Жан д'Эм - Красные боги

– Отступать поздно. Догонять солдат бесполезно. Мы их вряд ли найдем. А если и найдем, то все равно негодяи будут только искать нового случая для побега. Я распорядился двинуться в путь дальше.

Он остановился, ожидая возражений от отца Равена, но тот ничего не сказал и только грустно улыбнулся.

– В нашем распоряжении слоны с корнаками, – продолжал Пьер. – Проводники тоже с нами. Значит, самого главного мы не лишены. И я решил идти. Не буду сейчас строить планы наперед. На месте и по обстоятельствам увижу, что надо делать.

Он умышленно говорил «я», а не «мы», подчеркивая этим, что в случае отказа миссионера пустится в дальнейшее путешествие один.

– Я все равно отправлюсь туда. В случае чего – пойду один. Но пойду, пойду.

Встретившись с взглядом миссионера, полным упрека, Пьер смутился и со стыдом опустил голову. Священник будто ничего и не заметил, ограничившись короткой фразой:

– Я иду с вами, если вы считаете возможным идти дальше.

Но улыбка его, когда он произносил эти слова, была печальна, а глаза полны грусти.

К вечеру добрались до реки. Передовой слон по кличке Беокобомо, остановился. Шел проливной дождь, и люди, соскочив со слонов и увязая в грязи, подошли к самому берегу и обозревали новую местность. Тут не было для привала подходящего места. Решили переправляться на ту сторону.

Один из корнаков взобрался на Беокобомо и, ласково похлопывая по шее самца-гиганта, стал понукать его идти вперед. Беокобомо долго противился, но потом, по-видимому, решился и, раскачивая хоботом, спустился с берега и вошел в воду. Волны вскоре покрыли его похожие на бревна ноги, достигли брюха, залили бока. Слон погружался все глубже и глубже, но вдруг, испуганный, повернул обратно и, выбравшись на берег, встал как вкопанный, упорно отказываясь от новой попытки перебраться через бушующую речку.

Корнаки, собравшись вокруг него, подняли бурю проклятий, ругани и криков. Слон упорствовал и ограничился тем, что, подняв хобот, резко затрубил. Его стали бить со всех сторон, осыпая палочными ударами. Это привело лишь к тому, что он попытался сбросить своего корнака, успевшего вовремя соскочить, а затем лег на землю, повалившись на бок.

Корнак-лаосец, рассвирепев, начал ожесточенную борьбу со слоном, продолжая наносить ему удары по шее, голове и ушам, умело избегая взмахов хобота.

В конце концов, слон был побежден. Грузно поднявшись, он с бешеными трубными звуками, подняв хобот, прыжками бросился в реку, и через пару минут его яростные и мятежные призывы уже раздавались на другом берегу, а с этого берега ему отвечали внезапно заволновавшиеся самки.

Проводники обменялись озабоченными и тревожными взглядами, которые не ускользнули от отца Равена.

– Что вас беспокоит? – спросил он.

– Слишком громко трубят. Беокобомо приручен недавно, а в лесу он дичает. Ночью придется поглядывать за ним. Не случилось бы беды.

Перебравшись через речку, путешественники метрах в пятистах расположились на ночлег. Слонов привязали за ноги к деревьям и они, казалось, мирно пережевывали листву. Но временами, оставляя корм, они настороженно прислушивались к каким-то звукам, доносимым ветром. Корнаки и проводники, скучившись около костра, с великим интересом слушали товарища, рассказывающего какую-то любовную историю. Люрсак и отец Равен, завернувшись в одеяла, лежали недалеко от них и разговаривали вполголоса.

– Завтра. Так вы думаете, мы будем там завтра?

– Думаю, – отвечал миссионер. – Если мои расчеты правильны и если Нгур не ошибается, то осталось часов пять, может быть, даже четыре часа ходу. Столько же нужно положить на поиски этого таинственного входа.

Он помедлил немного и, в свою очередь, спросил у Пьера:

– Ну, а каковы ваши планы?

– Не знаю. Дезертирство солдат спутало мне все карты. Прежние планы пришлось отбросить. Надеяться на то, что удастся вырвать Ванду силой, теперь не приходится.

Он резко повернулся к священнику:

– Вы имеете представление, сколько у нас оружия? Мой револьвер с дюжиной патронов, вот и все. Мерзавцы!.. Если бы они оставили хоть пару винтовок!

– Пользоваться ими все равно пришлось бы только вам одному, – ответил священник. – Я же по своему сану не имею права убивать. Мое единственное оружие… Впрочем, я не буду продолжать, а то получится что-то вроде проповеди, которая сейчас совсем не к месту. Возвратимся к моему вопросу: что вы думаете делать там?

Пьер глядел куда-то поверх головы отца Равена. Он грезил, вспоминая встречу с Вандой на пароходе, прогулки в лесу и особенно ту прогулку, когда один раз, единственный раз, Ванда поцеловала его.

– Я спрашиваю вас: что вы думаете там делать?

Пьер вернулся к действительности.

– Достигнув храма, мы будем выжидать случая, чтобы пробраться в него. Нужно будет запастись выдержкой и терпением. Придется, вероятно, некоторое время скрываться.

Миссионер согласился.

– Да. Это единственный путь. В таком виде намечалась и моя программа. Необходимо полнейшее спокойствие, крепость нервов. Малейший необдуманный шаг может лишить нас последней надежды на успех.

– За себя я ручаюсь, – ответил Пьер. – Я достаточно выдержанный человек и буду действовать только наверняка. К тому же я знаю…

Внезапно раздавшийся рев слонов помешал продолжению их беседы. Животные уже давно перестали есть и тянулись к глубине леса, откуда, по-видимому, доносились до них какие-то таинственные звуки. Вдруг, словно по сигналу, все они вместе начали рваться со своих привязей и огласили лес могучим ревом.

– Зовут, – сказал Нгур.

Но один из корнаков, боязливо покачав головой, заметил:

– Хуже. Отвечают.

Все замолкли, напряженно прислушиваясь к молчанию леса. Где-то далеко зарождались неясные смутные шорохи; постепенно усиливаясь, они переходили в гул, и вскоре можно было различить треск ломающихся ветвей, дрожь почвы и топот стада огромных животных, мчавшихся где-то по соседству.

Слоны продолжали бешено вырываться. Под напором Беокобомо громадное дерево, к которому он был привязан, трещало и готово было вот-вот повалиться.

Понемногу, под влиянием обхаживаний, поглаживаний и причмокиваний корнаков слоны успокоились. Опять воцарилась тишина. Увы, ненадолго. Издалека, как призыв, раздался резкий дикий рев какого-то животного. Звук напоминал трубный зов слона, но был более сильным, могучим и свирепым.

Отец Равен поднялся.

– Странно. Совершенно непонятно. Надо пойти посмотреть, что это такое.

Он уже хотел было углубиться в лес по направлению к звуку, но Нгур загородил ему путь.

– Нет, великий отец. Ты останешься здесь. Пойду я.

Священник собрался запротестовать, но раздавшиеся крики корнаков «факелы сюда, огня» отвлекли его внимание. Корнаки, к которым присоединился и Пьер, с горящими факелами в руках, выстроившись вокруг слонов, стали неистово кричать и беспощадно бить своих животных. Целый час продолжалось это занятие, пока наконец слоны, испуганные и избитые, не собрались тесной кучей в центр огненного круга и там успокоились, прижавшись друг к другу.