Рэндал Гаррет - Логовище дракоптицы (сборник, том 2)

— Да, мама?

Она мгновение помолчала, словно подыскивая слова, затем сказала:

— Пол, а тебе обязательно возвращаться в космос?

— Что?

— Я хотела сказать, Пол, что когда ты завтра уедешь, у меня снова останется только робот. А я уже буду знать, что он не настоящий. Так или иначе, но он будет лишь половиной моего сына. Я вовсе не стремлюсь вернуть себе маленького мальчика. Мне нужен мужчина, побывавший в космосе. Оставайся здесь, с нами. Я сохранила твою комнату, в ней все, как было раньше. Все твои книги, твой письменный стол стоит на прежнем месте, есть даже яркое одеяло, которое так тебе нравилось. Неужели тебе мало шести лет в космосе?

Пол сердито взглянул на брата. Зачем Джим вообще открыл ей правду? Почему он не захотел и дальше поддерживать свой обман? Неужели Джим сделал это специально, только чтобы сделать мне больно? Может, после всех этих лет самопожертвования он решил так отомстить мне?

— Я хочу, чтобы ты забыл о космосе. Я больше не хочу заменять тебя роботом, я хочу своего сына. — Ясные, голубые глаза матери ничуть не потускнели от возраста, но теперь были затуманены слезами.

— Ты не можешь требовать этого от меня, — сказал Пол, с трудом шевеля губами. — Это моя жизнь, и я не могу бросить ее и остаться прикованным к Земле. Я покинул Землю навсегда.

— Останься здесь ради меня, Пол.

Он скрестил руки на груди.

— Нет, не могу даже ради тебя, мама. Это не честно — просить, чтобы я бросил все, что составляет мою жизнь. А космос и есть для меня все .

— Тебе понравится здесь, Пол. Уже через месяц ты забудешь о космосе, — принялась упрашивать мать, льстиво, обольстительно, отчаянно пытаясь удержать его рядом с собой.

— Мне жаль, что я вообще пришел сюда, — глухо сказал Пол.

Он подошел к окну. Солнце еще спускалось за горизонт, и космодром вдалеке был словно нарисован тускло-оранжевой краской на фоне умирающего дня. Пол посмотрел на серебристо-красные корабли с указывающими в небо носами.

— Почему ты хочешь удержать меня здесь? — спросил он. — Я не хочу причинять тебе боль, но...

— Я знаю, — сказала мать. — Опять все та же история. Ты всегда был эгоистом, Пол. Ты позволил своему брату принести себя в жертву ради тебя и никогда не испытывал за это благодарности. И ты никогда не слушался меня. Мои просьбы ничего не значили для тебя.

Пол молча переводил взгляд с нее на брата и обратно. Зачем они мучают его? Почему возвращение домой стало таким кошмаром?

— Я не позволю вам так обращаться со мной, — резко бросил Пол и направился к выходу, прошел мимо неподвижного робота и сильно хлопнул дверью.

На крыльце он остановился и с горечью посмотрел на тихую провинциальную улицу, думая о том, почему они так поступили с ним.

Трудно бороться с собственной матерью, гораздо труднее, чем с целым миром, наполненным зелеными денебианами.

— Если бы я знал, что так будет, Пол...

— Брось, Джим.

— Я не знал...

— Я сказал, проехали, Джим. — Пол холодно посмотрел на брата. — Я знаю, зачем ты это сделал, — через секунду добавил он. — Ты хочешь, чтобы я остался здесь, тогда ты сможешь уехать, верно? Ты боишься оставить мать наедине с сыновьями-роботами, а потому хочешь, чтобы я занял твое место. Нет, это не пройдет. Ты сам выбрал свою судьбу и теперь должен жить своей жизнью.

— Да ничего подобного! — воскликнул Джим. — Ты ничего не понимаешь. Я не хочу уезжать из дома. Я не могу уехать. Я связан здесь по рукам и ногам. Я прожил здесь всю свою жизнь. Этот дом врос в меня. Мне уже тридцать пять, Пол. Я иду по своей колее и не могу свернуть в сторону. Я не могу тебе выразить, как этот дом значит для меня, со всем что в нем. Мать, мебель, книги, даже робот... Я не могу объяснить это так, чтобы ты понял.

— Ну и не надо, Джим, — успокаиваясь, сказал Пол. — Лучше пойдем, поедим.

Миссис Робинсон приготовила щедрый завтрак, все блюда, которые, как она помнила, любил Пол, но ели они в каменной тишине. Пол не сводил глаз с тарелки, а мать накладывала ему еду, не говоря ни слова. Когда они поели, Пол собрал тарелки и положил их в мойку, затем снова сел за стол.

Потом резко встал и ушел в свою старую комнату. Он расхаживал по ней, снова знакомясь с вещами, которые любил много лет назад, прокрутил одну из любимых записей, сидя на своем любимом стуле. Затем спустился вниз.

Мать занималась уборкой, а Джим молча стоял в углу.

— Почему у вас нет электронного полотера? — спросил Пол.

— Надо же мне что-то делать, чтобы не скучать, — буркнула мать, продолжая вытирать пыль. — Во сколько приедет твой напарник?

— Феннер? Не знаю. Он уехал в Вилмет навестить семью и, вероятно, скоро появится здесь. Старт завтра в восемь утра, но все должны быть на борту корабля к двадцати двум часам.

— Это значит, тебе нужно уйти примерно в половину восьмого вечера, чтобы вовремя добраться до космодрома, — сказала мать.

Какое-то время она продолжала уборку, затем, посчитав дело сделанным, убрала тряпку для пыли.

— Моя комната выглядит просто замечательно, — сказал Пол. — Так же, как и всегда.

— Я так и думала, что тебе понравится, — сказала мать. — Поспал хорошо?

— Чудесно. Нет ничего лучше, чем выспаться дома после шести лет жесткой койки на звездолете.

— Да, — эхом отозвалась мать. — Нет ничего лучше.

Они помолчали. Когда тишина стала почти непереносимой, ее разорвал дверной звонок. Пол открыл дверь, и в дом ворвался Джек Феннер.

Это был невысокий, но жилистый человек, с широкой улыбкой, космическим загаром на лице и острым носом. На нем была небрежно сидящая форма Космических Ветеранов.

— Должно быть, вы миссис Робинсон, — сказал он. — Стрелок много рассказывал о вас.

— Стрелок?

— А он вам не сказал. Мы дали ему эту кличку после заварушки на Денебе.

— Он почти ничего не рассказывал нам о Денебе, — сказал Джим.

Феннер взглянул на него.

— О, привет. А ты, должно быть, Джим, брат Стрелка. Это ведь именно ты научил его пользоваться оружием?

— Так оно и было, — с гордостью воскликнул Джим, а Пол нахмурился.

— Так вы хотите сказать, что он ничего не рассказывал вам о Денебе? — удивленно спросил Феннер. — Первый человек у нас на корабле, получивший Космический Крест, и он ни чего вам не рассказал? Два ведь когда денебиане напали на нас, он удерживал их в одиночку с двумя пистолетами, а потом, когда кончились патроны, использовал пистолеты в качестве дубинок, пока мы не подоспели ему на помощь.

— Ты не говорил мне об этом, Пол, — обвиняющим тоном сказала миссис Робинсон.

— Простите, я не хотел вас обидеть, — поспешно сказал Феннер. — Так вы не знали, что ваш сын — герой? Черт, Стрелок, на корабле ты не был таким застенчивым. Всякий раз, когда мы...