Леонид Дюк - Теория поля

А Нильс Бор, казалось, выступал против очевидной реальности, представляя молодое, новое поколение физиков. Итак, тема сегодняшнего занятия – парадокс Эйнштейна-Розена-Подольского и теорема Белла.

Козырев крупными буквами написал на доске обозначенную тему, аудитория дружно зашуршала тетрадями.

– Картина, которую квантовая теория открыла перед учеными, оказалась парадоксальной. Эйнштейн со своей природной интуицией буквально почувствовал, что она сломает ту идеальную, стройную и рациональную картину мира, которая просвечивала через строки философских трактатов Декарта и Спинозы. Он говорил о теории Бора: «Если все это правильно, то здесь – конец физики». Эйнштейн увидел в новой теории общую и глубокую черту – крушение, или, по крайней мере, ограничение того идеала, который в глазах творца теории относительности являлся опорой самого существования физики. Незыблемая почва классической, строго детерминированной науки стала уходить из-под ног буквально на глазах.

В 1935 году Эйнштейн со своими сторонниками опубликовал статью, которая называлась «Можно ли считать квантово-механическое описание физической реальности полным?» Бор не заставил себя долго ждать и вскоре ответил ему статьей с точно таким же названием, в которой…

Студенты напряженно вслушивались в слова преподавателя, ловя каждое его слово.

После занятий Арсений задержался на кафедре – требовалось разобрать накопившиеся документы: заполнить скучные отчетные формы, подготовить новые учебные планы. Когда он вышел, вечерний университет уже практически опустел. На пороге главного входа, безуспешно спасаясь от холода, Арсений втянул поглубже голову внутрь воротника и быстрым шагом направился к машине, припаркованной поблизости, примерно в сотне метров от крыльца. Автомобиль за несколько часов успел совершенно остыть. Поспешно заведя мотор, продолжая зябко кутаться в кургузое пальтишко и полностью погрузившись в свои мысли, он с фатальной обреченностью ждал, когда же салон наконец прогреется. Вдруг в окно постучали. Козырев с удивлением повернул голову и увидел Свету, Светлану Симонову, ту самую студентку, которая теперь, активно жестикулируя, явно о чем-то его просила. Он открыл дверь, впустив внутрь новую порцию пробирающего до костей мороза.

– Арсений Павлович! – пролепетала замерзшими губами девушка. – Вы мимо метро поедете?

– Да, подвезти?

– Ага, это было бы замечательно! А то я тут совсем околею, пока дождусь автобуса.

– Пожалуйста, садитесь!

Она поспешно забралась на переднее сиденье.

– Такой мороз, прям конец света! Спасибо!

– Надеюсь, Света, что это все же еще не конец, – улыбнулся собственному каламбуру Арсений. – Скоро мотор прогреется, станет значительно лучше. Потерпите немного.

– Да мне уже гораздо лучше. По крайней мере, тут хоть ветра нет.

Козырев вырулил со стоянки университета и взял курс в сторону ближайшей станции метрополитена. Включил печку. Снял перчатку, поднес руку к соплу воздуховода. Воздух, выходивший оттуда уже достаточно теплым ветерком, приятно грел окоченевшие пальцы. Он развернул решетки, направляющие поток, в сторону девушки. Согревшись, Света спросила:

– Арсений Павлович, а можно вам задать вопрос по теме занятий?

– Конечно!

– Вот вы, с одной стороны, говорите, что настоящий ученый должен не признавать авторитетов, а с другой – постоянно цитируете всяких знаменитостей. Ну Эйнштейна, там, например. Получается, что все же вы признаете за ним какой-то авторитет?

– Видите ли, Светлана, в чем дело… – начал было отвечать Арсений, но девушка его перебила:

– Лучше называйте меня на «ты». Тем более здесь, наедине.

– Хорошо, – Козырев снова улыбнулся.

– А можно я вас тоже буду звать на «ты», ну наедине, естественно?

Он удивленно посмотрел на девушку, чувствуя провокацию. Светлана прекрасно знала себе цену, а также то, что любой мужчина не упустит возможности перейти с ней на более близкое общение. Хотя какая там у них была разница в возрасте? Студентка четвертого курса и недавний выпускник университета. Года три, максимум четыре. Да они, фактически ровесники. Год назад, когда Козырев сам еще учился, никому бы из них и в голову не пришло обращаться друг к другу на «вы».

– Ладно, на «ты» так на «ты». Так вот, уважать и поклоняться – совершенно разные вещи. Я очень уважаю своего учителя, но всегда могу сказать ему: «Извините, профессор, но вы не правы!» И мне очень хочется, чтобы и вы, каждый из вас мог бы сказать мне то же самое. И это ужасно важно! Нет, с одной стороны, конечно же, чтобы каждому новому исследователю не приходилось начинать все с самого начала, нужно освоить знания, которые накопили все его предшественники. Но любой тезис следует подвергать сомнению. Другими словами, пройдя путь по проторенной дорожке, настоящий ученый должен во всех доводах убедиться самостоятельно. Это в идеале, конечно. На практике такое вряд ли осуществимо. А вот использовать для себя накопленную веками мудрость – всегда на пользу. Особенно, если прежние философские умозаключения близки тебе по духу. Так что здесь, как и всегда в жизни, вынужденный компромисс. Между скорейшим стремлением к новым открытиям и защитой от прошлых ошибок.

Они подъехали к станции метро и Козырев припарковался недалеко от входа.

– А вы… Ой, то есть ты… Так непривычно еще, – Светлана запнулась и тут же открыто и простодушно рассмеялась. – Вот ведь чуня, сама предложила, а теперь путаюсь… А ты еще какие метро будешь проезжать? Так выходить не хочется!

Арсений улыбнулся в ответ:

– А тебе куда надо?

– Я вообще в Жулебино живу.

– Ничего себе, не ближний свет! Ну тогда могу предложить «Таганку». Подойдет?

– Да, «Таганка» – это замечательно! – поняв, что покидать теплое авто пока не придется, девушка поудобнее устроилась в кресле. – Вперед, мой водитель!

– Слушаюсь и повинуюсь! – согласился Козырев с предложенной игрой. Ему нравились ее самоуверенность, смелый, девичий задор, неприкрытый, дерзкий вызов. Было в ней что-то нестандартное, необычное, оригинальное. Девушек на физических специальностях всегда немного, поэтому они неизменно пользуются мужским вниманием. Особенно такие яркие экземпляры.

Какое-то время они ехали молча. По радио играла негромкая, спокойная музыка. Под стать минорным аккордам Арсений вел автомобиль медленно и аккуратно.

– Интересно получается, – наконец прервала молчание Света, вспомнив, очевидно, прошедшую лекцию, – такие два знаменитых ученых, а в жизни были врагами!