Пол Андерсон - Робинзоны Вселенной (Сборник)

Он отвернулся от двери.

— У нас хорошо получается оставаться невидимками, — заметил он и втащил внутрь мешок. — Мы много тренировались.

Миранда развернула свой мешок, напряглась и затолкала его в спальную ячейку. Два других уже заполняли все небольшое свободное пространство убежища. Вскоре им придется начать подъем мешков на самый верх — хотя бы потому, что у них заканчивались пустые.

Миранда напряглась и давила сильнее, пока мешок не втиснулся на место.

— Готова поспорить, тебе было одиноко.

Джак не рассказывал ей о жизни в шкафу или о фонарике, так быстро прекратившем поиски. Он и не думал, что когда — нибудь об этом кому — то расскажет. Но ошибся. Уж слишком это значительная часть того, что превратило его в нынешнего Джака. Подобного его предкам, которые пересекали пешком континент только для того, чтобы потом исчезнуть в «более ничего не известно».

Но момент еще не настал.

— Ты поднялась сюда одна? — спросил он.

На долгое мгновение ему показалось, что он переступил черту, отпугнув ее. Неужели все кончится тем, что они станут избегать друг друга, работать на разных участках Стебля, прятаться в огромной и почти опустевшей станции? Пространства, чтобы скрыться, там более чем хватало… но не было, куда спрятаться. Наверху нового Стебля нет новой станции. Все, конец пути. Ни фонарика, мигающего в темноте… ни чего — то еще. Чего — то нового.

— Или ты поднялась сюда с кем — то?

Она взяла его мешок и затолкала в другую спальную ячейку.

— Нет. — Она снова надавила на мешок, хотя и так было ясно, что тот никуда не улетит. — Но я встретила здесь парня. Он был специалист по металлургии в невесомости. Лаборатория всего на два этажа выше отеля. — Она помолчала. — Но у него была семья. Внизу. Когда все началось, он вернулся. — Она включила свет, протиснулась мимо Джака и захлопнула дверь с такой силой, что он ощутил это через пол. — А я не любила его настолько, чтобы отправиться с ним.

Она оттолкнулась от двери, нашла кран подачи воздуха, повернула его.

— Нельзя сказать, будто мы не знали, что произойдет. А те из нас, кто остался… У нас не оказалось причин возвращаться. Никого, кто был бы нам настолько дорог, чтобы попытаться его спасти. — Она нажала кнопки на панели контроля климата. Максимальный нагрев. — Может, поэтому мы и похоронили себя во взаимном игнорировании. Все мы здесь — это те, у кого нет лучшего места, куда можно отправиться.

— Вроде меня.

Она резко покачала головой:

— Нет. Мы остались. А ты выбрал нечто иное.

Той ночью она пришла к нему. Он уже почти заснул, когда услышал движение, ощутил прикосновение кожи к своей коже. В тусклом свете приборной панели ее волосы превратились в темный ореол.

Его губ коснулся палец:

— Помолчи. Это всего лишь то, что есть.

И чем бы ни было то, что произошло, это было намного больше, чем его полузабытый стенной шкаф.

У них ушло четыре месяца, чтобы очистить убежища на пятьсот километров вниз. И еще четыре, чтобы проделать это на такое же расстояние в противоположную сторону. Двухгодичный запас еды для каждого на станции, а пятимесячный запас уже съеден. Сорок тонн биомассы, которая со временем окажется в утилизаторах. Капля в море по сравнению с тем, что могло быть собрано, если приложить решительные усилия.

Восемь месяцев Джак и Миранда обсуждали будущее. И детей. В экологии, где для появления нового человека не требуется, чтобы сперва кто — то умер. В мире, который не вынужден бесконечно оставаться статичным.

— Мы закончили, — сказал Джак Анатолию, когда последние двести килограммов были сложены на складе, где он впервые встретил Миранду. Они стояли в его офисе, держась за руки. Пара. Дерзкая.

Анатолий то ли фыркнул, то ли рассмеялся:

— Океанограф и охранник. Если не пожелаете носить сюда воду, то даже не знаю, чем еще вы сможете заняться. Защищать нас от инопланетян?

Миранда крепче сжала руку Джака, но голос ее остался спокойным:

— Мы уходим. У вас будет двумя ртами меньше. И можете спросить, не захочет ли кто уйти с нами.

— Куда уходите? — не понял Анатолий.

— На Марс, — пояснил Джак.

Они начали это обсуждать, как только принялись за очистку верхних убежищ. На внешнем конце Стебля остался челнок, готовый к полету. Ну, не совсем готовый, но ждущий. Как и многие обитатели станции, его экипаж вернулся на Землю. Новые пассажиры так и не прибыли. Даже краулеров не осталось — все они спустились на планету. Но почти все оборудование челнока было автоматическим, а у них впереди месяцы на изучение технических руководств.

— И как вы собираетесь туда попасть? — спросил Анатолий.

Миранда улыбнулась:

— Угадай.

Они не удивились, что никто не захотел к ним присоединиться. Но на станции их ничего не удерживало, а они и в самом деле здесь два лишних рта.

Когда настал великий день, он был обычным. Или, точнее, утро обычного дня.

— У тебя есть что — нибудь, что ты хочешь взять с собой? — спросил Джак.

Миранда покачала головой:

— Ничего.

Они молча прошли через всю станцию, пока не оказались у шлюза возле внешнего отростка Стебля. На этот раз не было даже ищущего Джака фонарика. Он был слишком занят, таская припасы, чтобы завести здесь друзей. А все остальные слишком заняты более важными делами.

Но ему было все равно. Хотя он снова отправлялся в «более ничего не известно».

Может быть, когда доберутся до Марса, они с Мирандой станут первыми, кто поднимется на гору Олимп. Или нет.

В конце концов, это неважно.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

© Richard A. Lovett. Jak and the Beanstalk. 2011. Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2011 году.

Перевод Мария Литвинова

Последние полчаса Нина все придвигалась к Коллинзу, и, наконец, их плечи соприкоснулись. Джоан тоже не терялась: она уже давно сидела к нему близко — близко, но по другую руку. Бедфорд по ту сторону костра смотрел на нервно пляшущие языки пламени и делал вид, что ничего не замечает.

Коллинз, распираемый самодовольством, фонтанировал шутками и бодрыми речами.

— А ведь все могло быть гораздо хуже, — вещал он. — Представьте себе, например, что нас выжило не четверо, а трое. Как вам такое: один мужчина и две женщины, или, наоборот, двое мужчин и одна женщина? Не то чтобы я хотел все свести к сексу, но тут явно бы образовалась проблемка!

— Точно, — кивнула Нина. Ее карие глаза смотрели на Коллинза с благоговением.

— Да уж! — фыркнула Джоан, не сводя голубых глаз с его лица.

Красивого лица, что даже Бедфорд вынужден был признать. Ясные серые глаза, прямой нос, твердый подбородок с ямочкой, как у Кэрри Гранта. Но Бедфорд знал — не только внешность делает Коллинза столь неотразимым. Если что, то и сам Бедфорд вполне недурен. Привлекательность же Коллинза зиждилась на других качествах. Таких, как дух товарищества и чувство локтя, чем Бедфорд точно похвастаться не мог. Коллинз был горяч и полон жизни, Бедфорд — холоден и суров. В ясных серых глазах Коллинза читался весь бесхитростный ход его мыслей, а то время как холодный голубой взгляд Бедфорда служил, скорее, щитом, скрывавшим разочарование, многоопытность и цинизм.