Люси Пьерра-Пажо - Голос крови [litres]

– У меня неделя, чтобы найти новую работу. Если ничего не получится, придется вернуться домой.

– Во Францию? В деревню? Лучше лечь на Елисейских полях и ждать, пока тебя не переедет паромобиль и твое тело не превратится в фарш.

Либертэ глубоко вздохнула. После случившегося она совсем упала духом.

Весь этот день она крутила педали и размышляла о будущем. Кроме как вернуться к родителям, ничего не могла придумать. Но Кармина права. Во Франции нет голосоматов, ее знания там никому не пригодятся. Самое большее, на что можно рассчитывать, – устроиться подмастерьем к часовщику. Но во Франции люди жили по старинке: идеи о женской эмансипации туда еще не добрались. И никто бы не взял девушку в подмастерья. Оставалось заниматься шитьем или подыскивать подходящего мужа.

– Кармина, а что мне делать? У меня нет выбора! – воскликнула Либертэ.

– Не будь дурочкой! Поживешь у меня, пока не найдешь себе что-нибудь. Можешь думать о нас что хочешь, но лясникамы друзей не бросают! И всегда отдают долги.

– Ты мне ничего не должна.

– Я-то нет, а вот Синабр – да. Мой братец – исключение из правила. Кстати, как всё прошло в «Бродячем кафе»?

– Мне было не по себе, пришлось уйти, – пробормотала Либертэ.

Кармина пристально на нее посмотрела, но промолчала.

– Я еще кое-что хотела тебе сказать, – добавила Либертэ. – Помнишь книгу, которую мы нашли в доме с тремя лунами? Которую обронил светловолосый мужчина?

Лясникамка откинула косы; жемчужинки стукнулись друг о друга с глухим звуком.

– А, то самое привидение? Которое ты видела, а я нет?

– О котором ты потом забыла.

– Ну допустим. И что?

– Этот человек точно как-то связан с Луи д’Омбревилем. В библиотеке есть только три книги о шифрах, и все три когда-то принадлежали д’Омбревилю! Это не может быть простым совпадением.

Кармина вздрогнула. Сначала отец говорил ей об этом человеке, а теперь вот и Либертэ.

– Ну хорошо, – согласилась лясникамка. – Эта книга когда-то принадлежала какому-то психу. Нам-то что?

Либертэ придвинулась и прошептала:

– Я думаю, там что-то важное… Паолино мне кучу вопросов задал об этой книге, хотя я даже не обмолвилась, что мы ее нашли. И я, конечно, сказала, что ничего не знаю. Но мне кажется, он ее ищет. А еще он Брат крови. Если переставить буквы в его имени, получится «Вив Наполеон».

Кармина нахмурилась.

– Либ, тебе точно надо на время перебраться ко мне. Где сама книга?

Либертэ, не говоря ни слова, показала на сумку.

– Отлично. Глаз с нее не спустим, пока не найдем, где припрятать.

Лясникамка поднялась и протянула руку подруге.

– Вставай! Прогуляемся на площадь Независимости. Фиори и вся верхушка будут говорить речь. Расскажут про Игры века. Надо поторопиться, чтобы занять места получше. Уверена, там сегодня будет весь Лариспем!

Бывшая площадь Вогезов была квадратной. Ее окружали тридцать шесть роскошных особняков из красного кирпича и камня песочного цвета с высокими серо-голубыми шиферными крышами. До Второй революции в этих домах жили знаменитости, в том числе писатели. Сегодня там обитали инженеры, учителя и ремесленники. Вокруг площади росли липы, а в центре размещалась статуя разъяренного быка. Весело журчали четыре фонтана. Кармина была права: хотя они пришли за два часа до начала, площадь уже была полна народу.

Люди высовывались из окон особняков, кто-то забирался на фонтаны и деревья. К удивлению подруг, ножи Кармины в этот раз не произвели эффекта. Группа молодых людей бесцеремонно оттолкнула лясникамку, когда та попыталась протиснуться к сцене.

– Да куда же вы лезете! Только и можете, что свиней резать! Пошли вон! – закричал один из студентов.

Кармина немедленно полезла в драку, Либертэ стоило больших усилий ее удержать.

– Пожалуйста, перестань! Нам сейчас нельзя привлекать внимание. Посмотри! Всюду Стража!

Либертэ была права. Мужчин в синей форме с золотыми пуговицами было едва ли не больше, чем городских зевак. Прямо над площадью парил аэростат, отбрасывая на сцену ровную овальную тень. Либертэ показалось, что стражники стоят даже на крышах соседних домов. В конце концов Кармина поддалась уговорам и согласилась не продираться к сцене. Она приметила раскидистое дерево и полезла по веткам на самый верх. Либертэ пыталась возражать, но лясникамка, как всегда, даже не слушала. Она протянула руку подруге и помогла ей тоже вскарабкаться.

– Пусть только попадутся еще раз… – прошипела Кармина, глядя сверху на студентов, которые преградили путь к сцене.

В толпе ходили бродячие торговцы: предлагали конфеты и пирожки с мясом. С их стороны было бы глупо не воспользоваться большим скоплением народа и упустить шанс заработать лишнюю монету. Здесь были и бродячие музыканты. В обмен на несколько поросят они были готовы спеть популярную песенку. В воздухе пахло жареной картошкой и засахаренным миндалем. На большой деревянной сцене заканчивали последние приготовления.

Либертэ позабыла о своем плохом настроении: она с увлечением смотрела, как рабочие устанавливают два огромных рупора и подключают их к микрофонам. В следующее мгновение на сцену поднялся человек, постучал по микрофону, который издал страшный треск, и заговорил. Толпа разом стихла.

– Добрый вечер, граждане и гражданки. Сегодня перед вами выступят управительница Лансьен, советник Фиори и гражданин Жюль Верн. – На этих словах он поднял вверх руку, сжатую в кулаке. – Лариспем! Лучше одному, чем в дурной компании!

– Лучше одному, чем в дурной компании! – эхом отозвались сотни голосов.

Это был девиз Лариспема.

Из днища аэростата, парившего в десяти метрах над землей, вывалилась корзина и стала медленно спускаться к сцене. Людей, сидевших в ней, можно было разглядеть всё лучше и лучше. Толпа приветствовала их аплодисментами.

Первой на сцену ступила управительница. Либертэ почувствовала смятение. Было странно снова видеть эту женщину так близко. Как и в день их встречи в башне, Мишель Лансьен была в черном платье, столь же строгом, как и выражение ее лица.

Гюстав Фиори, напротив, казался воплощением веселости и радости жизни. Огромного роста, он был выше управительницы на две головы. Улыбнувшись, он приветствовал толпу взмахом ладони, похожей на медвежью лапу. В рыжей бороде были видны седые волосы, но, несмотря на это, советник, похоже, мог одолеть быка голыми руками. Под полами черного пиджака угадывались три огромных ножа. Ручки были отполированы до блеска.

– Ничего себе! Он еще больше, чем я представляла! – воскликнула Кармина, глядя на Фиори во все глаза. – Говорят, во время Второй революции коммунары натолкнулись на кирпичную стену в катакомбах, – взволнованно шептала она, наклонясь к Либертэ. – И Фиори сломал ее ударом плеча, чтобы идти дальше. Я всегда считала это враньем, но теперь думаю, такое вполне могло быть!