Леонид Дюк - Теория поля

Акименко задержался на пару дней в Швейцарии и появился в институте лишь в среду. Часа два у него ушло на то, чтобы разобрать накопившиеся мелкие текущие вопросы. Сразу после этого он попросил Валю:

– Пригласите, пожалуйста, ко мне Цыпкина и Козырева. Пусть зайдут минут через пятнадцать.

Коллеги явились порознь, но почти одновременно. Арсений принес какие-то бумаги и положил на стол перед Акименко.

– Что это? – шеф устало перебирал руками стопку листков с многочисленными таблицами.

– Это результаты эксперимента. Те, которые успели собрать и обработать по состоянию на вчерашний вечер.

Станислав Сергеевич посмотрел на Цыпкина. Тот недоуменно пожал плечами. Шеф снова перевел взгляд на Арсения.

– Результаты полностью подтверждают предсказания Стандартной модели. Есть, конечно, небольшие отклонения. В пределах погрешности измерений. Нужно дождаться завершения эксперимента, чтобы утверждать окончательно. Но уже сейчас не остается сомнений: мы у цели!

– Бред какой-то, – прокомментировал Цыпкин. – Очередные инсинуации!

Акименко тщательно изучил бумаги. Слова молодого сотрудника вроде бы подтверждались. Оставалось непонятным, каким образом такое могло случиться. Акименко устроился в кресле поудобнее и вопросительно уставился на Козырева:

– Ну-те’с, внимательно слушаем.

– Когда я узнал, что эксперимент на основании предсказанных теорией параметров провалился, я много думал, как такое могло случиться. И тут меня осенило: а что если ошибка не в самом эксперименте, а в интерпретации полученных данных. Ведь данные обрабатывались с помощью программы, к тому же самописной. Я хорошо знаю, как создаются программы, и предположил, что вероятность программной ошибки много выше, чем возможность несовершенства Стандартной модели.

– Это программа, в общем-то случае, неоднократно проверялась на множестве других экспериментов! – язвительно возразил Цыпкин.

– Программа наверняка дорабатывалась, – парировал Арсений, – и ошибка могла появиться позднее либо находиться на такой ветке, на которую раньше не попадало управление. Да мало ли… Ошибка могла спокойно существовать все это время и никак не проявлять себя.

– Бред! Даже если предположить, что ошибка действительно была, что ты нашел ее и исправил, все равно мы все своими глазами видели – результаты были в точности такими же, как и в первый раз, – продолжал возражать Цыпкин.

– Сергей Львович, давайте дадим Козыреву договорить. Продолжайте, Арсений, – осек его Акименко.

Цыпкин посмотрел на Арсения с ненавистью.

– Я понимал, что не успею разобраться в таком огромном количестве кода, – спокойно продолжал Козырев. – К тому же пришлось бы где-то раздобыть исходники, как-то организовать процесс отладки. Это все сложно и долго. Поэтому я решил использовать параллельно с вашей свою программу. Я ее написал немного для других целей. Вы, Станислав Сергеевич, видели ее на защите диплома. Но доработки требовались незначительные.

– Но вы же ее писали совсем для другого оборудования! Даже если модуль анализа подошел, модуль интеграции надо было полностью переписывать! – не унимался Цыпкин.

– Я его не переписывал. Лена мне дала готовые библиотеки, я их использовал.

– Сука! – тихо вырвалось у Цыпкина, но Козырев услышал, зло посмотрел на него и так же тихо в ответ процитировал известную строчку: «Коль не отдашься, скажут «сука». Цыпкин понял, что Арсений в курсе их взаимоотношений, и сразу же сменил тактику:

– Станислав Сергеевич, это все Томилина, ее программа, я всегда говорил, от нее никакого толка, ее надо было давно уволить!

– Томилина тут ни при чем, – заступился за коллегу Арсений. – Она же не физик. Ей как сказали, так она и запрограммировала. Мне это знакомо. Повторюсь, я знаю, как создаются подобные программы. Формализация нулевая, постановка вся на словах. При коммуникациях между учеными и программистами всегда теряется чрезвычайно важная информация. Поэтому я и предпочитаю сам писать для себя программы.

В очередной раз за последний месяц Акименко был шокирован. «Да, ребята, с вами не соскучишься, – подумал он про себя. – Конечно, это все еще нуждается в проверке, но похоже, что Козырев не врет». Вслух же добавил:

– Ладно, идите пока. Сам все буду проверять, лично. Арсений, задержитесь, пожалуйста.

После того как Цыпкин вышел, он продолжил:

– Ты, наверное, думаешь, что победителей не судят?

– Я просто не знал, как мне отстоять свое мнение.

– Ты бы мог просто прийти и рассказать мне о своих планах, вот ведь как. Почему ты думаешь, что я бы тебя не поддержал?

– У меня не было доказательств, только идея. Ее требовалось проверить. Я взвесил шансы и понял, что Цыпкина мне не преодолеть. Кто я? Выпускник, только что закончивший университет, хоть и способный. Умник-зазнайка, выскочка. Вы бы все равно его послушали, тем более что и сами придерживались того же мнения. Как же, столько времени бились над проблемой, а тут пришел какой-то…

– Ты только не возомни, что полностью искупил свою вину и оправдался в моих глазах. Лично я против подобных фокусов! Что с тобой делать, я еще подумаю. Пока можешь быть свободен!

Когда за Арсением закрылась дверь, он подумал: «Действительно, что мне с ним делать? Вот как на него злиться, как его выгнать? …Но наказать следует. Это определенно!»

И все же Акименко был ужасно рад. В конце концов, все плохое быстро забывается. Да и вообще, со временем все забывается, кроме результата. А результат, похоже, присутствовал. Нет, сомнения все еще оставались, но он уже понял, почувствовал своей развитой интуицией ученого: результат есть! И это было важно, это было чрезвычайно важно! Это было сейчас для него важнее всего на свете!

Сразу после разговора с шефом Арсений зашел к Лене:

– Пообедать не хочешь?

– Что, уже двенадцать? Пойдем съедим чего-нибудь.

Они направились в институтскую столовую. Кормили там весьма неплохо: вкусно и недорого. Если во всем остальном институте уже ощущалось широкомасштабное наступление капитализма, то столовая каким-то неведомым образом оставалась, наверное, последним островком прежнего мироустройства.

Арсений любил бывать здесь. Атмосфера в стиле ретро навевала ностальгические чувства. Сметана в стаканах: полный или половинка на выбор, кефир, яйцо под майонезом, глазунья, творожная запеканка, салат из свеклы с чесноком, грецкими орехами и майонезом, традиционный оливье, квашеная капуста с клюквой, малосольные огурцы, украинский борщ, рыбный суп из консервов, пельмени со сливочным маслом или со сметаной, отварные сосиски, котлеты или тефтели, толстые, пышные оладьи с вареньем или медом на выбор, блинчики с творогом, блинчики с мясом, компот из сухофруктов, чай в стакане с подстаканником. Столы накрыты клеёнкой, посередине салфетки в граненом стакане и ядреная горчица в открытой чашечке с ложечкой, крупная мокрая соль в такой же чашечке, алюминиевые столовые приборы.