Эдуард Геворкян - Времена негодяев

— Пора, — эхом отозвался он.

Переправились быстро. Глядя, как шипит и пенится вода под широкими лопастями тяжелых весел, которые с трудом ворочали молодые крепкие послушники, Виктору на миг показалось, что сейчас заговорит о чем-то непонятном Месроп, засмеются незнакомые девушки из Бастиона, а потом они пойдут тесными тропами, забираясь все выше и выше, к черному зданию…

Сведя коней на берег, послушники развязали им глаза, вернулись на плот и отчалили. Виктор заметил, с каким опасливым интересом они напоследок посмотрели на Ксению.

Виктор дождался, пока плот не дошел обратно до середины реки, а потом вскочил на коня. И Ксения легко взлетела в седло.

— Веди меня, мой принц! — весело сказала она. — Куда поворачивать коней?

Виктор улыбнулся, поднял указательный палец и, покрутив им в воздухе, указал налево. Потом озабоченно глянул на солнце. Оно стояло высоко. Надо поторапливаться. И он пришпорил коня.

Дороги хорошей в нужную сторону не было. Плохой тоже. Они пробирались опушкой невысокого молодого леса. Долго шли по насыпи, заросшей травой и густым кустарником. Виктор смутно помнил, что когда-то по насыпи тянулись рельсы. Потом стали попадаться длинные проплешины, заросшие травой, давным-давно здесь проходил широкий проспект. Виктор вглядывался в руины, в их очертания. Когда высокое серое здание с осыпавшейся плиткой и темными провалами окон, своим остроконечным шпилем чем-то напоминавшее Бастион, осталось за спиной, он стал потихоньку припоминать. Миновав невысокое круглое сооружение, все облепленное плющом, вспомнил направление, которого надо было держаться, чтобы пройти между большими завалами старых домов.

Но завалов он не нашел и немного растерялся. На вопрос Ксении, не заблудились ли, ничего не ответил. Долго всматривался окрест, узнавая и не узнавая места, а потом вдруг догадался, что два холма, поросших травой, кустами и редкими кривыми деревцами, и есть завалы. Засыпало, запорошило бетонные и кирпичные груды.

За холмами дорога пошла веселей. Он вспомнил длинный многоэтажный дом с единственным уцелевшим окном. К его удивлению, окно и сейчас было цело. Поблескивая стеклом на солнце, оно как бы дразнило всякого, кто проезжал мимо. Виктор когда-то все собирался залезть туда, посмотреть, не живет ли кто, да так не нашел времени. И сейчас вдруг остро захотелось соскочить с коня и пробраться через заросшие руины к дому.

Ксения проследила за его взглядом, увидела застекленное окно и нахмурилась. Подъехала к Виктору поближе и крепко взяла его за локоть.

— Не нравится мне это, — кивок в сторону дома. — Словно глаз наблюдает за нами. Поехали, а?!

Виктор вздохнул и тронул поводья. Надо было спешить, ночью в этих безлюдных краях делать нечего.

Потом они все-таки заблудились. То ли он свернул не там, то ли перепутал бетонную высокую стену, вдоль которой, кажется, надо было следовать до конца. Пришлось возвращаться к полуразрушенному дому, похожему на большой зуб, и искать другой проход.

Уже темнело, когда они выбрались к густому старому лесу. Виктор вспомнил высокие прямые сосны, бесстрашно уходящие в небо.

— Где-то здесь! — уверенно сказал он, привставая на стременах и оглядываясь.

Через несколько минут они выехали прямо к железным воротам в высокой кирпичной стене. За ржавой решеткой сквозь зелень еле проглядывал каменный дом.

— Какой милый домик! — восхитилась Ксения. — Мы здесь теперь будем жить, да?

Виктор приложил палец к губам. Он долго всматривался в увитые плющом стены, окна, забитые досками и заложенные щитами. Щиты он давно притащил с заброшенной стройки. А вот доски? Он не помнил, чтобы заколачивал окна. Хотя мог и забыть. Пять лет, семь или еще больше?

Еще в те годы, когда Виктор набрел на эту дачу, хитроумные запоры на воротах не работали, а сами створки были заварены крест-накрест толстыми стальными полосами. Но он знал, как открывать эти ворота.

Рукоятью меча постучал снизу по чуть вылезающему из петель стержню, поддел, вытянул наполовину, а затем, спешившись, проделал то же самое со вторым. Взялся за нижний брус и медленно потянул ворота на себя. С жутким скрежетом рама повернулась на оставшихся петлях. Ксения въехала в ворота и повела за собой его коня.

Виктор постоял немного, прислушиваясь. Но ржавый крик ворот остался безответным, ни зверь, ни птица не откликнулись на него. Закрыл ворота и вбил стержни петель на место. Он понимал, что лучше бы оставить ворота распахнутыми, мало ли что, вдруг придется спешно уходить. Но он решил при любом раскладе остаться здесь. Это его убежище, и даже если забредет шальной патруль, то он поговорит с ними по-хорошему. И они примкнут к нему. А если нет, тогда разговор будет плохой.

Он с досадой подумал о том, что побег был слишком поспешным. Будь у него чуть больше времени, увел бы с собой не одну сотню. Глядишь, можно было и не уходить!

Они подошли к дому. Виктор с улыбкой потрогал полусгнившие перила высокого крыльца и с опаской ступил на скользкие каменные ступени. Была еще небольшая дверца с задней стороны, которой он обычно пользовался. Покидая надолго убежище, он придвигал к ней огромную пустую бочку и подводил колено водостока. За бочкой разглядеть лаз невозможно, но, возвращаясь иногда в дождливую погоду, он проклинал свою осторожность, ковыряясь в хитром засове большой двери.

Привязав коней к перилам, поднялись наверх. Кожаная обивка двери давно истлела, от нее остались неопрятные лохмотья по краям.

Достав стилет, Виктор осторожно ввел его в замочную скважину и качнул вверх. Но стука откидываемой щеколды не услышал, а стилет с тупым звуком уперся во что-то. Виктор вздохнул. Все проржавело. Он пару раз крепко двинул ногой по загудевшей двери, затем снова попробовал. Без толку.

Повозившись немного с дверью, он готов был плюнуть на эту затею и посмотреть, как обстоят дела с бочкой. Может, там воды самую малость, или давно уже рассыпалась, а он здесь потеет!

В тот миг, когда он разогнул спину, Ксения вдруг прикоснулась пальцем к его локтю и тихо сказала:

— Опасность!

Поворачиваясь, он одновременно сдернул со спины арбалет, а свободной рукой задвинул Ксению к себе за спину в дверную нишу.

На поляне перед домом никого не было. Только ветер тонко стонал в вершинах сосен. А может, и не ветер…

В густых сумерках еле видны ограда и ворота. Виктор заметил, как сквозь решетку блеснули глаза. «Если дурохвосты — плохо дело! — успел подумать он, взведя арбалет. — Хорошо, если патруль».

И тут с воем и сдавленными воплями через ворота и поверх забора во двор полезли оборванные полуголые фигуры, помчались странными прыжками, размахивая руками, приседая и заваливаясь набок.