Андрей Евсиков - Курс

При всей интенсивности бабковской терапии тяжесть от событий минувшего отпуска не хотела отступать и коварно нападала по вечерам. К тому же Татьяна прислала письмо в несколько слов: «Прости! Давай останемся друзьями». Модерн Талкин в голове играл уже ближе к траурному маршу. Огни дискотек удалялись в какую-то чужую сладкую, но не его жизнь. Осознание необратимости потери грызло душу с другого края. Больше всего старался вывернуть её наизнанку крутимый неоднократно на курсовых дискотеках Хоралов. «Без тебя проходит день как год, а год – как длинный день. … Без тебя не будет солнца летом. Без тебя не будет вьюг зимой…» Образ Татьяны тёплым августом на берегу Десны в его первый летний отпуск так и останется нечужим и смотрящим приветливо и доверчиво, и свершившиеся в реальности факты не смогут с ним справиться. Грусть уже не уйдёт. Она просто поменяет цвет и станет светлой. А на смену тяжести утраты придёт благодарность за то, что с ним это когда-то было. Блокировка в сознании сработает ещё через месяц, и большими усилиями он перестанет вспоминать. Но в памяти останется то, что должно остаться. И пусть оно так. «Всё в кайф».

Подполковник Колесников получил полную власть над курсом на предстоящий год, потому как в его непосредственной ответственности было доведение физического уровня этого курса до возможности конкурировать с рязанским ВДВ. У него были в помощь другие преподаватели физподготовки – капитаны, но сам он лично отдавал этому делу всё время. Обращение «товарищи курсанты» им практически не использовалось. Колесников нашёл более краткое и более эмоционально окрашенное определение.

Никакого пафоса типа «Бойцы!» Все попадали под определение «Евреи». «Ну что, евреи, ползаете ещё после нашей утренней встречи? Всем присесть – и по кругу марш на карачках!» В первые дни после упражнений из рациона ЗК все ходили как на протезах, а о строевой подготовке думать было бесполезно. Последствия сотен метров на корточках главный Еврей устранял десятком подъёмов бегом с ускорением с утра на новый мост через Кубань, до которого ещё нужно было добежать перед этим. Занимались 2–3 раза в день до потери пульса. Реально перед всеми встал выбор: сдохнуть или бросить курить. И многим, в том числе и Андрюхе, пришлось бросить курить на несколько месяцев.

Никогда не унывающий, с неизменным чувством юмора Колесников всеми силами старался воодушевить всех и передать каждому хоть часть скопившегося в сильных теле и душе заряда, в том числе и от воодушевления грандиозностью поставленной цели. Все подколки он воспринимал на ура без малейшего негатива, но не оставлял никому и намёка на надежду схалтурить или получить снисхождение. Особо ушлые просто находили возможность задвинуть тренировку. Но если попал в поле гравитации Колесникова, вариантов не оставалось.

На него злились. Кто-то срывался. Непробиваемому «главному Еврею» было по барабану. А уж такие мелочи, что при вызове из строя курсанты докладывали ему «Еврей такой-то по вашему приказанию прибыл!», воспринимались как абсолютная норма. Опыт у Колесникова был огромный. И именно этот опыт, возможно, позволил спасти здоровье, а может, и жизни. Особенно в дни непосредственно министерской проверки.

Итак, веселье начиналось с утра, и эти утра чередовали десяток ускорений на подъём на мост через Кубань и «трёшку», которая на предыдущих курсах приводила в ужас пробеганием раз в месяц. Вечером пробежать трёшку было обязаловом. Быстрее всех мчался Виталик Комов. Невероятно выносливый Ком так рационально рассчитывал силы, что держался всю дистанцию чуть позади фаворитов и выстреливал метров за четыреста. Андрюхе так ни разу и не удалось с ним посоперничать, хотя на разряд эту трёшку он уже бегал стабильно. Автоматизм был доведён до совершенства, и казалось, что сами сапоги, в которых бы гражданский спортсмен умер через несколько сотен метров, несли теперь к финишу.

Вторым полем боя была качалка и снаряды на спортгородке. Обязательными для сдачи были: упражнение на брусьях, десять подтягиваний и упражнение № 9 на перекладине, а именно: подход, заскок, подъём переворотом, мах дугой, подъём разгибом (склёпка), оборот назад, мах дугой, соскок. Всё в сапогах, и ноги кривоногих временно должны были стать прямыми. Так что заняться курсу в лишнее время определённо было чем. Более того, сержанты, как всегда, головой отвечали за успеваемость по физподготовке вверенного подразделения. Сотня часов, проведённых Андрюхой со своими орлами на перекладине, как показывал предыдущий опыт, не могла не дать результатов. И в конце концов чудо происходило. Крутить упражнение № 9 могли все, даже насчёт кого за год до этого и представить было невозможно. Молодость!

Следующей развлекухой был марш-бросок 10 км с полной выкладкой. Ходили слухи, что данные мероприятия в войсках запрещено было проводить при температуре выше 25 градусов. Но где было взять температуру ниже 25-и на Кубани? Разве что по утрам. Брали вещмешки, шинели, автоматы и каски. Всё, чем должен быть укомплектован боец при смене места дислокации. И со всем этим бежали 10 км. Андрюха как-то никогда не переживал по поводу данного мероприятия. Ну, беги себе и беги. Не нужно выкладываться и сдыхать как на трёшке, а только уложиться в отличный норматив. Но для многих это было очередным умиранием.

И последним в меню был «обезьяний спорт». А именно, полоса препятствий. 108 секунд умирания. Если умирать будешь дольше, то незачёт. Полоса препятствий очень изматывала. После неё приходилось «отходить» и ждать, когда остановится пульс и станут работать ватные руки и ноги.

Поднятием морального духа успешно занимался и Бабков, проводя ежедневные внушения всему курсу, отдельно сержантам и залётным. Месяцы столь интенсивных тренировок не могли не дать отдачи.

Проверка проходила весной, когда уже стояла жара в 35. По всем дисциплинам отстрелялись очень удачно. Много разрядников, и даже КМС-ы получились. Начали с гимнастики. За брусья особо никто не переживал, да и сами упражнения, казалось, были для рахитов. Силовую часть также сдали без эксцессов. Нервозно всем было перед сдачей девятого упражнения на перекладине. Никто не знал, насколько придирчиво проверяющие будут относиться к оттянутым носкам и чистоте выхода на подъёме разгибом. Нервы давали себя знать, и не всем удалось сделать этот элемент без применения силы. Но всё обошлось, и незачётов не было.

Трёшку также пробежали пятьдесят процентов на разряд.

Много волнения принесла и полоса препятствий. Завал или нечёткость на любом из элементов приносили губительные секунды, и даже доли их имели значение. А бежать полосу повторно в тот же день и дать ожидаемый результат было очень рискованно. Но месяцы тренировок прошли не зря, и всё прошло без облажаний.