Артур Кларк - Венера Прайм

Лим вернулся к столу и вытащил из кармана, явно заготовленную заранее бумагу:

— Чтобы поверить во что‑то, нужно об этом узнать, не так ли? Давай сделаем так, чтобы этого не случилось. Это дополнительный, подписанный договор. Два процента от суммы сделки. Выплачу через месяц, если в коридорах не будет разговоров о продаже европейской субмарины.

— Твоя щедрость бесподобна, — сказал толстяк, скрывая удивление. — Будь уверен, все будет в лучшем виде.

Люк мотнул головой в сторону камеры видео‑наблюдения под потолком:

— Сотри запись.

— Да она не работает.

Люк, недоверчиво улыбаясь, хмыкнул и вышел.

Толстяк выждал для гарантии, некоторое время (а вдруг вернется), переписал запись с камеры видео‑наблюдения на флэшку и очистил память камеры. Он знал, кому можно продать эту информацию. Дополнительный договор будет соблюден — в коридорах никто ничего не узнает. А деньги никогда не бывают лишними. Риск, что Лим узнает об этом, минимальный. Толстяк включил защиту телефона от прослушивания и набрал номер.

— Это межпланетный отель «Ганимед». Чем мы можем вам помочь? — ответил робот‑оператор.

— Комнату сэра Рэндольфа Мейса.

— Соединяю.

Двухдневный карантин закончился. Марианна Митчелл и Билл Хокинс оказались прижатыми друг к другу в углу переполненного пассажирами лифта, спускающегося в самое сердце «Безбрежного Океана». Последние тридцать метров медленного спуска прошли в стеклянной трубе, проходящей через ось центрального купола города, в котором никогда не видели Солнца. И Марианна, разинув рот, уставилась на поразительную массу людей на полу далеко внизу.

В каждой из четырех стен были огромные, богато украшенные золотом, ворота. Толпа входила и выходила через них. И стены, и купол были выполнены «под камень» и находились в пещере вырезанной во льду. Когда кабина лифта опустилась ниже, стала видна огромная, замысловатая, богато расписанная мандала в тибетском стиле, покрывавшая внутреннюю поверхность купола.

— Из‑за толпы не видно пола, — сказал Хокинс, — но если бы вы могли, то увидели бы огромную Шри‑Янтру, выложенную плиткой.

— Что это?

— Средство для медитации. Внешний квадрат, внутренний Лотос, переплетающиеся треугольники в центре. Символ эволюции и просветления, символ мира, символ Шивы, символ богини‑прародительницы…

— Перестань, у меня голова идет кругом.

— …символ, которым довольны и буддисты, и индусы. — Договорил Билл. — Кстати, эта шахта лифта должна представлять Лингам в йони.

— Лингам?

— Еще один объект медитации. — Он смущенно кашлянул. — Но, мне почему‑то кажется, что если все эти люди и медитируют, то только в магазинах. Если потеряешься, направляйся к восточным воротам — вон к тем.

Хокинс едва успел вымолвить эти слова, как двери открылись и они оба очутились в толпе.

Марианна крепко держала Билла за руку, радуясь, что он знает, куда идет. Она никогда бы не нашла кафе, в котором ее должен был ждать Блейк Редфилд, без Хокинса.

Найдя нужное течение в людском потоке, молодые люди нырнули через восточные ворота в узкий проход, который вскоре раздвоился, а затем снова нужно было выбирать куда сворачивать. Это был сущий муравейник извилистых туннелей и проходов, забитых людьми. Улицы закручивались спиралями то вверх, то вниз, пересекались друг с другом, соединялись неожиданными и, казалось бы, случайными проулками. Марианна была просто подавлена такой массой народу и все желтые и коричневые лица.

После двадцати минут мучений они нашли нужные им «Проливы».

Внутри кафе была такая же теснота, как и в переулке. Воздух был насыщен сложными ароматами — острыми специями, горячим мясом, пареным рисом и другими, не поддающимися определению запахами. Блейк Редфилд сидел с кем‑то за столиком на четверых рядом с огромным, размером со стену, аквариумом.

— Вы Марианна? Очень приятно. — Блейк поднялся на ноги и представил их друг другу. — Люк Лим, Марианна, э‑э… Митчелл, Билл Хокинс. Спасибо, что помог Марианне, Билл. Ну, что же вы, садитесь.

То, как Люк Лим беспардонно разглядывал Марианну, очень не понравилось Биллу. Они с Лимом мгновенно почувствовали взаимную неприязнь.

— Послушай. — Обратился Блейк к Биллу. — Тебя ждет номер в межпланетный отеле. Можешь сидеть в нем, или в баре, или бродить по городу, но не думай найти кого‑нибудь из наших в нашем так называемом офисе. Форстер, когда будет нужно, тебя сам найдет.

Блейк даже не взглянул на Марианну за все время разговора.

— А мне нужно спешить. Мы уже поели. Обо мне не беспокойтесь, у нас Люком дела. Нам нужно обеспечить доставку, э‑э, первого предмета.

— Чего, чего?

— «Изделия А». — Услужливо уточнил Лим. — Мне заплачено, чтобы я так это называл. По крайней мере, на людях.

— А также проконтролировать доставку второго. — Закончил фразу Блейк.

— «Изделия Б». — Пояснил с умным видом Лим.

— К чему вся эта чертова секретность? — Удивился Хокинс.

— Приказ Форстера, — сказал Блейк. — И я считаю его правильным. Многие влиятельные силы хотят нам помешать и мы вынуждены действовать конфиденциально, скрываться. А в таком наряде я чертовски похож на неоновую вывеску. Но в моем обычном наряде, в котором я разгуливал последнее время, ни вы мисс Митчелл, ни Билл меня просто бы не узнали.

Марианна глянула на него: красивый, веснушчатый, рыжеволосый, американец, богато одетый — действительно белая ворона в этом обществе.

— В настоящее время наибольшую опасность для нас представляет сэр Рэндольф Мэйс. — Продолжал объяснять Блейк. — Кстати он прибыл с вами вместе на «Гелиосе». Вот — все пассажиры два дня находились в карантине, а он в номере межпланетного отеля. У Мэйса есть связи, осведомители, друзья в самых разных местах. Он знает таможенников, управляющих гостиницами, метрдотелей и все такое, у него есть деньги и он хорошо платит. Он чертовски хороший репортер‑расследователь. И мы имеем несчастье быть целью его охоты в данный момент.

Блейк встал, и беря со стола счет за обед, обратился к Биллу:

— Извини, но тебе придется позаботиться о Марианне на Ганимеде, я надеюсь ты не…

На щеках Марианны появились два ярко‑красных пятна:

— Что за ерунда? Я в состоянии сама о себе позаботиться.

— Марианна, — горячо сказал Хокинс, — я буду просто счастлив находиться в твоем обществе и даже у твоих ног.

— Ну вот и славно. Извини, Марианна, правда, но труба зовет. — И Блейк с Лимом направились к выходу. Последний не смог удержаться и бросил на Марианну последний раздевающий взгляд через плечо.

Хокинс смотрел им вслед:

— Поразительно! — Он казался искренне удивленным. — До сегодняшнего дня я и представить себе не мог, что Редфилд будет вести себя иначе, чем самым образцовым образом. Возможно, дела у него идут не очень хорошо — Форстер, кажется, вселил в него страх Божий.