Александр Новиков - Чужой Горизонт

– А как ты узнал, что мы именно сегодня прибудем? – спросил Хлыщ.

– Да я и не знал толком, – ответил Мутант, – Просто ждал вас здесь. Куда мне торопиться? Сплю, вон, в штабе, – он махнул рукой за вагончик, – Документы там изучаю. Картошка у меня здесь – основное блюдо, каждый день пеку. А сегодня не спалось что-то, вот я и засиделся до утра. Ну, что, берите бинокли и пошли.

Дорога уходила вправо, огибая земляную шишку входа в неведомые коммуникации, и вскоре упиралась в сваренные из стальных прутьев ворота с изъеденными коррозией пятиконечными звёздами на створках. В обе стороны от них тянулся трёхметровый забор из колючей проволоки. Мутант откинул щеколду, поднажал на створки.

– Добро пожаловать на Полигон! – он обернулся к спутникам и сделал приглашающий жест рукой.

За воротами череда плит плавно шла вниз и, спустя метров сто, оканчивалась у рукотворного обрыва, сразу за которым ржавел гидравлический подъёмник – массивная ребристая плита, двигавшаяся когда-то вверх-вниз по вертикальным полозьям. А дальше… Дальше расстилалось само тело Полигона – размером в четыре футбольных поля в ширину, затянутое лёгкой дымкой, поросшее высокой сухой травой, багульником и тощими берёзками. Словно шляпки грибов в осеннем подлеске, сквозь заросли проглядывали то тут, то там, башни старых танков и бронемашин. Правого, длинного, края видно не было – там растительность становилась гуще, и всё это буйство увядающей флоры скрывалось за деревьями, нависающими над обрывом.

– В ту сторону километров десять где-то, – прокомментировал Мутант, видя, что его спутники смотрят направо, – Заросло всё. Зомби там пасутся, в самом конце практичестки, но сквозь эти джунгли пробраться не могут – руки-ноги теряют, застревают в ветках. Как вам ангар, кстати? – он показал налево.

Ангар поражал размерами. Спрятанный под громадным искусственным холмом, он выходил своими циклопическими воротами – казалось, в них мог пролезть средних размеров корабль из «Звёздных войн» – прямо на поле. Над воротами виднелись узкие щели капониров, а также пара вышек. Ангар находился достаточно близко к наблюдателям – максимум, в полукилометре.

– А теперь обратите внимание на технику, – продолжил Мутант свою экскурсию, – особенно, вот на эту, – он указал чуть правее, в сторону небольшого холмика, утыканного кривыми, сухими берёзами.

Словно послушные экскурсанты, Хлыщ, Антонов, Сладков и Муравей посмотрели в указанном Мутантом направлении. И действительно, то, что они увидели, разительно отличалось от остальной, разбросанной по полю, машинерии. Если, сиротливо стоящие то тут, то там, полуразвалившиеся единицы военной техники представляли собой стандартные модели образца середины прошлого века, то указанный экземпляр явно не походил ни на одну из известных наблюдателям машин. Слишком крупный для танка, похожий на зверька-броненосца, агрегат на низком гусеничном ходу застыл под небольшим углом у подножия маленького, поросшего хилым молодняком холма. Его бронированный панцирь с рядом обручевидных полос тускло поблескивал в лучах лениво восходящего солнца. На небольшом удалении от него хаотично замерло в объятиях кустарника и травы несколько диковинных аппаратов поменьше – защитного цвета гусеничных прямоугольников, издали напоминающих немецкие самоходные мины «голиаф» времён Второй Мировой. А замысловатые следы из примятой растительности говорили о том, что совсем недавно все эти машины перемещались по полю.

Хлыщ навёл бинокль на максимальную дальность – там, на расстоянии порядка четырёхсот метров, прямо напротив, виднелись такой же подъемник, такая же, уходящая вверх дорога и такие же ворота. За небольшим скоплением деревьев маячил на границе видимости похожий точь-в-точь на оставшийся позади, рукотворный холм входа в подземную часть Полигона. В том, что это действительно вход в подземелья, Хлыщ уже не сомневался.

– Ну как, впечатляет? Тут ещё парочка шаротанков в глубине затерялась, отсюда не видно. Ржавые совсем, кататься не могут, только дёргаются на месте, – похоже, Мутант был доволен произведённым на гостей эффектом.

– Да уж, да уж, – профессор погладил заросший щетиной подбородок, – И давно они оживали в последний раз?

– В восемнадцать тридцать три, вчера, – без запинки ответил Мутант.

– Шарк? – Сладков повернулся к своему помощнику.

– Всё сходится, Ник, – Антонов опустил бинокль, – Через шестнадцать часов.

– А по какому времени? – профессор испытующе посмотрел на Мутанта.

– По местному, – невозмутимо ответил сталкер, – Часы в штабе ходят, здесь же электричество есть. Я и свои перевёл.

– Так, – Сладков задумался на минуту, – Значит, время преломляется. Часы и минуты активации совпадают, однако мы пересекли Горизонт в районе двух ночи, а оказались здесь…

– В шесть двадцать утра, – закончил Мутант, – И, кстати, вы же двигались на север? Ну, от переезда?

– На север, – подтвердил Хлыщ.

– А, в итоге, появились с запада, – казалось, Мутант радуется этим фактам, как ребёнок.

– И, между прочим, мы сместились в рамках климатического пояса гораздо севернее и восточнее Заиры, – вступил в разговор Муравей, – Посмотрите на ландшафт. Это Сибирь, детка!

– Вернее, место, похожее на Сибирь, – уточнил Мутант, – ну как, насладились видом? Фотографируйте, и пойдёмте в штаб. Покажу ещё кое-что, ну и о себе расскажу тем, кто не в курсе. Можно, Ник?

Профессор кивнул, достал фотоаппарат, сделал несколько снимков. Хлыщ и Муравей тоже зафиксировали пейзаж. Только Антонов не снимал – стоял молча, поблёскивал линзами очков, переводил взгляд справа налево.

– Не нравится мне всё это, – вздохнул он наконец, повернулся и зашагал к воротам.

– Эй, наука, что за пессимизм? – бросил ему в спину Хлыщ, изо всех сил старавшийся не думать о подземельях.

Шарк махнул рукой, достал сигарету, прикурил и прислонился к створке. Хлыщ подошёл к товарищу.

– Боишься? – прямо спросил он.

– Боюсь, – так же прямо ответил Аркадий, – Но не темноты и неведомых чудищ, а того, что мы можем пойти по ложному пути и сделать то, чего делать не надо, или разбудить то, что пока дремлет.

– Понимаю, но я, почему-то практически уверен в правильности наших действий. А вот под землю спускаться не люблю. Страшно, – вдруг, неожиданно для самого себя, сознался Хлыщ, – Никак не переборю в себе это. Даже, если с кем-то – всё равно не уютно.

Антонов наморщил лоб, внимательно глянул на друга поверх очков.

– А чего раньше молчал? Клаустрофобия с никтофобией в одном флаконе?

– Ну, насчёт первого немного есть, а насчёт второго…

– Боязнь темноты, – уточнил Шарк, – Ничего военного в твоей тайне нет. Все мы люди, а не роботы. Вот Мутанту, считай, повезло – совсем страх потерял. Ты, главное, не бойся рассказывать про наболевшее, особенно друзьям, – Аркадий улыбнулся своими тридцатью двумя, элегантным движением отправил окурок в кусты, – А я вот волнуюсь, – он снова насупился, – Очень. Слишком большая ответственность на нас лежит. Не напортачить бы. Ник, похоже, тоже стал сомневаться в том, что мы сможем «поймать» и изучить то, что считаем излучением. Особенно, после нашего «поэтического вечера». Как бы посерьезней вся эта история не оказалась. Ладно, – он повернулся к подошедшим профессору, Муравью и Мутанту, – что там наш экскурсовод ещё приготовил?