Леонид Дюк - Теория поля

Ребята выбрали еду, расплатились и сели за столик.

– Шеф вернулся? – спросила Лена.

– Да, здесь.

– Виделись?

– Ага.

– Как все прошло?

– Нормально, примерно, как я и рассчитывал…

– Остаешься?

– Пока не знаю.

– Жаль, если ты уйдешь. Здесь не так много приятных людей.

– А я приятный? – Арсений лукаво посмотрел на Лену.

Лена не ответила. Какое-то время они ели молча.

– Слушай, Козырев, а есть у твоего имени какие-нибудь уменьшительные, упростительные или ласкательные варианты? А то сложно это как-то и слишком уж официально: Арсений. Как тебя зовут друзья, там, или родители?

– Зови меня как хочешь, только не Сеней.

– Чего так?

– Ненавижу это имя. Прямо воротит. Сеееенняя. Фу. А вообще, друзья зовут меня Арс. Мне нравится. Правильные ассоциации вызывает: Бог войны Марс, снежный барс.

– Ага, нелепый фарс. Сеня, а вам не кажется, что вы излишне самоуверенны? – Лена посмотрела на него с иронией.

Арсений улыбнулся:

– Ну, если честно, то часто это просто попытка скрыть слабости, поза. Некий стеб над собой. Друзья знают и не обижаются. Хотя, если разобраться, что есть самоуверенность? Где грань между уверенностью и самоуверенностью? Вот умный человек, если он действительно умный, как ты думаешь, способен адекватно оценить себя в сравнении с окружающими его людьми?

– Да, наверное.

– Ну вот, он оценил себя. Адекватно. Ни больше, ни меньше, как есть. И получилось, что он умнее и способнее многих. Что ему делать? Держаться естественно – будешь выглядеть самоуверенным. Притворяться, что ты такой же, как все? Противно! Впрочем, многие так и делают. А я не хочу! Пусть уж лучше считают меня самоуверенным.

В столовую зашел Цыпкин. Увидев Арсения с Леной, не смог удержаться, чтобы не подойти к ним.

– Что, голубки, празднуете победу? – он буквально кипел от злости.

– Мы не злорадные, просто зашли поесть, – миролюбиво ответила Лена.

– Ты, Козырев, не радуйся раньше времени. Ты тут без году неделя, и методы твои никому не нравятся. И сам ты тут тоже никому не нравишься. Так что я бы на твоем месте не расслаблялся! Один раз тебе повезло, но не думай, что ты уже схватил удачу за одно место.

– Я и не думаю, – спокойно ответил Арсений. – И это была не лотерея, а взвешенное, продуманное решение. Стандартная модель…

– Опять ты со своей Стандартной моделью. Ты еще хоть что-нибудь знаешь, в общем-то случае? – грубо перебил его Цыпкин. – Ограниченно ты мыслишь, Козырев. Да и сам ты какой-то ограниченный.

– Спасибо за комплимент, к сожалению, не могу ответить вам тем же, – улыбнулся Арсений.

– Комплимент? – удивился Цыпкин.

– Да, как говорил Эйнштейн, есть только две бесконечные вещи: Вселенная и глупость. Хотя насчет Вселенной я не уверен.

Когда Цыпкин позорно удалился, Лена сказала Арсению:

– У тебя теперь появился опасный враг. Я бы на твоем месте была очень осторожной.

– Мне нечего бояться. Глупость никогда не победит разум.

– Да, – иронично улыбнулась Лена. – Ты прав. Какая же это самоуверенность!

На этот раз Арсений приехал к Малахову домой, в его московскую квартиру на Спортивной. Старый четырехэтажный дом в тихом московском переулке. Квартира была просторной, профессорской, полученной, как и дача, в годы развитого социализма. Евгений Михайлович встретил Арсения в прихожей.

– Заходи-заходи! Здравствуй, дорогой! Раздевайся, вот тут можешь повесить куртку, – радушно суетился профессор.

Они пожали друг другу руки. Козырев прошел в гостиную.

– Сейчас мы сообразим чайку. У меня есть отличный киевский торт, настоящий, как раньше. Научились делать, стало быть, я сам удивился, когда попробовал.

– Нади нет? – спросил Арсений.

– Нет, бегает где-то. Вы ж, молодые, всё заняты, всё в суете. Жена тоже ушла, так что мы тут с тобой одни. Располагайся!

Надя пока обитала вместе с родителями, а вот Антон уже существовал вполне самостоятельно. После смерти бабушки ему досталась неплохая квартира недалеко от метро «Аэропорт». Это было настоящее богатство, потому что для большинства молодых людей квартирный вопрос стоял чрезвычайно остро. Честно заработать на собственное жилье в то время представлялось практически невозможным. Зато друзья часто пользовались гостеприимством Антона и устраивали у него дома шумные молодежные посиделки.

Малахов принес поднос, на котором возвышался огромный чайник с чаем, а также две фарфоровые чашечки, такие же блюдца и торт. Он поставил все это на большой стол.

– А может быть, партейку в шахматы? Так, под беседу? – предложил он.

– С удовольствием! – согласился гость.

Евгений Михайлович достал шахматную доску. Высыпал содержимое на стол. Взял в каждую руку по разноцветной пешке, убрал их за спину.

– В правой! – выбрал Арсений.

В правой руке оказалась белая. Они расставили фигуры. Налили в чашечки чай. Малахов отрезал по кусочку торта и положил на блюдца.

Козырев прекрасно понимал, что Малахову не терпится узнать подробности его приключений, однако начал он вовсе не с этого. Когда первоначальная суета немного улеглась, первые ходы были сделаны и встреча, как и партия, плавно перетекала из дебюта в миттельшпиль, профессор, обдумывая варианты защиты, негромко произнес:

– Я знаю, ты встречался с Бурханом, – констатация факта не вызвала ответной реакции, поэтому Евгений Михайлович спросил напрямую. – Как прошло, о чем говорили?

– Да нормально поговорили. С одной стороны, йогин, конечно, оказался прав, – с готовностью ответил Арсений, хотя подобная тема оказалась для него неожиданной. – Я изменил предначертанное. В том смысле, что я отказался становиться его учеником. А значит, и дикши не будет, не будет и событий из предсказания. В общем, ерунда все это! Не стоит заморачиваться!

– Ну-ну, ладно, – тихо произнес Малахов то ли с облегчением, то ли, наоборот, с некоторым сомнением. – Стало быть, ты не веришь. Что ж, может, ты и прав. Тогда давай рассказывай про свои новые приключения.

– Ну, в общем, дело было так. Цыпкин всю жизнь ходил в любимчиках у Акименко, – Козырев живо переключился на беспокоящую его тему. – Поэтому, когда шеф, вернувшись после защиты дипломов, в восторженных тонах отозвался о моей работе, у того сразу зародилась неприязнь ко мне. Я думаю, у него не очень высокие способности как у ученого, но благодаря своей природной ловкости он умеет, извиваясь ужом, аккуратно пролезать между струйками подводных течений. За счет этого, а также благодаря близости к Акименко ему удавалось в принципе неплохо существовать.

Он отломил приличный кусок торта, положил его в рот и запил чаем:

– А действительно вкусно!

После паузы продолжил:

– А тут еще этот отзыв. Проекты отзывов для Акименко всегда готовил Цыпкин. Шеф, как правило, в разговоре всегда высказывался о работе до того, как поручить что-то написать. Поэтому Сергей Львович обычно знал, какой тональности ожидает от него руководство. Образование у него неплохое, плюс опыт. В общем, всегда попадал. А в этот раз Станислав Сергеевич решил мне устроить, так сказать, проверку боем. Цыпкин сначала было расстроился, но потом решил использовать ситуацию в своих целях. Дело в том, что автор статьи – его друг.