Люси Пьерра-Пажо - Голос крови [litres]

От этих слов у Натанаэля вновь разболелась голова. Ему даже захотелось поставить доктору кровавую метку, только бы он замолчал! Делиль вновь наложил ему повязку и довольно потер руки.

– Очень хорошо. Теперь я уверен, вам ничего не угрожает. Мне следует сопроводить вас в музыкальную гостиную. Вас ждут.

В эту секунду дверь распахнулась, и в комнату вбежал Альсид в своей профессорской мантии. Тяжело дыша – вероятно, ему пришлось быстро подниматься по лестнице, – он бросился к Натанаэлю.

– Что произошло? Изабелла сказала, ты не смог пометить ту женщину!

Его голос, всегда такой спокойный и мягкий, в этот раз звучал крайне обеспокоенно. На губах не было и тени всегдашней улыбки. В черном одеянии в эту минуту он очень походил на своего деда.

Натанаэль уже собирался ответить, но Изабелла его опередила.

– Натанаэль не успел… – начала она, но Альсид немедленно прервал ее властным жестом.

– Изабелла, с твоей стороны очень благородно защищать товарища, но сейчас я прошу тебя нас оставить.

На пару секунд все застыли в нерешительности. Изабелла смотрела учителю в глаза и совершенно не собиралась исполнять приказание.

– Иди, – сказал Натанаэль. – Не волнуйся. Со мной всё будет в порядке.

Чуть помедлив, Изабелла, к большому удивлению Натанаэля, дотронулась до его руки.

– Не забудь, что я тебе говорила, – сказала она и вышла из комнаты.

Альсид выглянул в коридор и, убедившись, что Изабелла действительно ушла, закрыл дверь. Он приложил руку ко лбу. Лицо его было совершенно бледным.

– Друг мой, у вас озабоченный вид, – обратился к нему доктор.

– Мадемуазель хочет его видеть. Я не думал, что это случится так скоро.

Сырое тесто, из которого, казалось, было слеплено лицо доктора, расплылось в улыбке.

– Но о чём тут печалиться! Ведь это большая честь для мальчика! – воскликнул он.

Не похоже было, чтобы Альсид разделял его мнение. Он схватил Натанаэля за плечи и повернул к себе.

– Слушай меня внимательно. Мадемуазель – одна из наших самых прославленных Сестер. Ты должен беспрекословно подчиняться ей, как мы все это делаем. Тебе ясно?

Натанаэль спокойно выдержал его взгляд. У него всё еще сильно болела голова, и он сейчас был совершенно не в настроении подчиняться кому бы то ни было. Тем более беспрекословно.

– Это она у вас самая главная, да? – спросил он. – А почему она, а не ты, учитель?

Альсид отпустил Натанаэля и начал разглаживать складки мантии, раздумывая над ответом.

– Она обладает исключительным даром, – наконец произнес учитель. – Никому и в голову не может прийти оспаривать ее власть. А теперь идем!

Они вышли из спальни и спустились по узкой, плохо освещенной лестнице. В этой части интерната Натанаэль никогда еще не был. «Наверное, сюда пускают только преподавателей», – подумал он.

Они шли темными коридорами. Учитель вышагивал впереди, его мантия с тихим шуршанием волочилась по паркету. Замыкал шествие Делиль. Никто не говорил ни слова, и Натанаэль не мог прогнать чувство, что его ведут на заклание. Он потрогал стеклянный шарик, лежавший в кармане. Придется ли им сегодня воспользоваться?

Выйдя в коридор, что вел к музыкальной гостиной, Натанаэль услышал приглушенную мелодию. Кто-то тихонько играл на фортепиано. Альсид открыл дверь, и музыка немедленно окружила их. При свете свечей за роялем сидела маленькая девочка в ночной сорочке. Светлые волнистые волосы создавали сияние вокруг ее лица. На вид ей было не больше четырех лет. Она играла уверенно и быстро, может быть, даже слишком быстро для своего возраста – как настоящий виртуоз. Пальчики перебегали с одного края инструмента на другой, летали с клавиши на клавишу. Вот она заиграла еще быстрее, взяла два последних аккорда, спрыгнула с табуретки и застыла в глубоком поклоне. Когда она выпрямилась, Натанаэль ужаснулся. Девочка смотрела в пустоту. Ее лицо совершенно ничего не выражало. На лбу был виден кровавый след лилового оттенка. Метка Наследника.

– «Лунная соната» [34] Соната для фортепиано № 14 до-диез минор («Лунная») – произведение Людвига ван Бетховена, написанное в 1800–1801 годах. . Эта музыка так подходит для нашей поздней встречи, не правда ли?

Темная штора за роялем всколыхнулась и обернулась высокой темноволосой женщиной. Она была одета в длинное пальто, а пояс подчеркивал ее тонкую талию. Натанаэль был уверен, что никогда ее раньше не видел. «Настоящая аристократка», – невольно подумал он. В ее позе, одежде – роскошной и строгой одновременно, – манере держать голову чуть выше, чем следовало, было нечто, что отличало ее от всех остальных. В воздухе витал нежно-сладкий жасминовый аромат ее духо́в. Когда женщина пристально посмотрела своими зелеными глазами, Натанаэль немедленно проникся к ней неприязнью.

– Это тот самый мальчик? – спросила она звонким и чистым голосом.

– Да, мадемуазель, это Натанаэль, – ответил Альсид слегка заискивающим тоном. Словно извинялся за своего воспитанника.

Доктор Делиль непринужденно расхаживал по комнате. Не снимая перчаток, дама рассеянно провела рукой по волосам девочки. Она не сказала ни слова, но малышка покорно проследовала к роялю и стала играть какую-то грустную мелодию. Ее лицо было всё таким же пустым.

– Я графиня Веритэ де Могарден. А о его происхождении нам что-нибудь известно? – спросила она с пренебрежением, указывая на Натанаэля.

– Пока ничего, мадемуазель, – сказал Альсид. – На этот вопрос должна ответить книга.

– Книга, которую вы потеряли! И до сих пор не нашли, – отметила графиня с кратким вздохом, призванным подчеркнуть ее недовольство. – Я пришла, чтобы увидеть нового Наследника, – продолжила она. – А мне говорят, что пока он отличился только своей трусостью. Что он позволил какой-то толстой мегере ударить его дубиной по голове. Натанаэль, как ты можешь объяснить свое поведение?

Мальчик изо всех сил старался выдержать ее взгляд.

– Я не успел поставить ей метку.

Графиня Веритэ холодно улыбнулась.

– Мне известно, что тебя не обучили элементарным правилам вежливости, но будь любезен, всякий раз, когда ты обращаешься ко мне, не забывай добавлять «мадемуазель» или «графиня». А еще прошу тебя говорить мне правду.

– Я и говорю правду, – ответил Натанаэль, чувствуя, как по спине течет капля пота.

– Нет, ты лжешь!

Она изящно изогнула шею и, тряхнув своими роскошными локонами, повернулась к Альсиду. Натанаэль вновь почувствовал исходивший от нее аромат духо́в.

– Альсид, я привыкла, что ваши подопечные повинуются мне беспрекословно. Чего нельзя сказать об этом воспитаннике.

Валентин побледнел. Он поклонился и прошептал:

– Мадемуазель Веритэ, простите, это моя вина.