Пол Андерсон - Робинзоны Вселенной (Сборник)

— Но, если говорить прямо, — продолжил Коллинз развлекать компанию, — чего еще могут желать четверо выживших? У нас хватит еды до тех пор, пока мы не начнем выращивать ее. У нас есть временные укрытия, палатки, и в них мы продержимся, пока не построим нормальные дома. Кто знает, возможно, здесь будет новая колония. Новая Земля или Новая Америка!

«Вот же идиот, — подумал Бедфорд. — Неужели не понимает, к чему все идет?»

Он рывком поднялся.

— Пойду еще раз гляну на шлюпку, — сказал он и скрылся в темноте.

Он знал, что ведет себя глупо, ревнуя женщин, на которых пару дней назад даже не взглянул бы. Но на его глазах опять разворачивался старый банальный сценарий, с которым он в обычных условиях сталкивался так много раз, что можно было уже выработать иммунитет. А ведь он думал, нет, надеялся, что сейчас, в этой невероятной ситуации, древнее чудовище — ревность — не посмеет поднять свою уродливую башку.

Но что за ирония судьбы! То, что в спасательную шлюпку за несколько минут до крушения «Анаксагора» забралось четверо человек примерно одного возраста — уже само по себе удивительно. Но люди еще и четко разделены по половому признаку — двое мужчин, двое женщин — а это вообще подобно чуду. Явное божественное вмешательство! Если их четверка обречена провести остаток жизни на чужой и, очевидно, необитаемой планете, совершенно ясно, что два плюс два — идеальное решение. Две пары, у каждого мужчины своя женщина, а у женщины — свой мужчина, так что будущим поколениям нечего тревожится из — за инцеста.

Но древнее чудовище смешало все карты, разрушив божественный замысел. Схема полностью изменилась. Две женщины для одного мужчины, и ни одной — для другого. Бедфорд понимал, что все не так безнадежно. Рано или поздно ему все равно достанется одна. Впрочем, от этого не легче: он знал, какая именно достанется — та, что быстрее надоест Коллинзу.

В небе загорелись звезды, на востоке всходила маленькая желтая луна. Издалека доносились отрывистые звуки, похожие на собачий лай. Светлячки мерцали в темноте, озаряя ее разноцветными огоньками. Насекомые выводили странные песни в ветвях неизвестных кустарников.

Спасательная шлюпка покоилась на вершине холма, ее антигравитационные баки расплющились и вдавились внутрь из — за жесткой посадки. Починить их не представлялось возможным, так что у Бедфорда не было никаких причин лезть на холм, чтобы осматривать их снова. Впрочем, на то, чтобы стоять в свете звезд и глядеть в небо, причин у него тоже не было. Никаких, кроме гордости.

Возвращайся назад, к костру, говорил ему голос разума. Будь мудрее. Ситуация непременно улучшится. А сейчас ты мало что можешь сделать. Некоторым мужчинам дано, некоторым — нет.

Но голос разума и раньше говорил ему много вещей, и не все из них были верными. Если бы в детстве он слушал не учителя, а голос разума, то верил бы, что земля плоская, облака — сладкая вата, а звезды — фонари на небесных улицах. А прислушивайся к нему сейчас, был бы твердо уверен, что через два — три дня, максимум через неделю, спасатели обязательно заметят, не могут не заметить, такое крупное небесное тело, как Экулеус‑VI.

Черт возьми, как бы не так! Штурман мертв, так что нет смысла проклинать его за сделанную ошибку. А между тем, это был ляп вселенских масштабов, и шансы на то, что спасатели обнаружат затерянную вдалеке от космических маршрутов планету, стремятся к нулю. И еще эта радиационная буря, из — за которой погиб «Анаксагор». Буря все еще бушует в системе Малого Коня, так что любой корабль, материализовавшийся вблизи от нее, наверняка тоже потерпит крушение.

Бедфорд, сам того не желая, снова поднял глаза вверх и уставился на звезды. Работа межпланетным корреспондентом в «Галактических новостях» забрасывала его в самые разнообразные миры, и в далеких созвездиях он вряд ли мог открыть для себя что — то новое. И все равно, он без устали рассматривал их. У него даже была такая игра — понять, на что похоже то или иное созвездие. Звездный узор на востоке привлек его внимание — типичный женский профиль. Бедфорд быстро отыскал другое созвездие — далеко на севере. Оно напомнило ему женскую ногу.

Он опустил глаза, вытащил пачку сигарет и закурил. Руки дрожали. Ночь была теплая и немного влажная. Чувствовалась близость моря, над лесами и долинами дул легкий ветер. Теперь, когда солнце село, ветер скоро стихнет и прохладный свежий воздух опустится со вздымающихся за прибрежной полосой заснеженных гор. Прекрасная ночь… особенно если проводишь ее в одиночестве!

Бедфорд со злостью швырнул окурок в темноту. Собственная злость раздражала его своей беспочвенностью. Во время полета он, можно сказать, вообще не задумывался о существовании Нины и Джоан. То есть, он видел их, но мельком. И не то чтобы они выглядели непривлекательно — нет, скорее, наоборот. Просто для него «Анаксагор» был не больше чем рожденный для космоса фрагмент Земли, а на Земле полным — полно привлекательных женщин. И даже если у тебя есть соперники, любовь всегда можно купить.

Там, на Земле, можно. А здесь за нее надо бороться. Но как, если у тебя нет нужного оружия? Как, если у тебя внешность Сирано де Бержерака, а твой соперник — Адонис? Это все равно, что с голыми руками выходить против автоматчика.

«Ну да ладно, — решил Бедфорд, — в конце концов, здесь есть город».

Они видели его вдалеке незадолго до крушения шлюпки. Город казался мертвым, но ведь есть шанс, что это не так. Собакоподобные существа, которые то и дело подбегали к их лагерю, — аргумент в пользу того, что в городе живут люди. Без сомнения, этих животных кто — то когда — то приручил, а одомашнивание животных — прерогатива исключительно человека.

Но что если город мертв? Что тогда? Бедфорд пожал плечами. Да ничего. Хуже уже не будет.

Он начал спускаться вниз к лагерю и костру. Завидев высокую фигуру человека, поднимавшегося к нему навстречу, остановился, поджидая, в темноте.

Коллинз тяжело дышал, подъем дался ему нелегко. Прежде, чем заговорить, он перевел дух.

— Хотел немного подышать свежим воздухом, — сказал он наконец.

— Ты лез сюда только ради воздуха? Что — то не верится, — холодно заметил Бредфорд.

— Верно, не ради воздуха. Я хотел поговорить.

— По — моему, разговаривать не о чем, все уже сказано и сделано. Мы здесь, и останемся тут надолго, возможно, навсегда. Вот, собственно, и все.

— Я хотел обсудить кое — какие организационные моменты, — начал Коллинз.

— Организационные? Ты о чем?

Коллинз переминался с ноги на ногу.

— Я имею в виду… отношения между женщинами и нами. Нынешняя ситуация ни к чему хорошему не приведет.

— Да неужели? Наконец — то до тебя дошло. Если честно, то слушая твои сказки о новом прекрасном мире, который мы здесь построим, я даже подумать не мог, что у тебя случится просветление. И что ты предлагаешь?