Мишель Демют - Неторопливая машина времени [компиляция]

Первое время Меланэ упорно молчит. Она открывает на несколько секунд глаза, уловив чье-то появление у ее изголовья, и тут же закрывает их, после того, как убедится, что это он. Он подолгу сидит возле нее, пытаясь представить, что она чувствует. Сравнивает с тем, что чувствовал он, когда отказался от Путешествия. Но он прекрасно понимает, что сходство пережитого ими чисто поверхностное. Он знает, что теперь должен попытаться построить между девушкой и остальным миром мост, без которого она никогда не сможет ступить на настоящий Мост.

И он начинает говорить. Он говорит про Мост, про Центр, сообщает новости из внешнего мира, которые сообщила группа стажеров, только что пришедших в Центр. Чтобы она думала о себе, он рассказывает ей про себя. Он знает, что девушка сама сопоставит, сама сделает нужные выводы. И даже если она отвергнет какое-либо сходство между ними, все же это заставит ее присмотреться к себе, оценить свои возможности, определить свои границы. Он видит, как вздрагивают ее ресницы, но она не смотрит на него, когда он говорит, что тоже был стажером и тоже подвергался операциям, когда вспоминает о своей растерянности, об ужасе, неожиданно охватившем его, когда он осознал изменения, произошедшие с его телом.

— Ты становишься чудовищем, — неожиданно говорит она, не открывая глаз.

Да он тоже так думал. Ему казалось, что ни с чем не согласующаяся, хаотичная вселенная, о которой сообщали его чувства, была всего лишь проекцией, неожиданной материализацией того, чем был он сам, чем он опасался стать: созданием рассеянным, бессвязным, недоступным познанию, никому не подвластным.

Теперь она смотрит на него. Или, по крайней мере, пытается смотреть на него, пытается извлечь необходимую информацию из лавины обрушившихся на нее ощущений, лавины, возникшей от простого движения ее глаз. Эгон незаметно переводит разговор на необходимость выполнять упражнения, позволяющие контролировать зрительные ощущения, и Меланэ следует его советам, может быть, даже не отдавая себе в этом отчета.

В другой раз темой разговора становятся вкусовые ощущения — он специально пришел во время завтрака. А когда Мирабель, его любимая кошка, представила ему, как обычно, свое очередное потомство, он положил пушистые комочки на ладонь Меланэ и описал ощущения котят до того, как у них откроются глаза. Меланэ тоже закрыла глаза и попыталась представить то, что чувствуют котята, которые негромко попискивали, тычась в ладонь в поисках куда-то пропавших материнских сосков. Она почти улыбалась при этом.

Наступил день, когда она согласилась снова испытать гитару (Эгон был весьма обрадован, потому что она попросила его сама, и ему почти не пришлось незаметно подталкивать ее к этому). Наконец, наступил день, когда она заговорила. Сыграв неизвестную ему мелодию, она внезапно остановилась и сказала:

— Он постоянно напевал эту мелодию.

Помолчав, она пристально взглянула на Эгона: «Разумеется, вы не спросите меня, о ком я говорю».

Он посмотрел на нее без улыбки и ответил без малейшей вопросительной интонации: «Разумеется».

Она резко рванула струны: «Вы действительно ничего не знаете о стажерах, которые приходят в Центр?»

— Мы знаем, что это стажеры, знаем, откуда они приходят, их возраст и то, что им удалось добраться до Центра. И этого достаточно.

— Но ведь это может быть кто угодно! (Несмотря ни на что, в ее голосе слышится протест). Воры… и… и другие преступники!

— Эти слова — просто этикетки. Нужно знать, кто и почему их наклеивает. Кроме того, человеку свойственно меняться.

— А если он не меняется?

— Значит, он умер.

Она опускает голову, упираясь упрямым подбородком в гриф гитары и бормочет:

— Есть много способов оказаться мертвым.

Эгон хочет возразить, что только один из них является окончательным, но вспоминает, что она сказала в зале Моста: «Я не могла убить их всех», и сдерживает себя. Лицо девушки помрачнело, глаза ее потускнели. Очень тихо Эгон спрашивает:

— А ты, Меланэ, неужели ты тоже мертвая?

Медленно подняв голову, она смотрит на него, словно откуда-то издалека. Потом выражение ее лица смягчается, и она произносит почти неслышно:

— Я — нет.

Эгон решает рискнуть и продолжает:

— А он — да.

Она резко выпрямляется с агрессивным блеском голубых глаз, но некоторое время молчит, не зная, какой ответ будет наиболее подходящим, потом решается и говорит:

— Кто это — он?

— Тот, кто постоянно напевал эту мелодию, — парирует Эгон.

Она пытается, хотя и довольно неубедительно, изобразить холодный сарказм:

— Да, уж теперь-то вы далеко продвинулись.

— Меня терзает любопытство, — отвечает Эгон с преувеличенной серьезностью. Девушка растерянно смотрит на него:

— А если я ничего не скажу?

Он извлекает из струн своей гитары легкомысленное стаккато:

— Значит, тебе нечего сказать.

Тут же прекратив игру, он наклоняется к девушке:

— Ты можешь ничего не говорить, Меланэ, ты не обязана говорить. Ты сама решаешь, как тебе поступить.

Отведя глаза, она начинает играть что-то сумбурное, но постепенно ноты складываются в мелодию, ту же, что в начале. Она дважды повторяет мелодию, потом останавливается.

— В любом случае, он не был моим отцом. Этот тип, который приютил меня, когда я сбежала. — Она берет аккорд и резко обрывает звук, прижав струны ладонью. — О, это патетическая история, которая заставит вас рыдать от смеха… Вы уверены, что хотите услышать ее? Настоящий сентиментальный роман… — Ее низкий голос вибрирует от презрения и бешенства; Эгон сидит, опустив голову.

Меланэ продолжает, не дожидаясь ответа:

— Героиня — бедная сирота. Ее приютило государство, доброе, справедливое, предусмотрительное государство. Неблагодарная героиня убегает. Ее ловят. У предусмотрительного государства есть заведения для неблагодарных сирот. Она убегает еще много раз. Это рассматривается, как черная неблагодарность. К моменту последнего побега ей исполняется двенадцать лет. Когда ее поимка кажется неизбежной, на сцену из тени неожиданно выходит спаситель. Он довольно невзрачный, этот новый герой. Бродяга, пьяница, вдобавок хромой. Если бы он не был пьян, он ни за что бы не вмешался. Впрочем, позднее, он не раз повторял ей это. Продолжать? Я продолжаю. Наша героиня погружается на самое дно вслед за своим спасителем, становится ради него фальшивой калекой, настоящей попрошайкой, в совершенстве усваивает искусство воровства. Короче, всячески поддерживает его в старости. Ему не удается изнасилование, когда ей еще нет и четырнадцати; впрочем, это происходит скорее случайно, чем для разнообразия сценария. Она вырастает на помойках, становится предводителем банды подростков, расправившись с ее прежним вождем в не слишком рыцарском поединке. Это был короткий период ее славы. Но вот в квартале появляется организованная преступность, настоящая преступность. Нужно сотрудничать с ней или уходить. Она выбирает сотрудничество, потому что ее спаситель, окончательно опустившийся, не хочет уходить. Какая преданность со стороны нашей героини, какая самоотверженность! Теперь ей остается только стать проституткой, чтобы обеспечить несчастному благородному старцу те несколько ежедневных бутылок спиртного, которые необходимы ему для счастья. Но нет; в последний момент происходит очередная неожиданная развязка: появляется еще один спаситель. Он молод, он силен, он уродлив, это восходящая звезда трущоб. Он видел ее поединок, она забавляет его и он предлагает ей свое бескорыстное покровительство. Она соглашается. Еще один период процветания. Ей шестнадцать. У нее имеется ежедневный кусок хлеба и не только хлеба; она может спать, когда и сколько ей хочется, у нее есть шикарные наряды. К тому же, она может читать книги. И она читает, читает, читает.