Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

В тактических программах ничего об этом не сказано. Даже отец так глубоко не нырял в яму с дерьмом. Нельзя убегать, нельзя принимать бой, нельзя прыгать, нельзя прятаться…

— Есть! Я нашел! — заорал он.

Двигатели заработали, и «Леди Мак» начала набирать ускорение по вектору, проложенному Джошуа еще в процессе формирования новой идеи. Три g, курс прямо на газовый гигант.

— Джошуа! — закричал Дахиби. — Мы не сможем прыгнуть, если ты загонишь нас внутрь.

— Заткнись.

Дахиби откинулся на спинку кресла и продекламировал цитату из библии, которую помнил еще с детства.

— Слушаюсь, капитан.

— Варлоу, активируй три нуль-тау-капсулы в отсеке С и засунь туда детей. У тебя на это максимум четыре минуты, потом начнется настоящее ускорение.

— Хорошо, Джошуа.

Сенсоры засекли четырех боевых ос, преследующих корабль. Джошуа произвел ответный залп из пяти беспилотников. Он услышал, как Дахиби бормочет что-то вроде молитвы, очень похожей на погребальный плач.

— Они собираются нас преследовать, — через минуту доложил Мелвин.

«Маранта» и ее сообщник набирали скорость, уходя от Этры.

— Это «Грамин», — сказала Сарха, внимательно изучив силуэт второго корабля. — Посмотри, под каким углом у них установлен двигатель. Другого такого корабля нет. Уисслер всегда хвастался маневренностью в бою.

— Ну, просто великолепно, Сарха, вот спасибо, — воскликнул Джошуа. — У тебя есть для нас еще что-нибудь столь же вдохновляющее?

Усиленные мускулы помогли Варлоу легко подняться в кают-компанию, несмотря на увеличившуюся силу тяжести, только композитные ступени жалобно заскрипели под его тройным весом. Эденисты сгрудились на полу. Они не активировали ни одного амортизационного кресла, впрочем, их бы все равно не хватило на всех. Космоник вспомнил, что у них нет нейронаноников, и из-за этого дети стонали и хныкали на жестком покрытии.

Он подошел к самой маленькой девочке, сильно побледневшей, со слезами в широко раскрытых глазах, лежащей рядом с матерью.

— Я помещу ее в нуль-тау-капсулу, — коротко объяснил он и нагнулся. Еще перед тем как подняться, пристегнул к локтевым разъемам две пары погрузочных манипуляторов в виде широких раздвоенных захватов, вполне пригодных в качестве колыбели. Девочка заплакала. — В капсуле не будет таких перегрузок. Объясните ей это. И она должна лежать спокойно, иначе может сломаться позвоночник.

— Не бойся, —сказала Тийя дочери. — Он отнесет тебя в безопасное место, где не будет так больно.

— Он страшный, —ответила Гатье, поглядывая на металлические захваты.

— Все будет хорошо, —заверил ее Гаура, усиливая мысленный успокаивающий посыл Тийи.

Варлоу подсунул один захват под голову девочки, а три остальные распределил под ее спиной и ногами. Убедившись, что спина ровная, он осторожно поднял ребенка.

— Я могу помочь? — спросил Гаура, приподнимаясь на локтях.

У него так сдавило шею, что казалось, будто она попала под гидравлический пресс.

— Нет. Вы слишком слабы.

Варлоу стал пробираться к выходу. Это странное, уже не похожее на людей существо двигалось между распростертыми телами с уверенной ловкостью, никак не соответствующей его грозному облику.

Всего оказалось семь детей младше десяти лет. На то, чтобы перенести их из кают-компании и уложить в нуль-тау-капсулы, Варлоу потратил почти пять минут. Его нейронаноники на уровне подсознания следили за полетом. Корабли-агрессоры тоже набрали ускорение в три g.

Боевые осы заполнили пространство непрекращающимися вспышками взрывов.

Последнего ребенка Варлоу уложил в нуль-тау-капсулу, когда «Леди Мак» летела над краем кольца, в двух тысячах километров над плоскостью эклиптики.

— Ну слава богу, — воскликнул Джошуа, как только капсула затянулась непроницаемой чернотой. — Теперь готовьтесь к настоящему ускорению.

Перегрузки на «Леди Мак» возросли до семи g, еще больше усилив страдания оставшихся в кают-компании эденистов. При всех своих физических усовершенствованиях они не обладали необходимой выносливостью, чтобы спокойно перенести тяготы полета в боевых условиях.

«Маранта» и «Грамин» начали отставать. Сенсоры показали еще трех боевых ос, быстро сокращавших дистанцию.

— Иисусе, сколько же у них этой дряни? — возмутился Джошуа, ответив четырьмя из оставшихся на «Леди Мак» шести беспилотников.

— По моим подсчетам, десяток, — передал ему Мелвин. — А может, и больше.

— Чудесно.

Джошуа резко изменил курс корабля, направив «Леди Мак» прямо к кольцам.

Медленно кружащиеся глыбы грязного льда отразили незнакомый им до сих пор свет трех пронесшихся мимо космических кораблей. После долгих тысячелетий покоя, нарушаемого лишь медленными колебаниями магнитосферы газового гиганта, микроскопическую пыль всколыхнули электромагнитные импульсы взорвавшихся поблизости ядерных зарядов. Темные кристаллы льда с элегантной медлительностью приподнялись над поверхностью. Температура, выросшая на доли градуса, разорвала неимоверно хрупкие валентные связи между разрозненными атомами, некогда установленные космическим холодом и невесомостью. После прохода кораблей кольца покрылись рябью, словно ненастное море перед началом шторма.

Все те, кто на борту «Леди Мак» имел доступ к сенсорам, в немом восхищении смотрели, как вырастают частицы кольца, превращая зернистый туман в плотную равнину дрейфующих грязно-желтых булыжников. Они занимали уже половину зоны обзора и были так близко, что казались этаким паркетом Вселенной.

Из пусковой установки «Леди Макбет» вырвалась предпоследняя боевая оса. Ее заряды мгновенно разлетелись, подобно стайке испуганных рыб. В ста километрах позади нее произошла одновременная детонация двадцати семи близко расположенных ядерных бомб, образовавших временный визуальный и электронный барьер. Скрытый от своих преследователей корабль резко повернул, полыхнув тремя шлейфами выбросов термоядерных двигателей. А затем три огненных копья заряженного гелия ударили по льду и камням кольца. Такой колоссальной температуры не могла вынести ни одна физическая структура. Взбаламученная поверхность покрылась впадинами и гейзерами, словно где-то в глубине взорвалась мощная бомба.

«Леди Макбет» с ускорением в одиннадцать g нырнула прямо в кольца.

Алкад Мзу вышла на берег круглого соленого моря Транквиллити и убедилась, что слежка на месте. Наблюдатели, как и всегда, держались в нескольких сотнях метров от нее и выглядели невинными любителями променадов, которые наслаждаются благоуханным морским воздухом; еще двое делали вид, что совершают верховые прогулки по удаленным тропам биотопа. По пути от вершины крутой насыпи до ведущей к воде тропинки она насчитала восемь «хвостов». Лежащая перед ней бухта находилась в самой удаленной точке северного побережья — плавно изгибающаяся полоса серебристо-белого песка длиной два километра, изредка прерываемая каменистыми выступами полипа. Внутри бухты имелась россыпь мелких островков, где красовались похожие на ивы деревья и яркие дикорастущие цветы. В двухстах метрах от дорожки, на которой остановилась Алкад, с крутого берега в каменный бассейн пенистым водопадом низвергалась река, затем теряющаяся в песке. Гигантская осветительная труба биотопа, протянувшаяся между двумя полюсами, уже приобрела нежный абрикосовый оттенок. На спокойной, будто стеклянной, воде появились бронзовые блики.