Марина Ноймайер - Связанные звёздами [litres]

Лео взял мои руки в свои и ласково сжал их.

– Все будет хорошо. Мы справимся.

Итальянец улыбнулся и поцеловал меня в кончик носа.

В пасхальное воскресенье Пеппина разбудила меня ранним утром, еще до восхода солнца. Она старательно уложила мои волосы: расчесала, затянула тугим узлом на затылке и накрутила влажным пальцем несколько тонких прядей у щек. Умелыми руками служанка вплела в мою прическу шелковые нити, а затем покрыла волосы отделанной жемчугом золотой сеткой. Я скосила глаза, с трепетом наблюдая за тем, как Пеппина закрепляет вуаль при помощи острых как кинжалы булавок.

– Очень красиво, – сказала я, аккуратно ощупывая прическу.

Служанка самодовольно улыбнулась и присела, чтобы поправить подол моего платья.

Через несколько минут в спальню вошел Леопольдо, и Пеппина, откланявшись, скрылась в коридоре. Итальянец вытащил откуда-то из-под плаща мобильный и начал в нем копаться.

Я открыла рот от удивления.

– Откуда ты взял телефон?

Леопольдо усмехнулся.

– С собой приволок. Что? Не смотри так на меня, я им не пользовался! Выключил и убрал в сундук.

Я подозрительно сощурилась.

– Хочу тебя сфотографировать, – выдал Лео.

– Сфотографировать? – глупо повторила я.

– Да, ты выглядишь сногсшибательно.

Господи, какая же я дура! У меня в сумочке ведь тоже лежит мобильник! И почему я не додумалась воспользоваться фотокамерой? Я обреченно вздохнула и прикрыла глаза ладонью.

– Хорошо, что ты забыла о своем телефоне, – сказал Леопольдо. – Вспышка камеры могла бы напугать местных до чертиков.

Он, конечно, прав, но… я бы все равно сделала парочку-другую фотографий. Эх, придется Лоре слушать мой долгий-долгий рассказ о путешествии в средневековую Флоренцию без видеоряда.

– Давай позируй! – приказал Лео и взял ракурс снизу, присев на корточки.

Итальянец сфотографировал меня, наверное, сотню раз, а потом подошел, обвил своей рукой мою талию, поднял телефон повыше, так чтобы в кадр попало мое пышное платье, и открыл фронтальную камеру.

– Наше общее фото?

– Наше общее фото.

Я улыбнулась. Вспышка.

Около девяти часов мы с Лео направились в центр города на Соборную площадь. В сопровождении огромной семьи Боттичелли мы не спеша свернули с виа Нуова и зашагали к храму Санта-Мария-дель-Фьоре. Я никак не могла заставить себя прекратить беспокойно одергивать рукава платья и тревожно оглядываться. С каждым новым шагом комок нервов сжимался все сильнее и сильнее. Сегодня решится судьба Лоренцо Медичи. Сегодня решится наша с Лео судьба.

Маленькие племянники Сандро прыгали вокруг меня, крича и смеясь. Один из детей, худенький мальчишка с большими карими глазами, уцепился за мою юбку и начал показывать другим ребятам язык.

Интересно, сколько же все-таки людей живет в доме на виа Нуова? Насколько я знаю, у Сандро четыре брата. Старшего, с которым я как-то столкнулась у мастерской, зовут Джованни. Со средними братьями, Антонио и Симоном, я лично не знакома, оба они сейчас на заработках в Риме. У Джованни и его молодой жены Нерины десять детей. Маленькие озорники… практически все мальчишки!

Пожилой Марино, отец Сандро, тоже решил идти вместе с нами на пасхальную службу в Санта-Мария-дель-Фьоре. Он кряхтел, постанывал и время от времени останавливался, чтобы отдышаться.

– Genitore [12] Родители (итал. ). , – Нерина смерила старика острым взглядом, – вы уверены, что одолеете путь до церкви? Беатриче может сопроводить вас обратно в дом.

Марино зло сверкнул глазами и проворчал:

– Конечно, уверен.

Нерина покачала головой и, наклонившись ко мне, сказала:

– Упертый как баран.

– Я все слышу! – крикнул Марино. Его внучка Беатриче громко захихикала, украдкой поглядывая на меня. Она тряхнула волосами, и белая лента в ее косе, символ чистоты и святости, немного распустилась.

Вдруг ко мне подбежала маленькая девочка, как две капли воды похожая на Беатриче, и схватила меня за руку.

– Меня зовут Наннина, – прощебетала малышка. – Я знаю, ты дружишь с дядей Сандро.

Я улыбнулась и погладила Наннину по голове.

– Да, мы с ним хорошо ладим.

– Твои волосы очень красиво сверкают на солнце, – пискнула малышка.

– Спасибо, – ответила я. – А мне очень нравятся разноцветные ленточки в твоих косичках.

Наннина встряхнула своей темной гривой и гордо вздернула подбородок.

– Вы раньше видели Взрыв колесницы? – спросила Нерина. Я отрицательно помотала головой.

Взрыв колесницы – торжественная церемония, сопровождающаяся костюмированным шествием с музыкантами и знаменосцами. Своими корнями она уходит в эпоху первых Крестовых походов. За подвиги в Иерусалиме флорентийская армия получила в награду три камня Гроба Господня. С тех пор именно с их помощью во Флоренции высекают огонь для разжигания первой пасхальной свечи, а затем специальная повозка доставляет его в алтарь. Во время мессы поджигают фигурку белого голубя. Искусственную птицу спускают из окна на тросе, чтобы с ее помощью воспламенить повозку.

Наннина начала активно спорить с братом, а потом они вместе убежали куда-то вперед.

Лео взял меня за локоть и взволнованно заговорил:

– В детстве я обожал Взрыв колесницы! Ух! Только мы использовали ракету вместо фигурки голубя, – Лео нахмурился, будто пытался что-то вспомнить. – Знаешь, дед редко брал меня с собой в город… только по праздникам, – итальянец помолчал и добавил: – Я бы очень хотел остаться здесь еще на пару месяцев и увидеть празднование Дня Сан Джованни Баттиста.

Я улыбнулась. Как жаль, что Лео редко делится со мной своим прошлым.

Мы свернули на широкую улицу, ведущую в более респектабельную часть города. Чтобы добраться до Санта-Мария-дель-Фьоре, нам оставалось преодолеть еще несколько проулков. Лео крепко сжал мою руку и замедлил шаг. Кругом сновала масса народа – люди, подобно муравьям, дружной толпой направлялись к Соборной площади. Горожане шумели, смеялись, пели молитвы, размахивали руками, платками, вымпелами с изображением жертвенного агнца. Если раньше я смотрела вперед и четко видела дорогу, то сейчас растерянно оглядывалась по сторонам, не понимая, где нахожусь и куда именно иду. Твердая рука Леопольдо крепче сжала мою ладонь.

– Я рядом, – шепнул итальянец.

Мы взяли вправо и подошли к торговым рядам. Лавочники любезно растянули губы в широких улыбках и заголосили, нахваливая свои товары. Я прижалась к Лео и устало выдохнула.

Толпа, собравшаяся на Соборной площади посмотреть на празднество, гудела, как растревоженный улей; среди гула слышались взрывы хохота, детские вскрики и простонародная брань. Особенно много людей было у ворот Санта-Мария-дель-Фьоре. Мы с Лео пробрались к церковной пристройке, которая располагалась на небольшой возвышенности, и помахали Нерине моим красный платком. Итальянка торопливо выстроила детей парами и повела к нам. Лео обнял меня и положил подбородок мне на голову. Вдруг он встрепенулся, протянул руку и аккуратно указал на группу вооруженных мужчин, стоявших недалеко от храма.