Джо Хилл - Рога [litres]

Они были снаружи, на растресканном асфальте: трое в более или менее нормальной одежде и один, украшенный только пятнами грязи и белыми подштанниками, из которых он уже вырос. Этому мальчику, тощему и с длинным торсом, было, пожалуй, не больше тринадцати, все остальные были уже старшеклассники.

Один из них, мальчишка с головой, гладко выбритой на манер электрической лампочки, сидел на почти голом мальчишке и курил сигарету. В нескольких шагах за ним находился толстый парень в безрукавке. С лицом потным и ликующим, он прыгал с ноги на ногу, тряся сиськами. Самый старший из них стоял чуть слева, держа за хвост маленького извивающегося болотного ужа. Иг узнал в этой змейке – невозможно, но правда – ту самую, которая вчера вечером не хотела от него отстать. Она изгибалась, пытаясь укусить мальчишку, но никак не могла. В другой руке этого третьего мальчишки был садовый секатор. Иг стоял в дверном проеме позади мальчишек, глядя на них с высоты в шесть футов.

– Хватит! – кричал раздетый мальчишка. Лицо его было перемазано грязью, но кое-где слезы промыли в грязи гладкие полоски розовой кожи. – Перестань, Джесси! Хватит!

Курильщик, Джесси, сидевший на мальчике, стряхнул на его лицо горячий пепел.

– Заткнись на хрен, Молофей. Хватит будет, когда я скажу «хватит».

У Молофея уже было несколько сигаретных ожогов. Иг видел на его груди три ярко-красных пятна воспаленной кожи. Джесси передвигал сигарету от одного ожога к другому, держа ее в дюйме от Молофеевой кожи. Тлеющий уголек рисовал приблизительно треугольник.

– Ты знаешь, почему я выжег треугольник? – спросил Джесси. – Так нацисты метили пидоров. Вот такая будет твоя метка. Я бы изобразил чего повеселее, если бы ты не вопил как резаный. И к тому же у тебя изо рта воняет грязным членом.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся толстый мальчишка. – Ну и шутник же ты, Джесси.

– У меня тут есть лучшее средство избавиться от этой вони, – сказал мальчишка со змейкой. – Нечто, чем можно отмыть твой рот.

Говоря, он раздвинул лезвия секатора, вложил между ними голову ужа и, действуя одной рукой, отхватил ей голову. Ромбовидная головка упала на асфальт с жестким звуком, похожим на звук падения резинового шарика. Туловище змейки извивалось и дергалось, но постепенно, после многих судорожных рывков, совершенно распрямилось.

– Вона! – крикнул Жирный, прыгая с ноги на ногу. – Здорово ты, Рори, гильотинировал эту суку!

Рори присел на корточки рядом с Молофеем. Из перерезанной шеи змеи быстрыми толчками выбивалась кровь.

– На, пососи, – сказал Рори, суя змею Молофею в лицо. – Тебе только и нужно, что ее пососать, и Джесси отстанет.

Джесси хохотнул и глубоко затянулся сигаретой, так что уголек на конце стал ядовито-красным.

– Хватит! – сказал Иг, не узнав свой собственный голос, глубокий гулкий голос, словно шедший из какой-то бочки, и в тот же момент сигарета во рту Джесси с яркой вспышкой взорвалась.

Джесси завопил и упал с Молофея в высокий бурьян. Иг спрыгнул с бетонной площадки в траву и ткнул ручкой своего инструмента в живот жирного мальчишки. Это было как садануть в надутую покрышку, под ручкой ощущалось упругое дрожащее сопротивление. Жирный закашлялся и отступил.

Иг развернулся и уставил конец инструмента на парня по имени Рори. Рори отпустил ужа, тот ударился об асфальт, отчаянно извиваясь, словно в нем еще сохранилась жизнь и он пытался уползти.

Рори медленно поднялся на ноги и отшагнул назад, прямо на кучу деревянных бочек, пустых канистр и ржавой проволоки. Этот мусор сдвинулся у него под ногами, он покачнулся и плюхнулся задом. И все это время он глядел на то, что уставил на него Иг: древние вилы с тремя изогнутыми ржавыми зубцами.

Легкие Ига ощущали нечто вроде ожога, как то бывает перед приступами астмы, и он глубоко выдохнул, пытаясь избавиться от стеснения в груди. Из его ноздрей рванулся дым. Краем глаза он увидел, как раздетый мальчишка привстает на колено, вытирая лицо дрожащими руками.

– Я хочу убежать, – сказал Джесси.

– Я тоже, – сказал Жирный.

– Оставим Рори умирать здесь в одиночку, – сказал Джесси. – Что он для нас хоть когда-нибудь сделал?

– Из-за него меня на две недели исключили за то, что затопил туалет, а я ведь даже дырку пробкой не затыкал, – сказал Жирный. – Я просто стоял и смотрел. Так что ну его на хрен, я хочу жить.

– Бегите тогда отсюда, – посоветовал им Иг; Джесси и Жирный дружно повернулись и рванули в лес.

Иг опустил вилы, воткнул их в землю и прислонился к ручке, глядя сверху на мальчишку, сидевшего на груде хлама. Рори даже не пытался встать, а только смотрел на него огромными зачарованными глазами.

– Расскажи мне, Рори, самый плохой твой поступок, – попросил Иг. – Я хочу знать, новичок ты в таких гадостях или делал и хуже.

– Я украл у мамы две двадцатки, чтобы купить пива, – четко отрапортовал Рори, – а Джордж, мой старший брат, отлупил ее, когда она сказала, что не знает, куда девались деньги. Джонни решил, что она все просадила в лотерею, а теперь врет. А я промолчал, потому что боялся, что он и меня побьет. Когда он ее ударил, звук был как ногой по арбузу. Ее лицо никогда уже не стало нормальным, и мне каждый раз становится нехорошо, когда я целую ее на ночь, и я отвожу глаза. – По мере того как Рори говорил, в паху его шортов все шире расползалось темное пятно. – Ты меня убьешь?

– Не сегодня, – сказал Иг. – Иди, я тебя отпускаю.

То, как воняла моча Рори, буквально его ошарашило, но он старался этого не показать.

Рори изогнулся и кое-как встал. Его ноги заметно дрожали. Он начал отступать к деревьям, пятясь и не сводя глаз с Ига и его вил. Он не видел, куда идет, и чуть не наткнулся на Молофея, все еще сидевшего на земле в своих белых подштанниках и незашнурованных кроссовках. Молофей прижимал к груди охапку одежды и смотрел на Ига такими же глазами, какими мог бы смотреть на что-нибудь мертвое, на иссохший труп.

– Тебе помочь? – спросил Иг, шагнув в его сторону.

Молофей вскочил на ноги, как подброшенный пружиной, и попятился на несколько шагов.

– Не тронь меня, не подходи!

– Не давай ему до тебя дотронуться, – тревожно посоветовал Рори.

Иг поймал взгляд Молофея и сказал, вложив в свой голос все спокойствие, на какое был сейчас способен:

– Я просто хотел помочь.

Верхняя губа Молофея была втянута со вполне очевидным омерзением, но в его глазах застыло какое-то оглушенное выражение, хорошо уже знакомое Игу, – выражение, обозначавшее, что рога начинают выказывать свое действие.

– Ты не помогал, – сказал он. – Ты все, на хрен, испортил.

– Они тебя жгли, – напомнил Иг.

– Ну и что? Все первогодки, входящие в команду по плаванию, получают отметину. Мне только и нужно было, что пососать маленькую змейку, чтобы все видели, что мне нравится вкус крови, и я стал бы заодно со всеми. А ты пришел и все испортил.