Антоний Ангельский - Искатель последней надежды

( Я до сих пор жалею, что позволил этому алкашу, пусть и искателю по случаю, присесть мне на уши.)

Я продолжал копить информацию и чем больше я узнавал, тем больше я хотел туда, в местность летального исхода. Возможность в один миг разбогатеть манила меня.

* * *

Май-Июнь 2008 года.

Еще за месяц до конца пятого курса сессия была закрыта. Дипломную работу ректор нам обеспечит. Мои друзья, при таких вводных, в полной мере расслабили булки и занялись подработкой.

Вася помогал бате укладывать плитку. Макс работал у мамы на кондитерской фабрике. К Васе было далеко и не вкусно, а с Максом я общаюсь лучше. Короче, кишка помутила рассудок. Дорога не заняла много времени и вот мы же кушаем пирожные, кексы и всё такое, запивая чаем. Во время беседы на отстранённые и поверхностные вопросы, какими обычно задаются люди нашего возраста за чаепитием, я проронил пару слов про Багровель. Макс задумался. После разговора про всякую шалупонь и сиськи первокурсниц он решил пофилософствовать на тему любви.

– Понимаешь, супруга должна быть такой, чтобы с ней можно было общаться на такие темы, которые тебе интересны, не на те темы, на которые ты можешь общаться, а на интересные. Зачем тебе баба, с которой во время общения ты просто используешь весь мусор скопившийся в голове? Так не должно быть, ты не должен брать этот мусор из корзины и кидать в неё, лишь бы поддержать диалог, потому-что тебя так воспитали. Супруга должна быть интересным собеседником, у вас должны быть точки соприкосновения в интересах и развлечениях, их может и не быть в образе жизни, в какой-то лично твоей философии, но абсолютно точно: если ты не хочешь, что бы отношения зашли в тупик – ищи супругу с теми же увлечениями, что и у тебя. Понимаешь? Ты не должен быть повелителем мусора!

И тут Макс, окончив отповедь, неожиданно резко спросил, что же там я такого знаю о БИЦ. И я выложил ему всё, как на духу, что знал сам, что видел по телеку, какие ходят слухи и то, что мне рассказал побывавший там искатель.

Максимку это очень заинтересовало. Он согласился поехать со мной. Васю мы уговаривали уже вдвоём. Мой монолог его не впечатлил, видимо мне стоит поработать над подачей, поэтому козырную речь двигал Макс:

– Васька дружище, разве не к чему-то подобному мы готовились после экскурсии? Разве не об этом мечтали? Вспомни, как мы ходили в качалку, как жрали это вонючее питание и потели как суки, ( В основном Вася и потел.) нас только из-за вони и выгнали. Но нас это не остановило, мы перебрались к тебе на дачу. Разве ты не помнишь, как весь день мы бегали с камнями в рюкзаках, кирпичами в сумках. Одно за спину другое в руки и погнали в режиме Иисуса, луж не касаясь, через болото. Потом батя твой нам отвешал освежающую пиздюлину за потраченный, на штангу и гантели, цемент.

– Ебашил нас он за винтовку, не за цемент.

– И за это тоже. Ты лучше вспомни, как мы металлолом с базы пиздили. Копили деньги. А как накопили – съездили на байк – фест. Какой мы замес устроили. Втроём всей парковке дали в рот. Еле ноги унесли от остальных. Но главное, что мы были вместе. Если мы поедем все вместе, то нам ничего не будет угрожать. Вместе мы сила, пусть и звучит как-то по-голливудски, но это так. Глядишь, еще и денег подзаработаем, а может и что-то очень ценное найдем. Я очень хочу поехать туда и навести шороху, ты с нами?

– Нет Макс, это не ты хочешь, а Альтерий. Это он промыл тебе мозги сраным Багровелем, которым мы давно переболели, – Вася был не преклонен, но Макс знал, что сказать. И сказал:

– Представь, как отец будет тобой гордиться…

Прелюдия четвёртая

Июнь 2008 года.

Василию мы придумали кличку Мамонт. Максу досталась дразнилка Дрыщ. А меня обозвали Ральф, потому-что шаурму с котёнком съел и не подавился.

Мы прибыли в то время когда во всю шли слухи о секретных лабораториях, в которых проводили эксперименты по скрещиванию человека с животным. Мы задались целью найти такую лабораторию и забрать бесценные документы, записи опытов, а может, если повезет, обнаружить одну из таких «химер».

Мы верили в существование этих лабораторий. Наводили справки у бывших сотрудников. Расспрашивали редких искателей. Мы даже нашли упоминание о секретной подземной базе в окрестностях города Пятри. Но всё было тщетно, все кого мы встречали, пытались впарить нам карту с «сокровищем» и откровенную дичь в придачу.

Два месяца мы искали за что зацепиться. Время уже поджимало. Мы не планировали задерживаться на долго. И вот в один прекрасный день Мамонт полез в бардачок брошенного «Москвича» в поисках бумаги. Желание облегчить кишечник у него сразу отпало когда увидел то, чем собирается подтереться. Мамонт завизжал как бешеная сучка, будто с ним змея решила в проктолога поиграть или чего хуже, но сейчас не об этом.

Вот так мы нашли карту с отметкой одной лаборатории под кодовым названием «У-9» прямо под госпиталем в Лунакаменске. По счастливому стечению обстоятельств Мамонт почти наизусть знал карту этого алебастрового города и поэтому не просрал своё счастье. В потайном отделе бардачка были и другие документы, что подтверждали догадки Мамонта касательно находки. План «А» был придуман слёту, а за запасным мы пошли к Военным.

Стоит понимать, что военные внутри периметра Мелисы, это не обычные солдаты «отдающие долг родине», а в основном контрактники, работающие на полковника, который скорее бизнесмен, чем военный. Все друг с другом повязаны и некому нет резона убивать искателей или отлавливать их. Военные здесь для того чтобы заработать на безбедную старость и не дать ни одному транс-зверю пробраться за периметр. Помимо этого, они обеспечивают охрану Учёных, а те следят, чтобы Мелиса не увеличивалась в размерах, ну и конечно творят свои Учёновые штучки дрючки.

У Военных мы притворились, что ищем редкие уникальности, и мол, у нас есть информация, что мы найдём их в Лунакаменске. Мы предложили часть выручки за услуги доставки нас туда и обратно. Но видимо полковник не проникся речью трёх салаг; в его глазах мы вообще малолетками выглядели; и согласился отправить вертушку к нам в качестве эвакуации, дабы до Лунакаменска, если мы действительно хотим туда попасть, мы добрались своим ходом. И стоит добавить, что он думал, что мы наверняка откажемся от такой затеи, ведь одно дело прилететь с вояками и улететь, и совсем другое пиздовать туда самому; на своих двоих.

Брошенная техника выступила символом непостоянства, покосившийся фасад зданий – символ кривой пространства, проржавевшие автомобили подтверждали власть времени над местом, проросшая сквозь асфальт трава утверждала, что главное это воля; ведь свет есть всегда и всё зависит от твоего желания прорваться сквозь тернии к нему; разбитые окна смотрели своими пустыми и острыми впадинами мрака, заколоченные двери утверждали, что нам здесь не рады и полчища голодных зомбированных искателей убивших во мне романтизм к этому городу.