Марина Ноймайер - Связанные звёздами [litres]

– Стервятники, – прошипел Леопольдо. – Присмотрись, Роза, это наемники, состоящие на папской службе. Они здесь якобы для защиты кардинала Генуи. На самом же деле их главной задачей является обеспечить Пацци успех покушения, – голос итальянца стал ниже. – Их тут не меньше пятидесяти.

Я скосила глаза вниз – солнце бликами играло на стальных остриях мечей. Где-то в центре моего желудка сжался противный комок. Сегодня прольется кровь… много крови.

– Эй, пропусти-ка меня! – крикнул какой-то толстый мужчина. Он распихивал локтями горожан и стремился пробраться к центральным воротам Санта-Мария-дель-Фьоре. Толстяк как ни в чем не бывало прошел мимо наемников, мимо этих зловещих предвестников беды, даже не обернувшись. Я прикрыла глаза рукой и постаралась успокоить дыхание. История оживает. Трагическое событие, о котором я много раз читала в учебниках, вот-вот разыграется прямо на моих глазах.

Вдруг толпа взволновалась, забурлила, послышались приветствия, раздались аплодисменты. Я с любопытством вытянула шею и увидела невдалеке двух белых быков, которые тащили повозку. Перед волами гордо вышагивали трое: Лоренцо, Джулиано и щуплый мужчина в красной рясе с золотым шнурком – должно быть, кардинал Генуи. Повозку, увешанную колокольчиками и флагами Флоренции, также сопровождали костюмированные музыканты и знаменосцы. Шествие замыкала свита Медичи.

– Вон тот в зеленом бархате – Франческо Пацци, – буркнул Лео и указал на невзрачного стройного мужчину. Я кивнула. Нужно постараться запомнить его лицо.

– Попытка отомстить обернется для семьи Франческо жуткими последствиями: Пацци уже никогда не смогут вернуться во Флоренцию, – сказал Леопольдо.

Повозка остановилась в центре площади перед собором. Белых быков распрягли и увели прочь. Толпа возбужденно загомонила. Люди напряженно ждали появления голубя, который воспламенит повозку.

– Благополучие года зависит от того, сможет ли Colomba [13] Голубь (итал. ). зажечь колесницу с первого раза, – пояснил Лео. Одной рукой он поглаживал мою спину, а другой указывал куда-то на окна Санта-Мария-дель-Фьоре. – Сейчас они натягивают канат, – сказал итальянец и закрыл один глаз. Мои щеки полыхали жаром, мысли путались. Прикосновения Леопольдо все еще вызывали в моем теле сильный отклик.

Началось. Колокола пробили одиннадцать, и фигурку голубя подожгли. Не успела я опомниться, как деревянный Colomba уже лежал на куче соломы в повозке. Горожане задержали дыхание. Через несколько секунд толпа издала оглушительный рев. Повозка загорелась. Получилось! Вдруг раздался взрыв, от которого земля слегка задрожала.

– Лео? – испуганно спросила я.

– Все в порядке, – ответил итальянец. – Там под соломой сера, смола, соль и негашеная известь.

– Да это же горючая смесь! – воскликнула я. – Греческий огонь?

Леопольдо усмехнулся и ответил:

– Иначе этот обряд не назывался бы «Взрывом колесницы».

В высшей степени возбужденная, толпа пришла в движение. Лео выпустил мою руку и двинулся вперед, к собору. Он шел очень быстро, поэтому я отстала. Спотыкаясь на каждом шагу, я безнадежно пыталась догнать Леопольдо. Проходя мимо пылающей повозки, окутанной черным облаком, я закашлялась и замахала руками, пытаясь разогнать едкий дым. Адский праздник! Леопольдо обернулся. Толпа между нами совсем сгустилась, и я уже едва видела его.

– Встретимся в соборе! – выкрикнул Лео. Я подняла руку и показала большим пальцем вверх. Глубоко вдохнув, я поправила красный платок на шее и зашагала обратно к храмовой пристройке на возвышенности. Надеюсь, Нерина еще не растеряла всех своих детей в этой жуткой толчее.

Уходя из эпицентра событий, я чуть не сбила с ног маленького мальчика, который завороженно наблюдал за горящей повозкой. Его не пугал шум вокруг и огромное количество народа. Он казался совершенно очарованным адским зрелищем. Я наклонилась и улыбнулась ему. Вдруг малыш схватил прядь моих волос и дернул. Ойкнув, я скорчила недовольную гримасу.

Рядом с нами на корточки присела молодая симпатичная женщина.

– О, простите, синьора! Мальчишка растет настоящим сорванцом, – улыбнулась итальянка. – Микеланджело, отпусти волосы доньи!

Микеланджело? Я всмотрелась в лицо малыша. Темные волосы, черные глаза… самый обычный ребенок. Или же… я все-таки угадываю в нем знакомые черты? Я решительно тряхнула головой. К черту эту мысль! Во Флоренции наверняка есть тысячи детей с именем Микеланджело. Но все-таки вдруг… вдруг именно этот упитанный малыш – будущий всемирно известный художник?

– Еще раз простите, синьора, – прощебетала итальянка, беря мальчишку на руки.

– Все в порядке, – заверила я мать Микеланджело и широко улыбнулась.

Что ж, теперь нужно осмотреться. Вдруг Леопольдо все-таки смог пробраться ко мне сквозь толпу? Я близоруко сощурила глаза и оглядела лица вокруг. Где же он? Не вижу. Кажется, Лео ни капельки не пошутил, когда предложил встретиться уже внутри собора. Я беспокойно сглотнула и закусила губу. Какой там у меня был план? Вернуться к пристройке к Нерине и детям? Наверное, они уже давно ушли. Паника подступила к горлу и перехватила дыхание плотной волной. Нет! Нужно оставаться спокойной! Я встала на цыпочки и начала пробираться сквозь окружающих меня людей, ища глазами Лео. Вдруг кто-то позвал меня по имени.

Я обернулась и увидела Элеонору. Она была безукоризненно одета, а ее прическа представляла собой нечто вроде перевернутой вазы: уложенная на затылке коса и локоны, прикрывающие уши.

– Слава богу, Розалия! – воскликнула итальянка. Она подошла и схватила меня за руку.

– Элеонора?

– Я так рада видеть тебя, дорогая! Пойдем скорее, мне нужна твоя помощь, – итальянка потянула меня за собой.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила я.

Элеонора резко остановилась. Подтянув к себе небольшую сумочку и недолго в ней порывшись, она выудила оттуда носовой платок. Итальянка помахала им перед моим лицом.

– Что… – не успела я закончить фразу, как Элеонора прижала платок к моему носу. Я рефлекторно вдохнула – в ноздри ударил сладковатый запах. В следующую секунду мои ноги и все туловище охватили странная тяжесть и апатия, а в ушах прозвучал долгий тягучий звон. Мне захотелось прилечь и подремать.

– Что… это… такое, – пробормотала я.

Элеонора улыбнулась и быстро спрятала платок обратно в сумочку.

– Не беспокойся, дорогая! Это всего лишь опиумная настойка. Она немного успокоит тебя, – итальянка взяла меня под руку и потащила за собой.

Опиумная настойка. Это всего лишь опиумная настойка. Мысли вяло ворочались и были обрывочными. Она немного успокоит тебя. Борясь с туманом в голове, я пыталась понять смысл сказанных Элеонорой слов.