Джо Хилл - Рога [litres]

Через два дня была пятница, и Ли заехал к родителям Меррин за комодом. Чтобы освободить для комода место, ему пришлось переставить тяжелый ржавый ящик с инструментами из багажника на заднее сиденье, и даже так пришлось взять у отца Меррин багажные ремни, чтобы привязать комод, потому что багажник не закрывался. На полпути в Бостон Ли остановился и послал сообщение:

«Сегодня буду в Бостоне, везу в багажнике этого тяжелого сучьего кота, так что будь дома, чтобы принять. Если моя ледяная королева где-нибудь поблизости, может быть, я смогу с ней встретиться».

Меррин не скоро, но ответила:

«ты Ли молоток что ко мне заедешь но нужно было сказать мне заранее хрен тебе а не королева сегодня она работает так что обойдешься и мной».

Меррин открыла дверь в тренировочных штанах и мешковатой куртке с капюшоном; ее соседкой оказалась мужеподобная азиатка, имевшая привычку часто и неприятно хихикать. Та разгуливала по гостиной, непрерывно болтая по мобильнику сильно в нос и настолько жизнерадостно, что могла достать кого угодно.

– И вообще, что у тебя в этой штуке? – спросил Ли, прислонившись к комоду и вытирая с лица обильно выступивший пот. Он приволок комод наверх, привязав его к тележке, буквально навязанной ему отцом Меррин, и дважды чуть его не грохнул, ведь тащить надо было семнадцать ступенек. – Кольчужные рыцарские подштанники?

Азиатка взглянула на Меррин и сказала:

– Скорее уж чугунный пояс верности.

И ушла, заливаясь своим гогочущим смехом.

– Я думал, она уже съехала, – сказал Ли, когда соседка удалилась в другую комнату.

– Она уедет тогда же, когда и Иг, – объяснила Меррин. – В Сан-Диего. После этого я какое-то время побуду здесь одна.

И чуть ухмыльнулась, глядя ему прямо в глаза. Еще один сигнал.

Они кое-как втащили комод в квартиру, а затем Меррин сказала, хрен, мол, с ним, пока и здесь постоит, и пошла на кухню разогревать какую-то индийскую еду. Бумажные тарелки она расставила на круглом замызганном столике, стоявшем под окном с видом на улицу. Теплым летним вечером дети гоняли на скейтбордах, то исчезая во тьме, то возникая в пятнах оранжевого света от уличных фонарей.

По одной из сторон стола были разбросаны бумаги Меррин, она стала сгребать их в кучу, чтобы освободить место. Ли перегнулся через ее плечо, притворяясь, что интересуется бумагами, сам же глубоко вдохнул упоительный запах ее волос. И все же краем глаза заметил листы миллиметровки с сеткой из точек и черточек.

– А это зачем здесь?

– А! – отмахнулась Меррин, собирая бумаги, засовывая их в учебник и кладя на подоконник. – Это моя соседка. Мы с ней играем в эту игру, знаешь? Ну, когда расставляют точки и соединяют их в квадратики, у кого больше квадратиков, тот и выиграл. Проигравший стирает белье. Она уже несколько месяцев ничего не стирала.

– Нужно бы мне взглянуть, – сказал Ли, – в эту игру я хорошо играю. Мог бы помочь тебе со следующим ходом.

Он почти ничего не рассмотрел, но было похоже, что даже решетка нарисована неправильно. Может быть, это не тот вариант, в который он играл, а какой-то другой.

– Думаю, это будет нечестно. Ты что, хочешь сделать меня мошенницей?

Какую-то секунду они смотрели друг другу в глаза. Затем Ли сказал:

– Я хочу того, чего хочешь ты.

– Ну вот, а я хочу выиграть по-честному.

Они сели напротив друг друга. Ли мельком оценил помещение. Квартирка была далеко не ахти: гостиная, кухонька и две спальни на втором этаже разгороженного на пять отдельных блоков студенческого общежития. Этажом выше бухала танцевальная музыка.

– А теперь, без соседки, квартира будет тебе по карману?

– Нет. Рано или поздно мне нужно будет подобрать соседку.

– Зуб даю, Иг охотно поможет тебе с квартплатой.

– Даже не поможет, а сам все заплатит, – сказала Меррин. – Я могу стать его содержанкой. Знаешь, а я уже получала похожее предложение.

– Какое предложение?

– Пару месяцев назад один из моих преподавателей пригласил меня в ресторан на ланч. Я думала, мы будем говорить о моей будущей работе, но вместо этого он заказал двухсотдолларовую бутылку вина и сказал, что хотел бы снять для меня домик в приличном районе. Шестидесятилетний мужик, его дочь старше меня на два года.

– Женатый?

– Конечно.

Ли откинулся на спинку стула и присвистнул сквозь зубы.

– Иг, наверное, говном изошелся.

– Я ему не сказала. И ты, пожалуйста, тоже не говори. Мне не стоило об этом рассказывать.

– Почему ты не сказала Игу?

– Потому что я делаю у этого мужика курсовую. Я не хочу, чтобы Иг стукнул про его сексуальные домогательства или как уж оно там.

– Иг на него не стукнет.

– Да, я думаю, не стукнет, но он захочет, чтобы я бросила эту курсовую, чего мне совсем не хочется. Как бы ни вел себя этот мужик вне аудитории, он один из лучших онкологов страны, и тогда я хотела научиться у него всему, что только можно. Это казалось мне очень важным.

– А теперь уже не кажется?

– Кой черт, мне совсем не обязательно заканчивать с лучшими оценками. Иногда по утрам я думаю, что будет большой удачей, если я вообще закончу.

– Да брось ты прибедняться, у тебя же все великолепно. – Ли помолчал и добавил: – А как он все это воспринял, этот самый козел? Когда ты послала его на хрен?

– Нормально, с юмором. Вино было очень хорошее. Начала девяностых из маленького виноградника какой-то итальянской семьи. У меня есть подозрение, что он покупал в точности такую же бутылку нескольким другим девушкам. И вообще я никуда его не посылала. Я сказала ему, что люблю другого человека, а кроме того, не считаю уместным вступать в близкие отношения с собственным преподавателем, но при иных обстоятельствах я была бы совсем не против.

– Очень любезный ответ.

– И правдивый. А что, если бы я не была его студенткой и не была бы знакома с Игом? Я легко могу себе представить, что пошла бы с ним на какой-нибудь заграничный фильм и что-нибудь еще в этом роде.

– Да иди ты на хрен! Сколько, говоришь, ему лет?

– Он достаточно стар, чтобы быть членом ААО [36].

Ли осел на стуле, ощущая нечто незнакомое: брезгливое отвращение. И удивление.

– Ты шутишь.

– Конечно. Он может научить меня разбираться в винах. И в книгах. И во многом, чего я вообще не знаю. Как выглядит жизнь из другого конца телескопа. Что это такое – быть в аморальных отношениях.

– Это было бы ошибкой, – наставительно сказал Ли.

– Непременно нужно сделать несколько ошибок, – сказала Меррин. – Если ты их не сделаешь, то, наверное, думаешь слишком много. Худшая ошибка, какую только можно сделать.

– А как насчет жены и дочки старого пижона?

– Да, на этот счет я ничего не знаю. Само собой, у него уже третья жена, и вряд ли это станет для нее таким уж потрясением. – Меррин узко сощурилась и спросила: – Ты считаешь, что каждый мужик рано или поздно начинает скучать?