Гораций Голд - Золото

Лишившись последних сил, Уолш рухнул в кресло. Он не мог заставить себя даже пошевелиться, чтобы оценить результат героического труда. Ослепленный, одурманенный озоном, он сидел и не двигался, удовлетворенный тем, что хотя бы может дышать.

Он устало обхватил голову трясущимися руками.

«Это не может так продолжаться, — подумал он. — Я не в силах трудиться по пятнадцать часов в день, выполнять работу трех человек, только потому, что боюсь потерять все из-за своей глупой мнительности. Так не может продолжаться. Я больше не могу. Я убиваю себя! Если бы я только мог довериться кому-нибудь…»

Он уснул в жестком кресле с твердой спинкой, а утром обнаружил себя лежащим на холодном полу, в неудобной позе, испытывая боль в каждом суставе.

Весь день он провел сидя: не ел, не двигался, не думал — только сидел, словно оцепенев.

Было около шести вечера, как ему показалось, когда он заставил себя сойти с кресла и исследовать куб холодного металла. Но в ведре он не обнаружил ничего, кроме комочков из тусклого металла, лежащих на дне и хорошо видных сквозь чистую воду.

Ллойд Уолш признал свое поражение. Достигнута некая предельная точка, как бы ни хотелось этого отрицать. Его оцепенелый мозг болезненно пульсировал.

Поражение — предел усталости — а ведь казалось, что он так близко!

Он снова упал в кресло и закрыл лицо уставшими руками. Возможно, он уснул или потерял сознание — последнее казалось вполне возможным, — а в следующий за пробуждением момент увидел застенчивого молодого человека, в неуверенности стоящего перед ним. Уолш встрепенулся и вскочил на ноги.

— Я… я звонил, — торопливо произнес незнакомец. — Мне никто не ответил, и я хотел постучать, а дверь оказалась открытой. И я вошел.

— Что вы здесь делаете? — резко спросил Уолш.

Незнакомец смущенно переминался с ноги на ногу.

— Я рассчитывал найти работу. Я слышал, что у вас здесь много механизмов, а я техник… электромеханик, — пробормотал он.

Глаза Уолша подозрительно сузились.

— С чего вы взяли, что у меня здесь механизмы?

— Я обходил здания, — начал объяснять молодой человек, придя в еще большее смущение. — Я искал работу, и люди внизу, сказали мне, что слышали, как у вас тут работают машины. Поэтому я и решил зайти, узнать, не пригожусь ли вам чем-нибудь.

Появление молодого механика казалось Уолшу чудесным, но подозрительность напомнила о себе.

— Как вас зовут и где вы работали прежде? — спросил он.

— Герберт Бентон. Я… ну, я имел место на неполный рабочий день в Нью-Джерси Пауэр Компани. Это была обычная работа… Э-э, я согласен, что это выглядит глупо, но мне хотелось бы делать нечто большее, заниматься какими-нибудь экспериментами и все такое. Поэтому я уволился и стал наводить справки о других местах, где была бы возможность использовать собственную голову, вместо того, чтобы бездумно выполнять чужие приказы.

— И какой работой вы хотели бы заняться?

Бентон сосредоточенно наклонился вперед.

— Я всегда хотел сделать топливный аккумулятор, но даже не мечтал когда-нибудь подступить к этому из-за нехватки времени. Или улучшить механическую передачу, чтобы переносить большие грузы с помощью тонких кабелей, или создать передатчик узконаправленного луча, который мог бы посылать большое количество энергии.

Уолш подскочил к Бентону и схватил его за руку.

— Вы… вы действительно хотели всем этим заниматься? — он был поражен величием той работы, которую этот юноша готов был взвалить на себя.

Бентон робко кивнул.

— Откуда у вас такой интерес к этим идеям? — не унимался Уолш. — Со школы? Вы хоть как-то пытались над ними работать?

ПОЛЬЩЕННЫЙ интересом Уолша, Бентон ничего не скрывал.

— Я ознакомился с большинством идей в школе, — признался он. — Именно в то время когда мы изучали электропроводность, у меня родились первые замыслы. Разумеется, вы знаете, что в силовом кабеле заряженные частицы сталкиваются с молекулами проводника и передают свой положительный заряд; когда молекулы меди сталкиваются с другими заряженными частицами, те отдают свои положительные заряды электрическим частицам.

Тогда, если бы я мог создать плотный луч — узконаправленный радио-луч — чтобы передавать энергию на далекие расстояния, я мог бы ионизировать воздух, в котором электрические заряды передавались бы от одной молекулы к другой точно так же, как это происходит в электрокабеле. Таким образом, отпала бы необходимость в дорогостоящих проводах.

Уолш сидел молча, переваривая идею.

— Но испарение электронов из ионизированного пучка воздуха приведет к значительной потере энергии, особенно при нагреве.

— Да, это правда в какой-то степени, но с другой стороны, высоковольтный кабель тоже греется из-за сопротивления меди и под нагрузкой, — возразил Бентон. Он, казалось, хорошо разбирался в предмете. — В этом случае провод не справляется с потоком отрицательно заряженных электронов и нагревается, чем больше нагрузка, тем больше поток, а повышение температуры еще более его увеличивает, как вы сказали. Таким образом, мощность, которую вы хотите передать, довольно ограничена, если вам, конечно, не захочется тянуть чрезвычайно толстые кабели по всему городу, а вы прекрасно знаете, что это очень дорого. Мой же направленный луч можно расширить или сузить, превратить его в тонкий или толстый пучок ионизированного воздуха, в зависимости от того, какая у вас нагрузка.

— Право! — взволнованно воскликнул Уолш. — И это фактически покончит с законом Ома. Поток электронов через ионизированный воздух практически не будет встречать сопротивления, таким образом, даже если отбросить потерю энергии от рассеивания электронов, мы получим нечто вроде высоковольтного кабеля, но при этом исключим потери из-за его сопротивления. А это может быть порядка двадцати пяти процентов от значения передаваемой энергии.

Бентон присел на край стула и с довольным смущением заерзал на нем. Он едва сдерживал себя.

— Моя мать не понимает моих идей, — поделился он, — но она прилагает все усилия, чтобы помочь мне, даже покупает детали для машин. Естественно, все это стоит намного дороже, чем она может себе позволить, да и я не в состоянии проделать такую огромную работу в одиночку. Но и это — больше, чем я могу делать, работая на электростанции, — поспешил добавить он.

— Да, я понимаю, — сочувственно ответил Уолш. — У меня были те же самые трудности, пока я не открыл, как сделать… — Он внезапно замолчал. — Вряд ли вы могли многого добиться с той зарплатой, которую получали?

Бентон покачал головой.

— Нам приходится экономить каждый пенс.

— Послушайте, — Уолш нетерпеливо подался вперед. — Я готов взять вас в помощники, но не обещаю платить много. Тем не менее, я вам дам оборудование и техническую помощь, в которой вы нуждаетесь. Вы можете поселиться здесь со мной, или продолжать жить дома с вашей матерью. Если выберете второй вариант, то домой вам придется возвращаться очень поздно, потому что мой рабочий день обычно составляет десять, а то и пятнадцать часов. Бывает и дольше.