Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

— А теперь, леди и джентльмены, мы переходим к последнему лоту этого дня, идущему под номером сто двадцать семь. Думаю, без преувеличения могу сказать, что для меня это уникальный случай: модульная стойка электронных схем леймилов пережила катаклизм в глыбе льда. Мы уже идентифицировали два процессорных чипа и значительное число твердотельных кристаллов памяти, находящихся внутри. Все они в превосходном состоянии. В одном этом цилиндре в пять раз больше кристаллов, чем было обнаружено за все время работ в Кольце Руин. Я предоставляю вам самостоятельно вообразить, какие информационные сокровища в нем скрыты. Это несомненно величайшая находка с момента обнаружения первого тела леймила более столетия назад. И для меня большая честь открыть торги с двух миллионов эденистских комбодолларов.

Джошуа насторожился, но не услышал даже легкого шепота протеста.

Предложения сыпались одно за другим, каждый раз увеличивая цену на пятьдесят тысяч комбодолларов. В зале снова поднялся сдержанный гул голосов. Головы энергично поворачивались из стороны в сторону, торгующиеся пытались поймать взгляды конкурентов, чтобы определить степень решимости.

Цена перевалила за четыре миллиона, и Джошуа от напряжения сжал зубы. «Ну же, не останавливайтесь». Четыре миллиона и сто тысяч. «В нем же может быть информация о причине катастрофы леймилов». Четыре с половиной. «Вы сможете решить величайшую проблему, стоящую перед наукой, после преодоления барьера сверхсветовой скорости». Четыре миллиона восемьсот тысяч. «Вы станете знаменитостью, и открытие будет названо вашим именем, а не моим. Давайте, сукины дети. Торгуйтесь!»

— Пять миллионов, — бесстрастно объявил аукционист.

Джошуа осел в кресле, из его горла вырвался тихий стон облегчения. Опустив взгляд, он заметил, что его пальцы крепко сжаты в кулаки.

«Я сделал это. Я могу начать ремонт „Леди Мак“ и нанять экипаж. Формирующие узлы придется заказать в Солнечной системе. Это займет около месяца, если я найму черноястреба, чтобы за ними слетать. Корабль будет готов через десять недель. Господи!»

Он снова сосредоточился на торгах в тот момент, когда цена перевалила за шесть миллионов. На мгновение Джошуа показалось, что он ослышался, но нет, и Баррингтон Грир улыбался ему, словно запустил в своих нанониках какую-то безумную стимулирующую программу.

Семь миллионов.

Джошуа слушал, словно во сне. Он может позволить себе не только замену формирующих узлов и мелкий ремонт. «Леди Мак» можно оснастить заново, установить лучшие системы, не считаясь с ценой, новые ядерные генераторы, может, и новый космоплан. Нет, лучше ионный флаер из Кулу или Новой Калифорнии. Да!

— Семь миллионов четыреста пятьдесят тысяч. Раз.

Аукционер, держа поднятый молоток в мясистой ладони, выжидающе осмотрел зал.

«Богат! Я чертовски богат!»

— Два.

Джошуа закрыл глаза.

— Последний раз, семь миллионов четыреста пятьдесят тысяч. Кто больше?

Удар молотка прозвучал триумфальным гонгом. Для Джошуа Кальверта началась новая жизнь. Независимый капитан, владелец космического корабля. В зале раздался протяжный низкий звон. У Джошуа мгновенно открылись глаза. Все присутствующие моментально умолкли и посмотрели на небольшой проектор кругового обзора в виде метрового хрустального столбика, стоящий перед аукционером. Под его поверхностью поплыли абстрактные разноцветные завитки. Несмотря на общее замешательство, улыбка Баррингтона Грира стала еще шире.

— Транквиллити предъявляет свое право на покупку лота номер сто двадцать семь, — раздался приятный мужской голос.

— Вот дьявол… — воскликнул кто-то слева от Джошуа.

Победивший покупатель? Он даже не расслышал его имя во время торга.

Аукционный зал задрожал от громких голосов.

Баррингтон Грир с ликующей улыбкой показал ему большой палец. Три помощника подошли, чтобы унести контейнер и его драгоценное — семь с половиной миллионов! — содержимое в боковое крыло здания.

Джошуа подождал, пока зал опустел; люди выходили, оживленно обсуждая единственное событие: заявку Транквиллити на последний лот.

Ему теперь было на все наплевать, последняя заявка означала увеличение установленной цены еще на пять процентов. Электронная стойка теперь попадет к команде специалистов по леймилам, где ее содержимым займутся самые опытные ученые в области изучения инопланетных миров. Он ничего не имел против, скорее всего, это единственно правильное решение.

После первых мучительных лет ссылки Михаэль Салдана, насколько смог, восстановил б о льшую часть научной команды, увеличивая ее потенциал по мере роста новой экономики и умножения финансовой мощи. К этому дню в ней насчитывалось семь тысяч специалистов, включая нескольких ксеносов, членов Конфедерации, предлагавших альтернативные теории при обсуждении самых загадочных артефактов.

Михаэль умер в 2513 году, и титул Владыки Руин с гордостью принял его сын Морис, продолжавший дело отца. Он был глубоко убежден, что разгадка катастрофы леймилов является смыслом всего существования Транквиллити. И стремился к ней до самой своей смерти в 2601 году.

С тех пор научная деятельность никогда не прерывалась. Транквиллити объявил, что наследник Мориса, третий Владыка Руин, продолжит проект, но не станет искать публичности. Заявление это в свое время вызвало массу слухов; говорили, что личность биотопа полностью завладела властью, что королевство Кулу пытается вернуть биотоп себе, что эденисты готовы принять Транквиллити в свое общество (ранее ходил слух о краже Михаэлем семени биотопа у эденистов) и что готовится изгнание адамистов. Но ничего не происходило. Сущность биотопа с самого начала объединяла в себе гражданскую и полицейскую власть, используя служащих для поддержания порядка, так что ничего не изменилось, налог составлял все те же два процента, черноястребы кружили в брачных полетах, коммерческая деятельность поддерживалась, и творчество в области финансов не запрещалось. А раз статус-кво сохранялся, кто стал бы задумываться, чьи нейроны правят балом, человеческие или биотехнические?

Джошуа, стараясь поменьше нагружать левую ногу, уже поковылял к выходу, как вдруг ощутил чью-то руку на своем плече.

— Ой.

— Джошуа, друг мой, мой очень богатый друг! Вот это денек, да? И это твой день. — Перед ним возникло сияющее лицо Баррингтона Грира. — Ну, и что ты теперь собираешься делать? Женщины? Роскошная жизнь?

Его взгляд никак не мог сфокусироваться, похоже, он и впрямь находился под действием стимулирующей программы. Впрочем, он это заслужил — аукционный дом получал три процента от суммы каждой сделки.