Антоний Ангельский - Искатель последней надежды

В университете есть один невероятно быстро говорящий преподаватель, который ничего не повторяет. Посещение его лекций – боль. Пишешь безостановочно и всё равно не успеваешь за ним. А рука после лекции кошмарно болит. Аудитория находится в самой жопе; всего два окна на помещение, а коридор ведущий до двери в аудиторию освещается только одной лампочкой. Которая непонятно где включается.

Выхожу из этой аудитории с ноющей болью в руке. Вокруг полумрак, смотрю вниз, чтобы ни на чьи ноги не наступить. Вижу чирик валяется. Халява. Резко за ним, и сталкиваюсь с кем-то головами. Авария.

– Опять Вы? – завизжал противный голос.

– Не сильно ушиблась?

– Сильно. Голова у Вас из чего? Из чугуна? В ней вообще мозги есть?

– Если моя голова из чугуна, то Вы вообще цельнодеревянная.

И тут её глаза аж блеснули злобой. Она наотмашь влепила мне пощечину, после которой я упорно сомкнул челюсть и призадумался.

– Приношу извинения. Беру свои слова обратно, Вы не цельнодеревянная. Разрешите пригласить Вас на свидание? – сказал, смотря ей в глаза.

Вокруг столпились ребята, любители посмотреть на выяснения отношений. Все как один затаили дыхание и повернули свои бестолковые башни в сторону Дианы, под таким давлением, она сломается и испытает экзистенциальный ужас.

– Приглашай.

Парам-пам-пам, а вот такой поворот не рассчитывал. Импровизация – полный отстой. Уж надеялся, что при всех тех случайных очевидцах она просто сломается, заплачет и убежит в чумавом ахуе. Зато окончательно можно было бы вычеркнуть её из мыслей и не надеяться, что «может быть, она проявит инициативу когда-нибудь в будущем, а сейчас не может потому, что у неё те самые женские дни». Но вот стою уже секунд десять и молчу. Уверен, выглядело это со стороны убого. Наконец-то я выплываю из заморозки нейронов и говорю:

– Воскресенье. Пять вечера. Кинотеатр «Венеция». Согласна?

– «Венеция». Обожаю этот кинотеатр. До встречи, – голос излился бархатом и нежностью, даже не верится, что она это сказала.

* * *

Пятнадцатое октября 2004 года.

Подготовился как в последний путь. Выбрился, надушился, причесался и оделся в самую приличную одежду, что имелась в гардеробе. В половине пятого часа уже был там, выбирал фильм.

В прокате было много фильмов, это и «Терминал», и «Небесный капитан», и «Дневник памяти» и многое другое, что показывают с первого по шестой кинозал, однако в седьмом кинозале сегодня показывают старые фильмы. По счастливому стечению обстоятельств в пять часов десять минут вечера начинался сеанс, и, вы не поверите, но показывали анимационный фильм. Я решил, раз уж Диана неформалка, то смотреть мы будем то, что ныне модно у неформалов, а именно – анимационные фильмы.

Диана появилась в холле ровно в пять вечера. Выглядела классно. Очки более не закрывали часть её лица, она сменила их на линзы. Вместо потрёпанных джинсов, белых кед и рубашки с пиджаком, увешанным каким-то значками, на ней были матово-чёрные кожаные брюки в обтяжку, на низкой талии, опоясанной черным кожаным ремнём с полуобъемным золотым фениксом на бляхе. Матово-чёрные сапожки на высоком каблуке и платформе подняли её чуть выше моего; метр восемьдесят; роста. Под черным кашемировым пальто до бёдер, была сапфирово-синяя, под цвет глаз, обтягивающая кофта. Левый край лица был, по-викингски, обрамлен косичкой, остальные волосы ниспадали на грудь и спину. Фиолетовых прядей больше не было, все волосы были едино выкрашены в платиновый блонд. Лёгкий, почти незаметный макияж не оттенял её естественную красоту. Безупречная осанка, лёгкость и плавность движений придавали её особый шарм. Она была словно голубой алмаз укутанный в тёмные объятья черного мрака. Она была одновременно и пылающим факелом приносящим с собой ярчайший свет, и сингулярностью поглощающей всякую частицу внимания пролетающую рядом. Лишь стоило её зайти и всё внимание было сконцентрировано на ней. Смотреть на неё можно было бесконечно, настолько она была хороша. В тот момент, она стояла в холле живым безупречным изваянием непостижимого творца.

Снимая замшевые перчатки, она искала меня глазами. Медлить не стал и, подойдя со спины, подхватил кисть её руки, поднимая выше со словами:

– Фрейлейн, – коснулся губами её кисти в лёгком поклоне. – Вы неотразимы.

– Вы мне льстите, – наигранно произнесла она.

– Факт не может быть лестью. Позвольте, я помогу Вам на время расстаться с вашим пальто.

– Вы даже сдадите его в гардероб и оставите номерок у себя, чтобы я никуда не сбежала?

– Неужели это так очевидно.

– Галантные мужи еще большие лицемеры, чем мужланы.

– В таком случае номерок отдам Вам, дабы Вы были вольны уйти в любой момент, но взамен попрошу номерок Вашего телефона.

– Хитрый, – словно мысль вслух проронила она и улыбнулась. – А какой фильм Вы выбрали?

– Это сюрприз. Вам понравиться.

– Сомневаюсь, но доверюсь на этот вечер вашему вкусу.

Конечно же, купил билеты на места «для поцелуев» и, конечно же, хрен мне, а не поцелуи. Смотрели мы «Унесённых призраками». Впрочем, «смотрели» – слишком просто сказано. Как оказалось, Диана не скупа на комментарии: начала с восхвалений режиссёра, легендарного, непостижимого, неподражаемого мастера Хаяо Миядзаки, который и нарисовал эту великолепную, лучшую, фантастически красивую анимацию. Пока она роняла эпитеты, я, под громыхание звуковых колонок, подсел поближе дабы её комментарии были только моим достоянием, а не оглядывающейся общественности. Она даже позволила себя обнять, чтобы шептать мне на ухо свои мысли по сценам и эпизодам анимации. На таком расстоянии я почувствовал запах её духов. Это был мягкий аромат ванили, корицы и пшеницы. Были и другие компоненты, но они были вне досягаемости моего обоняния.

Я так увлёкся изучением аромата, что не мог оторваться от её шеи.

– Раньше кинозалы не отапливались и киноманам былых времён приходилось одеваться даже теплее, ведь без движения тело теряет тепло. Но сейчас в кинозалах поддерживается комфортная температура. Я бы Вам не высказала замечания, но мне уже жарко от вашего дыхания, поэтому, будьте любезны сделать перерыв, – пока она говорила, нарочито ласково и медленно, я забыл дышать.

Меня обдало стыдом и кровь хлынула к лицу. Как же хорошо, что вокруг темно и никто не палит, что я покраснел как гипертоник в бане.

– Прошу прощения, не смог сразу найти выход из чертогов разума, куда завлекла меня композиция Вашего парфюма.

– Именно так я и подумала. И как Вам?