Люси Пьерра-Пажо - Голос крови [litres]

Наконец мальчики улеглись. Натанаэль не мог уснуть. Он вглядывался в темный, покрытый трещинами потолок. Ближе к полуночи Жером, который, казалось, давно уже спал, повернулся к Натанаэлю и прошептал:

– Слушай, Январский! Клянешься, что правду сказал? Что ты не ходячая зараза?

– Клянусь, – ответил Натанаэль. – Вот тебе крест.

И, хотя он не верил в силу заклятий, про себя всё же добавил: «Если солгу, мне одна дорога – в ад».

Либертэ провела в «Бродячем кафе» худший из возможных вечеров, и теперь ей оставалось лишь вернуться в пансион юных тружеников. Ворота были уже заперты. Пришлось звать консьержа. Смирившись с неизбежным, Либертэ покорно ждала, пока он откроет калитку и проводит ее до дверей главного здания. Всю дорогу консьерж сыпал упреками.

– Ты на часы-то смотрела? В такое время порядочные люди давно в кровати, а не шастают по улицам и не ходят куда попало! В мое время воспитанная девушка и думать не могла, чтобы выйти на ночь глядя. Чего удивляться, что всё теперь шиворот-навыворот!

– Мне очень жаль, гражданин, – повторила Либертэ в четвертый раз.

– А еще эти бездельники-лясникамы! Не поймешь, что они хотят сказать! Нет, раньше был порядок! Была мораль! А теперь поставили женщину во главе государства и всё кувырком! Ты хоть понимаешь, что придется о тебе доложить?

– Да, – едва слышно пробормотала Либертэ. Она была слишком уставшей и подавленной, чтобы мучиться чувством вины. Она хотела одного: чтобы консьерж наконец умолк.

– Еще одна такая выходка, и тебя исключат. Тут приличное заведение, а кто не понимает этого, пусть идет на все четыре стороны!

Наконец они подошли к пансиону. Консьерж достал ключ и стал отпирать дверь со всей возможной медлительностью. Не переставая ворчать, в конце концов он впустил Либертэ внутрь. Она тут же ринулась в спальню и упала на кровать. Вокруг было тихо, все спали. «Ну, хуже, чем сейчас, точно не может быть», – сказала она себе, перед тем как провалиться в сон. Бедняжка даже не разделась.

Проснувшись на рассвете, Либертэ чувствовала себя такой же уставшей. Ей снились кошмары. Что-то про Синабра и светловолосого человека из дома с тремя лунами. Совершенно измученная, она протерла глаза и посмотрела на верхнюю полку. Прямо над ней громко храпела соседка. Сегодня суббота. Рабочий день начинается позже. Можно не торопясь собраться и позавтракать.

Но ни сухарям, ни водянистому кофе из столовой не удалось вернуть ее к жизни. Хуже того – к девяти утра вновь разболелась голова, из носа опять потекла кровь. Либертэ поехала на работу, прижимая к лицу носовой платок. И не успела слезть с велосипеда, как начальник вызвал ее к себе. Гийом Клеман смотрел куда-то вдаль из-под очков, накручивая усы на указательный палец.

– Садись! – приказал он.

Тон голоса насторожил девушку.

– Патрон? Что-то случилось? – встревоженно спросила она.

– Мне трудно говорить об этом, – произнес он. – Ты с нами уже полгода, и всё это время твоя работа была достойна самой высокой похвалы…

Клеман прочистил горло, снял очки, снова водрузил их на кончик носа и продолжил:

– Ты, как и я, читаешь газеты. Знаешь, что Гюстав Фиори и Максим Сэвер обеспокоены сложившейся ситуацией. Они решили усилить меры безопасности. Это значит, что мне придется отключить несколько рекламных автоматов, чтобы уменьшить риск взлома. Придется сократить их количество ровно вполовину. Смогу оставить лишь те, что на площадях и бульварах, – там дружинникам легче следить за ними. Всё это накладывается на потери, которые я уже понес. Как ты знаешь, три моих рекламных аэростата уничтожены…

На этих словах он развел руками.

– Я больше не могу платить зарплату всем своим работникам.

Либертэ поняла. Чем только она прогневила судьбу? Девушка провела рукой по лицу, на секунду закрыла глаза.

– И раз я всего лишь подмастерье, придется мне уйти первой. Так? – уточнила она с мрачным видом. Хотелось думать, что это просто очередной страшный сон и скоро она проснется.

– Мне очень жаль.

Гийом открыл ящик, вынул оттуда конверт, положил его перед ней.

– Вот небольшая компенсация из моих личных средств. Я прекрасно понимаю, что это не заменит зарплату, но на первое время… Я вложил туда рекомендательное письмо. Мне очень грустно с тобой расставаться. Единственное, что утешает, – сейчас в башне Верна как раз ищут новых работников. Тебя туда обязательно возьмут. Кто знает, может, через пару лет ты сможешь стать инженером.

Либертэ хмыкнула. Ей было совсем не весело. Она взяла конверт и спросила:

– Сегодня я еще нужна тебе?

Патрон покачал головой. Было видно: ему действительно очень жаль. Мастерица встала и вышла, не сказав больше ни слова.

В коридоре у нее закружилась голова; пришлось опереться о стену и постоять несколько минут. Когда земля перестала качаться, Либертэ вышла на улицу и присела на скамейку, подставив солнцу лицо. Нужно подумать.

Вчерашнее опоздание больше не имело значения. Теперь ее выгонят за то, что потеряла работу. Жить в пансионе могли только подмастерья. У нее будет неделя, чтобы подыскать другое место для жилья. Заглянув в конверт, Либертэ обнаружила сто быков и пятьдесят баранов. В рекомендательном письме Гийом не поскупился на похвалы. Оставалось надеяться, что этого достаточно, чтобы найти новую работу.

Но сейчас Либертэ совсем нечего делать. Такое с ней в первый раз за всё время, что жила в Лариспеме. Она села на велосипед, решив пока что вернуться в пансион. Ее не радовало ни теплое июльское субботнее утро, ни оживленные улицы.

Крутя педали, Либертэ думала о том, что с ней произошло. В конце концов решила, что во всём Лариспеме не найдется девчонки глупее. Как можно было надеяться, что для жалкой провинциалки здесь найдется работа? Как она могла влюбиться в парня, который никогда ее не полюбит? Совершенно упав духом, она вернулась в пансион, где в этот час уже почти никого не было.

Либертэ сняла форму, аккуратно сложила и положила в шкаф серый пиджак с золотыми пуговицами, такое же серое платье и надела свой обычный наряд: длинную синюю юбку и блузку. Она уже собралась накинуть на плечи платок, которым перевязывала раны Синабра, но передумала. О Синабре пока лучше не думать.

Либертэ уселась на кровать и открыла шкатулку, чтобы спрятать деньги Гийома. Взгляд остановился на книге из дома с тремя лунами. Ее страницы пока не спешили раскрывать свои тайны. Либертэ не хватало времени изучить их как следует. С невеселой улыбкой она листала книгу.