застряли особо надолго.

Возвратились в квартиру, когда смеркалось уже, нагруженные набитыми разным шмотьём: полиэтиленовыми пакетами, коробками с обувью и дамскими шляпками.