Пол Андерсон - Робинзоны Вселенной (Сборник)

— Значит, вы не занимались любовью? — ошеломленно пробормотал Том.

Эта информация, похоже, его совершенно ошарашила. Такого он явно не ожидал.

— Мы не занимались любовью, — пояснил Авери, — не потому, что я не могу и не потому, что я не хочу, а из — за моей дурацкой проблемы верности. У меня когда — то была девушка. Ее звали Кристина. Она умерла много лет назад… но у меня выработалась дурная привычка не давать ей умереть… если ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Когда — нибудь тебе придется с этим что — то делать, — заметил Том. Иначе ты просто — напросто свихнешься… В любом случае, что вы делаете со старым добрым дьяволом по имени секс?

— Перед сном я целую Барбару в щечку, — зло ответил Авери, — и отправляюсь спать, думая о Кристине… и если повезет, то, когда я просыпаюсь, проблема решена… до следующего вечера. Я ответил на твой вопрос?

Том пожал плечами.

— Бедная Барбара.

— Действительно, бедная Барбара. Но начинали мы с импотенции. Твоей импотенции.

— Давай оставим эту тему, старина, — предложил Том. — Я не думал, что ты примешь все так близко к сердцу.

Усилием воли Авери заставил себя успокоиться. Он понимал, что ведет себя неразумно и жестоко. Ему хотелось попросить у Тома прощения.

— Извини, Том. Большой от меня толк… Что вызывает твою импотенцию, как тебе кажется?

— По — моему, нежность, — сказал Том с каким — то странным выражением лица. — Нежность и вся эта порнография.

Впервые за долгое — долгое время Том упомянул о своей порнографической коллекции.

— Пока мне ничего непонятно, — Авери положил руку Тому на плечо. Если можешь, объясни подробнее…

— Вся беда в том, — со вздохом сказал Том, — что, по — моему, я люблю Мэри.

— Поздравляю! Тогда нет проблем.

— Как можно быть таким идиотом! — вспылил Том. — В этом — то все и дело! Черт знает, сколько лет в моей голове любовь и секс обитали в совсем разных местах. Понимаешь, что я имею в виду? Секс грязен и греховен. Любовь… о ней можно прочитать в книжке. Секс — это грудастые суки желательно двумерные: тогда ни во что не вляпаешься… А любовь, в общем, в любовь я, по большому счету, никогда не верил. Наверно… — Он сглотнул. Пот градом катился по его лбу. Это признание давалось ему очень и очень нелегко. — Беда в том, что я испытываю к Мэри бесконечную нежность. Я уважаю ее… так как же, черт возьми, я могу сделать с ней такое… Это, видимо, уже условный рефлекс, — жалобно закончил он. — Павловские собачки и все такое.

Авери от всего сердца стало жалко Тома. Ведь тот отчаянно боролся с привычками и взглядами, выработанными всей его предыдущей жизнью.

— Всего один маленький вопрос, — мягко сказал Авери. — Как, по — твоему, к тебе относится Мэри?

— Она ко мне неравнодушна, — начал объяснять Том. — Очень даже неравнодушна. Мне кажется, я действительно нравлюсь этой бедной девочке. Черт, может, она даже любит меня… Она дает мне так много…

В этот миг Авери чувствовал себя даже не стариной, а настоящим, умудренным опытом, стариком.

— У нас с тобой, похоже, случай, когда слепой пытается вести немощного, — наконец сказал он. — Но во всяком случае… Знаешь, Том, женщина может играть множество разных ролей — ребенок, девственница, шлюха, сестра, жена, мать. Я полагаю, что женщина (большинство женщин) несут в себе всего понемногу. И Мэри тоже. Твоя беда в том, что ты думаешь, будто должен только лелеять ее и все. Черт возьми, она наверняка давным — давно поняла, что ты ее любишь. Теперь ей хотелось бы, чтобы ты ею воспользовался.

— Но как? — беспомощно спросил Том.

— Возьми ее тело, парень. Забудь о душе. Обращайся с ней, как с проституткой.

— Я… я не могу!

— Этому легко помочь, — улыбнулся Авери. — Есть лекарство — четыре порции Барбариного виски. Исключительно в медицинских целях. Три тебе и одна Мэри.

— Но…

— И никаких «но»… Этой же ночью. Сегодня вечером мы с Барбарой пойдем погулять по берегу. Когда вернемся, будем дежурить. Немного удачи и природа позаботится обо всем остальном.

— Я не могу сделать это, — возразил Том. — Не могу… с Мэри.

— Черт тебя возьми, ты это сделаешь! — рявкнул Авери. — А не то я поговорю по душам с Мэри и выложу ей все, что знаю о твоих дурацких комплексах.

— Спокойно, старина, — начал горячиться Том. — Мы, похоже, переходим на личности.

— Можно мне на тебя сослаться? — засмеялся Авери. — Это станет девизом нашего лагеря!

Не говоря ни слова, Том встал и пошел прочь. Всю дорогу до лагеря они молчали. Обед прошел в очень напряженной обстановке. Глядя на них, женщины решили, что Том и Авери крупно поссорились.

Вечером, как и обещал, Авери повел Барбару погулять вдоль берега моря. Было так тепло, что они решили искупаться — все еще экзотика, ведь вода серебрилась в свете сразу двух лун.

Когда они вернулись в лагерь, Том и Мэри уже ушли спать. Барбара, ничего не знавшая о замысле Авери, была несколько удивлена. По правде говоря, Авери молчал почти всю прогулку. Как Барбара ни пыталась выведать у него, что же произошло у них с Томом, Авери уклонялся от ответа.

У костра Авери заметил два пластмассовых стаканчика.

— Если хочешь, можешь лечь, — сказал он Барбаре, с удовлетворением понюхав стаканы. — Я подежурю.

— Что — то здесь происходит, — подозрительно заявила Барбара. — Ты, случайно, не знаешь, что именно?

— Ровным счетом ничего особенного. Я подежурю, а ты поспи.

— Мы все будем делать вместе, — решила Барбара. — Что — то произошло. Я хочу знать, что.

— Настанет время, и ты, несомненно, все узнаешь… Ладно, давай действительно пойдем спать. К чертям собачьим это дежурство. Одну ночь перебьемся. Дьявол присмотрит за своими слугами.

Барбара не возражала. Они уже очень давно не видели и следа золотых людей. Зевая, она направилась в палатку вслед за Авери.

Утром Авери и Барбаре хватило одного взгляда на Мэри, чтобы понять: что — то и в самом деле произошло. Она не выглядела сияющей, как это обычно бывает с женщинами в подобных случаях. Она казалась несколько удивленной, немного усталой и странно довольной.

Том тоже выглядел удивленным и каким — то гордым, что ли.

Барбара, с ее женской интуицией, очень скоро догадалась, что к чему. Авери знал это с самого начала.

Исподтишка наблюдая за Томом и Мэри, Авери внезапно ощутил острую зависть. Зависть и чувство вины.

Как это все смешно! Он покосился на Барбару и увидел, что она тоже испытывает зависть. Вдруг ему захотелось крепко сжать ее в объятиях. Но он не двинулся с места. Он сделал вид, будто ничего не замечает.

— Врачу, — пробормотал он, — исцелися сам.

Примерно через неделю после того, что Авери называл для себя Брачной Ночью Тома и Мэри, они снова встретились с золотыми людьми — на этот раз с женщиной. Задним числом эта встреча казалась ничего не решающей. Однако это было начало. Во всяком случае, она наглядно, как думал Авери, показала золотым людям, что обитатели Лагеря Два не хотят ни с кем воевать.