Рэндал Гаррет - Логовище дракоптицы (сборник, том 2)

— Джек, — резко оборвал его Пол.

— Но ты же сам разнес эту историю по всему космосу, — недоуменно посмотрел на него Феннер. — И ты никогда не снимал медаль. Думаю, ты и в душе мылся с ней — так ты гордился этой наградой.

— Так ты у нас герой, Пол? Почему ты ничего не рассказал мне об этом?

Пол сознательно проигнорировал вопрос Джима и повернулся к Феннеру.

— А как твоя семья, Джек?

— Ну, дома мало кто остался. Ты же знаешь, большинство моих родственников тоже космонавты. Только тетка и младший братишка. Но брат через месяц улетит на Центавр и оставит тетку одну. Плохо, когда все разлетаются по космосу и в доме остается только кто-то один, как моя тетя. Правда, у нее есть кошки. Две здоровенные персидские кошки, так что после отъезда моего брата они станут для нее, как дети. А скажите, миссис Робинсон, почему бы вам не позвонить моей тетке. Познакомитесь, встретитесь. Мне кажется, она вам понравится. — Он поспешно начеркал что-то на листке бумаги. — Вот ее номер. Миссис Грэйс Феннер в Вилмете. Позвоните ей как-нибудь. Она любит принимать гостей, и особенно будет горда принять мать Стрелка.

— Спасибо, Джек, — сказала миссис Робинсон и взяла листок. — Я позвоню ей. Но вы, должно быть, ужасно голодны, Джек. Давайте обедать, а поговорить можно и позже.

— Превосходно, — сказал Феннер. — О ваших блюдах я слышал всю дорогу от Денеба.

Он прошел за ней на кухню, Пол с братом последовали следом. Джим слегка толкнул Пола в плечо, пока они входили, игриво, словно и не было всех этих лет.

После еды, когда солнце уже клонилось к горизонту, Феннер встал, удовлетворенно вздохнул и заявил:

— Очень не хочется убегать от всего этого, но мне нужно заскочить еще в одно местечко, прежде чем я вернусь на корабль. Спасибо за все, миссис Робинсон. Я надеюсь получить от вас повторное приглашение, когда мы в следующий раз будем на Земле. Пока, Джим. — И он повернулся к Полу. — В двадцать два ноль-ноль увидимся на борту, Стрелок. Пока.

— Не увидимся, — медленно проговорил Пол.

— Что? — Феннер повернулся и изумленно уставился на него. — Но ты ведь не собираешься остаться?

— Да. Я пенсионер. И я решил остаться дома. Я достаточно побродил по космосу, — размеренно сказал он. — Теперь я собираюсь угомониться.

— Ты шутишь, — упавшим голосом сказал Феннер.

Миссис Робинсон тоже уставилась на Пола.

— Так ты не улетаешь?

— Нет.

— Да, — тут же сказал Джим. — Это просто небольшая шутка. Полу захотелось посмотреть на вашу реакцию. Он заранее предупредил меня. Разумеется, он летит.

Он тайком больно пнул брата по ноге, и Полу с трудом удалось не вздрогнуть. Он глянул на Джима. Джим качнул головой так, что это заметил лишь Пол.

— Просто небольшая шутка, — внезапно охрипшим голосом сказал Пол. — Разумеется, я лечу.

Но ведь я уже готов остаться, подумал он.

— Я уверена, что потом ты вернешься, — сказала мать. — Герои ведь всегда возвращаются, правда? Ты выполнишь задание на Денебе, вы прилетите на Землю, и ты заскочишь домой, чтобы полакомиться моей стряпней. Я буду ждать.

Она рассмеялась, и Феннер тоже захихикал.

— Тебе пора собираться, — сказала мать. — Ведь ты же не хочешь опоздать на корабль.

От нее исходило какое-то слабое ощущение спокойствия, и Пол наконец сумел сбросить мрачную маску и облегченно улыбнуться. Он чувствовал себя так, словно с его плеч сняли тяжкий груз.

Взошло солнце, корабли на далеком взлетном поле ярко сверкали на фоне безоблачного синего неба. Миссис Робинсон смотрела в открытое окно, чуть прищурившись, потому что космодром находился далеко и в утреннем свете было трудно что-либо разглядеть. Но она все смотрела, а когда стрелки часов показали ровно восемь утра, один из кораблей внезапно стал медленно подниматься, секунду постоял на хвосте пламени и рванулся в бездонное небо, почти мгновенно исчезнув из виду.

Она повернулась. Джим стоял рядом. Она посмотрела мимо него в раскрытую дверь опустевшей комнаты Пола, где на кровати лежала брошенная им пижама.

— Вот и закончилась наша маленькая игра, — сказала она. — Я рада.

— Я тоже рад, — сказал Джим. — Интересно было наблюдать, как он реагирует. Его лицо вытянулось чуть ли не выше крыши, когда дверь открыл его двойник. Но все же он больше не прежний эгоистичный Пол. Он вырос и возмужал. Сначала я этого не понял, но потом, когда он внезапно заявил, что остается... Целую минуту я ужасно волновался, думая, что будет, если он действительно останется с нами. С нами? — И Джим содрогнулся при этой мысли.

— Это бы все страшно усложнило, — сказала мать. — Это совершенно испортило бы нашу такую хорошую программу. Представляешь, он спускается из спальни и видит двух плохо функционирующих роботов. Да через пару дней он ожесточится настолько, что отключит нас.

Они спустились вниз в гостиную, мать и сын, Джим достал ключ и активировал Пола-робота. Робот закончил слово, на котором прервался, и пошевелил конечностями.

— Семья снова в сборе, — сказал Джим.

— Как хорошо опять двигаться, — сказал Пол-робот.

Миссис Робинсон повернулась к старшему сыну.

— Тебе нужно подзарядить и меня, Джим, — сказала она. — Я стану теперь каждый день спускаться из спальни.

Джим открыл панель на ее спине и коснулся ключом зарядных контактов.

— Там тебе еще хватит энергии на много дней, мама. — Он протянул руки и обнял ее и брата. — Теперь мы можем спокойно исполнять нашу семейную программу до следующего отпуска Пола. А тогда опять поиграем.

Он посмотрел на Пола-робота и мать-робота, затем на уютные четыре стены, которые ограничивали его небольшой мирок. Как хорошо иметь мать, брата и дом! Он любил их всю свою жизнь. Собственно, в них и была его жизнь. Джим тепло улыбнулся и подумал о бедном Поле, который будет снова бороться за жизнь на жарких, неуютных чужих планетах.

Потом обнял их еще сильнее.

— Я просто выразить не могу, что вы значите для меня, — пробормотал он. — Вы оба.

И в голосе его звучали настоящие чувства.

Look homeward, spaceman, (Amazing Stories, 1956 № 8).

— Я надеюсь, у вас сегодня хорошее настроение, мистер Джордж Маркс, — сказал диктор из телевизора. — Ведь сегодня ваш день удачи!

Джордж Маркс удивленно оторвался от размышлений, услышав свое имя. С тех пор, как умерла его мать, он постоянно пялился в телевизор, тупо глядел на движущиеся изображения, а мысли покачивались на волнах большого залива одиночества, внезапно открывшегося перед ним: унылая перспектива тянуть лямку еще сорок-пятьдесят лет совершенно одному, без матери.

— Да, мистер Маркс, — продолжал диктор, глядя в камеру кристально-чистыми глазами, словно из всего мира он говорил только для Джорджа, — победителем Великой Лотереи оказался не кто иной, как именно вы!