Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

— Дьявол! — выплюнул он.

— Проверь, достаточно ли заряда в электронной матрице, чтобы включить микроволновку, — сказала дочери Рут. — Надо вскипятить немного воды.

Рут начала рыться в припасах Хорста в поисках серебристых пакетиков кофе.

Мэри Скиббоу не могла поверить в происходящее до того момента, пока не услышала урчание электромотора. Но вот из-под винта «Куугана» стали подниматься пузырьки воздуха, и расстояние между лодкой и причалом начало увеличиваться.

— Я сделала это, — едва слышно прошептала она.

Ветхая лодка неторопливо выбралась на середину Кволлхейма, повернула нос вниз по течению и стала набирать скорость. Мэри прекратила подбрасывать поленья в квадратную воронку теплообменной топки и расхохоталась.

— Провалитесь ко всем чертям! — крикнула она деревне, постепенно остающейся за кормой. — Я избавилась от вас. Вы больше никогда меня не увидите. — Она показала берегу кулак. Ее никто не увидел, даже привы, бродившие по мелководью. — Никогда.

Вскоре Абердейл скрылся за поворотом реки. Смех Мэри стал подозрительно похожим на рыдания. Но вот она услышала, что кто-то идет от рулевой рубки в ее сторону, и снова стала бросать поленья в топку.

Это была Гейл Бачаннан, с трудом протиснувшаяся между каютой и полуметровым планширом. Некоторое время она тяжело дышала, привалившись к стене каюты, и по раскрасневшемуся лицу под широкополой шляпой стекали струйки пота.

— Тебе стало легче, милочка?

— Намного!

Мэри просияла ослепительной улыбкой.

— Такой девочке, как ты, не годится жить в этом захолустье. В низовьях тебе будет намного лучше.

— Можете мне не рассказывать. Господи, это было ужасно. Я ненавидела всех и всё. Животных, овощи, фруктовые деревья. Я ненавижу джунгли. Ненавижу деревья!

— А ты не навлечешь на нас неприятности, милочка?

— О, нет, обещаю. Я никогда не подписывала контракт поселенца с ЛСК, юридически в день отлета с Земли я была несовершеннолетней. Но теперь мне уже восемнадцать, и я имею право покинуть дом, когда захочу.

Одутловатое лицо Гейл на мгновение посмурнело.

— Ладно, можешь перестать подбрасывать дрова, на сегодня уже достаточно. Нам осталось идти около двух часов. Ленни бросит якорь на ночь где-нибудь ниже Шустера.

— Хорошо.

Мэри выпрямилась, прижав руки к бокам. Сердце у нее бешено колотилось в груди. «Я сделала это!»

— Немного погодя можешь начинать готовить ужин, — сказала Гейл.

— Да, конечно.

— Но сначала, я думаю, ты захочешь принять душ, милочка. Немного отмыться.

— Душ?

Мэри показалось, что она ослышалась.

Но нет. Это был закуток между кухней и спальней — просто угол, отгороженный занавеской, но достаточно просторный, чтобы вместить Гейл. Опустив взгляд, Мэри сквозь щели между досками увидела поток воды. Насос и нагреватель работали тоже от теплообменной топки, обеспечивая слабую струйку теплой воды, стекавшей из медного крана. Для Мэри это показалось большей роскошью, чем джакузи завзятого сибарита. Она не принимала душ со времени вылета с Земли. Грязь была постоянной спутницей жизни и в Абердейле, и на фермах в саванне. Она впитывалась в поры, забивалась под ногти и склеивала волосы. И никогда не смывалась полностью. В холодной воде, без соответствующего мыла и гелей, избавиться от нее было невозможно.

Первый слив воды, уходящий в щели между досками, заставил Мэри поморщиться. Вода была грязной. Но Гейл дала ей кусок зеленого неароматизированного мыла и флакон жидкого мыла для волос. Мэри начала яростно отскребать грязь и при этом пела во весь голос.

Гвин Лоус даже не подозревал, что привы где-то рядом, пока не получил удар дубинкой по пояснице. От боли он на мгновение отключился и даже не помнил, как упал. Только что он прицеливался из электромагнитного ружья в дандерила, предвкушая похвалы других охотников, и вдруг его рот оказался забит землей, дышать стало неимоверно трудно, а спину пронзила невыносимая боль. Он только и смог, что с трудом откашляться.

Чьи-то руки вцепились в его плечи и перевернули. По спине прокатилась еще одна волна боли. Мир вокруг противно задрожал.

Над ним, широко усмехаясь, стояли Квинн, Лоуренс и Джексон. Все они вымазались в грязи, в волосы и всклокоченные бороды набилась земля, на коже во многих местах виднелись царапины, и сочащаяся кровь смешивалась с пылью. Воплощенные дикари из далекого прошлого Земли. Гвин захныкал от ужаса.

Джексон нагнулся, его зубы блеснули совсем рядом в злорадной усмешке. В рот Гвина впихнули кусок свернутой тряпки и завязали полоской ткани. Дышать стало еще труднее, ноздри, втягивающие драгоценный кислород, раздулись до предела. Потом его опять перевернули, уткнув лицом во влажную землю. Перед глазами остались только грязные травинки. Он почувствовал, как запястья и лодыжки связывают жесткой веревкой. Чужие руки начали шарить по его карманам и похлопывать по одежде. Пальцы замедлили движение, когда во внутреннем кармане парусиновых брюк нащупали драгоценный кредитный диск Юпитерианского банка.

— Квинн, я нашел его, — раздался торжествующий возглас Лоуренса.

Большой палец правой руки Гвина немедленно отогнули назад.

— Отпечаток скопирован, — произнес Квинн. — Посмотрим, что у него есть. — После короткой паузы послышался радостный свист. — Четыре тысячи триста комбодолларов. Эй, Гвин, где же твоя вера в свой новый мир?

Раздался грубый хохот.

— Отлично, деньги переведены. Лоуренс, положи диск обратно, туда, где ты его нашел. Раз он умрет, его не смогут активировать, и никто не узнает, что он был обчищен.

Умрет. Слово пронзило заторможенный мозг Гвина. Он застонал и забился, стремясь освободиться. В ребра врезался чей-то ботинок. Он закричал, вернее, попытался. Кляп во рту не давал даже вздохнуть.

— Квинн, при нем есть полезные вещи, — заметил Лоуренс. — Лучевой нож, зажигалка и персональный навигатор. И запасные магазины к винтовке.

— Оставь, — приказал Квинн. — Его найдут, и, если чего-то не досчитаются, могут возникнуть подозрения. Нельзя этого допускать, пока нельзя. В конце концов все это и так будет нашим.

Они подняли Гвина на плечи и понесли, словно пойманную добычу. Его сильно трясло, ветки деревьев били по лицу, и сознание то пропадало, то возвращалось вновь.

Когда они наконец сбросили его на землю, уже начало темнеть. Гвин посмотрел по сторонам и в двадцати метрах от себя увидел гладкий черный ствол старого дейрара и широкий полукруг тени, отбрасываемый его единственным зонтикообразным листом. Под деревом на силиконовой веревке был привязан сейси; зверь натягивал неподатливую привязь и рыл землю передними лапами, стремясь добраться до своих похитителей, а из раскрытой пасти свисали длинные потеки слюны. Внезапно Гвин понял, что сейчас произойдет. Его мочевой пузырь не выдержал.