Леонид Дюк - Теория поля

С математичкой, Светланой Валентиновной, так и получилось: отношения не заладились с самого начала. На протяжении всего обучения она упорно занижала мне оценки, придираясь по любым мелочам. Меня это не слишком-то беспокоило, но в выпускном классе родители вдруг заволновались: они ведь, как и я, мечтали об университете, низкая оценка по математике могла создать серьезные проблемы. К тому же сынок Светланы Валентиновны, в свою очередь, учился в институте у моего отца, причем учился не слишком успешно и батя вечно вытягивал его за уши.

В конце концов отец решил разобраться с ситуацией кардинально и направился в школу поговорить с учительницей откровенно, так сказать, расставить все точки над i. К его удивлению, вместо ожидаемой фразы: «Не волнуйтесь, Арсений на самом деле отлично знает математику, я его просто-напросто специально дополнительно стимулирую, чтобы он занимался еще лучше. Я ему ставлю четверку, но на экзамене в университете пятерка ему обеспечена», он услышал примерно следующее: «Арсений совершенно не уделяет должного внимания математике, он совсем отбился от рук, ничего не делает, и я ему ставлю четверку лишь из-за моего уважения к вам, а так он и на тройку-то навряд ли знает».

– Ужас! Представляю себе…

– Да, ты права! Вечером дома состоялся серьезный разговор. Конечно, отец не дурак и не поверил буквально словам учительницы, но все же тень сомнения заставила родителей попытаться оказать на меня некоторое воздействие.

– А ты чего?

– А чего я? Я как всегда ушел в глухую оборону, обозвал учительницу «старой дурой», ее слова – «бредом сумасшедшей», а заодно добавил, что никому ничего доказывать не собираюсь, и с тем, кто в меня не верит, я готов пообщаться после вступительных экзаменов.

– Понятно… И как родители, успокоились?

– Куда там! Но мне опять повезло.

– Выходит, ты везунчик?

– Если честно, я вообще не верю в везение. Я считаю, что человек сам творец своей судьбы. Правда неизбежно рано или поздно всплывает, ее невозможно скрывать вечно. И если она на твоей стороне – то вот тебе и везение. Ведь знания-то никуда не делись. Они либо есть, либо их нет. В том же месяце институт, рядом с которым мы жили, ну тот, из которого потом доцент Карасев приходил к нам на экзамен, проводил физико-математическую олимпиаду для старшеклассников. Такая типа акция для учеников соседних школ, дабы те познакомились с высшим учебным заведением, а местные преподаватели получили возможность предварительно оценить уровень ожидаемых абитуриентов. Принять участие в олимпиаде мог любой желающий. Ну и я пошел тоже. Три из четырех задач по физике были мне так или иначе знакомы. Я часто читал «Науку и жизнь», да и с репетиторами кое-что подобное разбирали. Четвертая на какое-то время меня заинтересовала, я начал было над ней работать, но очень скоро увидел полный путь решения и доводить задачу до конца сразу стало скучно. Поэтому я целиком сконцентрировался на математике.

Задачи оказались вполне посильными, но повозиться пришлось. В одном своем решении я даже не был уверен до конца. А через пару недель всех старшеклассников собрали в актовом зале школы и в торжественной обстановке представители университета вручили мне специальный приз за лучшую работу по математике. Я уж думать забыл про эту олимпиаду, и вдруг столь внезапный сюрприз. Короче, пришел домой и молча вручил родителям диплом.

– А математичка?

– Математичка на награждении не присутствовала. Встретила меня на следующий день в школьном коридоре и такая примирительным тоном говорит: «Я слышала про твои успехи на районной физмат олимпиаде, поздравляю!»

– А ты?

– А я отвечаю: «Ну да, такие вот у нас троечники».

Тем времени они наконец-то доплелись до «Таганки»:

– Ну все, приехали, – Арсений посмотрел на Светлану. – Спасибо за компанию!

– Что ты, это тебе спасибо! Мне было ужасно интересно!

– Только не надейся, что это тебе поможет на экзамене! – съехидничал Арсений.

– Причем тут экзамен? – бросила на прощание Светлана и ловко выскочила из машины. – Счастливо!

– Пока! – Козырев ответил уже закрытой двери.

Что это было? – думал чуть позже Арсений, сидя в своем дворе в темной, стремительно остывавшей машине. Школьные воспоминания разбередили душу и возвращаться домой не хотелось, хотелось еще немного продлить очарование беззаботной юности. И все же неожиданный поступок студентки задел его за живое. Он ведь вышел значительно позже всех. Что она делала все это время в пустом институте? Неужто ждала его? Несколько фраз вроде бы явно обозначили ее интерес. Во всяком случае, так ему показалось. С другой стороны, зная ее характер, было бы ошибкой принимать все за чистую монету. Тогда ради чего? Не ради же экзамена, в самом деле. Интересно, а отношения между преподавателем и студенткой осуждаются нормами морали? Ну, пока она моя студентка, пожалуй, да. А когда закончится курс? Мы же взрослые люди. О чем это я? У меня же есть Вика, еще недавно не знал, что с Юлей делать. Нет, нужно прекращать эту тему, пока не поздно.

Мысли опять вернулись к прекрасной школьной поре. Во взбудораженном сознании ясно и четко всплывал портрет его любимого школьного физика, Сергея Михайловича. Теперь учитель казался ему забавным, Козырев невольно улыбнулся: именно таким он запомнился ему на всю жизнь: возбужденным, взъерошенным, с горящими глазами. Как хотелось тому обсуждать тогда злободневную тему, неважно с кем, неважно зачем, лишь бы говорить, говорить, говорить о том, чем была полна душа, что кипело, клокотало внутри разгоряченного сознания. Шестиклассники? Хорошо, пусть будут шестиклассники. Неважно, что это их первый в жизни урок физики, не беда, что они ровным счетом ничего не поймут из сказанного, детям вполне достанет интонации, эмоций, того запала, с которым он будет вещать им о сложнейших научных понятиях.

Он рассказал им про эволюцию звезд, про то, что звезды бывают очень разными – некоторые в десятки раз превосходят массу Солнца, а некоторые имеют в диаметре всего-то несколько километров. Что любая молодая звезда образуется из облака межзвездного газа – водорода, сжимающегося под действием собственного тяготения. При сжатии температура неизбежно повышается, и, когда она достигает нескольких миллионов градусов, начинается термоядерная реакция превращения водорода в гелий. Высвобождается колоссальная энергия! Силы гравитационного сжатия уравновешиваются, новая звезда вспыхивает на небосводе ярчайшим светом.

Оказывается, любой звезде найдется собственное место на специальной диаграмме [22] Диаграмма Герцшпрунга-Рассела. , в строгом соответствии с ее светимостью и температурой. Одна из трех линий на диаграмме – Главная последовательность – как раз и представлена огромной совокупностью именно таких звезд, у которых еще не закончилось ядерное топливо, так что там она и проводит большую часть своей жизни. Чем звезда крупнее – тем ярче горит и быстрее сгорает. Самые крупные и яркие называются голубыми звездами. Чуть поменьше – желтые карлики, к ним относится и наше Солнце. Далее следуют красные и коричневые карлики.