Люси Пьерра-Пажо - Голос крови [litres]

Колдовство. Кармина снова вспомнила, что рассказывал ей отец. «Думаю, он мог бы приказать что угодно, и тот беспрекословно бы выполнил», – сказал Жан Нуар ей. Лясникамка с досады прикусила губу. Ну как же она могла потерять это письмо!

– Хорошо, давай, но быстро!

Либертэ побежала к одному из разбойников, лежавших без чувств. Кармина внимательно смотрела по сторонам.

– Не знаю, что ты хочешь там найти, Либ, но лучше поторопись, пока нас тут Стража не обнаружила.

– Ну смотреть особо не на что, – ответила Либертэ. – У него огромная шишка, руки все в грязи, крови́ и бог еще знает в чём. А еще от него несет потом и чесноком. Уходим!

Повторять не пришлось. В мгновение ока девушки покинули место. Бежали еще быстрее, чем во время своих ночных вылазок. Вскочив в первый попавшийся трамвай, они уселись на диванчике в глубине вагона. Либертэ тревожно смотрела по сторонам, надеясь, что ни светловолосый, ни девочка с косами их не заметили.

– Знаешь что, – обратилась к ней лясникамка. – Мы прямо сейчас пойдем в пансион и заберем твои вещи. С сегодняшнего вечера живешь у меня.

Либертэ с удивлением посмотрела на подругу.

– Кармина! Тебе что, страшно?

– Еще чего! – возмутилась та. – Что за глупости! Просто забочусь о тебе. Ведь ты совсем не можешь за себя постоять. Даже плюшевый мишка с тобой в два счета расправится!

Но беззаботный тон не убедил Либертэ. Лицо подруги выражало совсем новое для нее чувство: это была тревога.

Если бы Натанаэля попросили рассказать, чем он занимается в химическом клубе, у него бы, скорее всего, не нашлось слов. Это было что-то совершенно фантастическое, чего он раньше не мог даже вообразить. А ведь еще два дня назад очутиться на тайной вечеринке на чердаке или пробраться в кабинет директора казалось чем-то невероятным. Но вдруг всё переменилось. Планета словно сошла со своей оси, север и юг поменялись местами. Теперь главное место в жизни Натанаэля занимал клуб. Об этом он не мог никому рассказать, но и думать о чём-то другом тоже не мог.

Жером каждый день пытался выведать у Натанаэля подробности, но тот лишь пересказывал надоевшую историю про перебродивший сироп, всякий раз добавляя новые детали. Натанаэль очень боялся, что в один прекрасный день Жером уличит его во лжи и он навсегда потеряет доверие друга. Пока этого не случилось, Натанаэль узнавал каждый день что-то новое о странной компании, в которой неожиданно оказался. Всего в химическом клубе занимались пятеро ребят: три мальчика, из которых Натанаэль был старшим, и две девочки, включая Изабеллу. На втором занятии ребята окружили Натанаэля и хором заговорили.

– Меня зовут Виктория.

– А я Альфред.

– Мне двенадцать, а тебе сколько?

– Мы рады, что нашелся еще один брат.

– Как господин Валентин узнал, что ты один из нас?

– Со мной это произошло, когда я заболел и тетя отправила меня к врачу.

– А кто твои родители? Мы пока сами ничего не знаем о наших, но господин Валентин обещал всё рассказать, как только раздобудет книгу.

Под их напором Натанаэль осторожно попятился и натолкнулся на Изабеллу, которая стояла сзади. Ее лицо, как и всегда, не выражало ничего.

– Дайте же ему привыкнуть к новому месту! – осадила она ребят.

Они нехотя отступили.

С того дня прошла неделя, и Натанаэля всё больше удивляли его новые товарищи. Ребята из химического клуба не имели ничего общего с обычными подростками: всегда погруженные в себя, серьезные и сосредоточенные, они никогда не смеялись и не шумели. Все смотрели Валентину в рот, ловили каждое слово, исполняли в точности всё, что он говорил. Вначале это показалось Натанаэлю забавным, потом – жутким. Казалось, если учитель прикажет набрать полные карманы булыжников и утопиться в Сене, ученики построятся в шеренгу и будут один за другим прыгать в воду, соблюдая порядок и спокойствие.

Натанаэль решил обсудить это с Изабеллой, которая, похоже, единственная сохраняла некоторую свободу мысли и действий.

– Скажи, почему они такие? – спросил он.

Изабелла в это время толкла что-то в ступке: нужно было получить смесь для таблеток, которые помогали пройти трансформацию. Длинные косы обрамляли ее серьезное лицо.

– Просто им страшно, – равнодушно ответила она. – Боятся собственных возможностей, думают, если не будут слушаться Альсида, он не устроит им встречу с родителями, как обещал. Боятся самого Альсида.

– Как ты сказала? Встречу с родителями?

Изабелла на миг оторвалась от работы и внимательно посмотрела на Натанаэля.

– Официально мы сироты. Если точнее, подкидыши. У некоторых, возможно, есть родители, хотя неизвестно, где они сейчас.

Натанаэль был совершенно ошеломлен.

– То есть… возможно, мои родители тоже живы?

– Возможно. Мои, например, точно. Я виделась с ними несколько раз.

Натанаэль не мог поверить ее словам. Не может быть! Значит, Изабелла не сирота! У нее есть родители! И при этом она живет в интернате. Похоже на предательство.

– Не так уж это и здорово, – добавила девочка. Она словно почувствовала негодование, охватившее Натанаэля. – Ведь эти люди бросили меня, когда мне было четыре. После того как к ним пришел какой-то человек и объявил, что у меня особый дар.

Натанаэль хотел уточнить еще кое-что, но прямо над ними раздался бархатный голос Альсида: тот неслышно подошел и стоял рядом. От неожиданности Натанаэль вздрогнул.

– Изабелла, ты ведь прекрасно знаешь, что родители поступили так, потому что любят тебя, – вкрадчиво сказал учитель. – Они верят в тебя и твои возможности. Когда-то они доверились Луи д’Омбревилю и не пожалели.

Изабелла пожала плечами и снова принялась что-то сосредоточенно толочь в ступке.

– Д’Омбревиль? Тот самый человек, которого убил Жак Вилен?

– Тот самый человек, который отдал жизнь, чтобы спасти Париж. Ты ведь это хотел сказать, да? – переспросил Альсид.

Натанаэль открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл.

Такую версию истории он еще не слышал.

Учитель похлопал по обложке тетради, которую держал в руках.

– У меня хорошие новости, – громко объявил он. – Кажется, я напал на след книги.

Ребята смотрели на него во все глаза.

– Той самой? – робко уточнил Альфред.

Альсид кивнул. Натанаэль совершенно не понимал, о чём идет речь. Он поднял руку.

– Учитель, объясни мне, пожалуйста, что происходит!

Альсид поднялся на возвышение и взял кусок мела.

– Друзья, давайте-ка специально для Натанаэля повторим наш основной материал, – произнес он и написал на доске три даты: 1875, 1880, 1899. – В 1875 году Бык решил изгнать из Лариспема всех представителей богатых и благородных семейств Франции. Но нашелся человек, который посмел противостоять Тройке. Его имя – Луи д’Омбревиль. К нему присоединились еще шесть семей. Все они стали бороться против захватчиков.