Вячеслав Резеньков - Человек с ночного поезда. Фантастика

Перепуганная дежурная вокзала, наблюдавшая за непонятным литерным составом, вскочила с кресла и подбежала к окну. Так же, не понимая, что происходит, она нервно распахнула створку и выглянула наружу. Поезд без разрешения покидал станцию, игнорируя запрещающий свет семафора, который продолжал светить в отдалении тоскливым красным светом. Бросив окно открытым, она подбежала к пульту, и стала нервно тыкать указательным пальцем в телефонный диск, затем попав в отверстие с нужной цифрой, стала быстро крутить.

Добравшись до купе, под номером пять, мужчина заглянул в приоткрытую дверь.

– Кажись здесь!

Осторожно ступая, он прошел к столику и аккуратно поставил на него сумку.

– Слава богу, успел! – прошептал он, и тут же обратил внимание на стол.

Чертежей, которые они обсуждали с коллегой по работе, на нем не было. У окна стояли два стакана в алюминиевых подстаканниках с остатками чая, и газетный сверток, который издавал насыщенный рыбный запах. Он поднял голову, и посмотрел на пустые верхние полки. Женщина и юноша, которые должны были следовать до конечной станции, куда-то исчезли. На нижней полке лежал, повернувшись к стенке, незнакомый мужчина, и слегка похрапывал. По комплекции он явно не походил на его коллегу. Милютин вышел из купе, и еще раз посмотрел на номер, висевший на входной двери.

– Да нет, все правильно, купе номер пять! Что за ерунда?

Предчувствуя неладное, он хотел было разбудить незнакомого пассажира, но потом передумал, объясняя возникший казус тем, что вероятней всего табличка на шестом вагоне перевернулась, и образовала девятку, и он по ошибке сел не в свой вагон. Пока он обдумывал странную ситуацию, у него внезапно стали слипаться глаза и ему захотелось спать. Уже в полусонном состоянии, он стащил обувь, и рухнул на свободной нижней полке, подсовывая под голову свежий комплект постели, лежащей в углу.

Весенний ветерок с приоткрытого окна, вольготно залетал в купе и игриво трепал оконные занавески, на которых были вышиты черными нитками рисунки экзотических деревьев, ветви которых правдоподобно раскачивались на встречном ветре.

– Надо поспать, потом разберемся! Все потом, потом….

Милютин провалился в глубокий сон.

На закрытом железнодорожном переезде стоял одинокий Опель- кадет. Полосатый шлагбаум перекрывал проезд, и подмигивал красными фонарями, ожидающей машине. Внутри салона, утопая в сигаретном дыму, сидело четверо парней. С динамиков долбила по мозгам придурковатая музыка.

– Давай проскочим. Ну, сколько можно ждать? – предложил водителю светловолосый парень лет двадцати, со шрамом у виска, размещавшийся на заднем сиденье справа.

– Нет! Пока поезд не пройдет, не тронусь. Забыл, как прошлым летом вырезали твоего братца из разбитой кабины трактора, – недовольно отозвался моложавый водитель.

– Да, ты че? Он же был торчок! Ему было все равно. Не поездом бы бошку снесло, так утонул бы, или сгорел от водяры. Но ты реальный пацан, при уме, и шустро водишь тачку. Говорю, успеем!

– Не дергайся Винт! Сказано ждать, значит ждать, или тебе приспичило? – отозвался третий с небритой щетиной на лице, сидящий рядом с водителем.

Водитель, покачиваясь в такт музыки, стал тарабанить пальцами по черному рулю машины. Четвертый, спал на заднем сидении, укрывшись черной кожаной курткой, прислонившись лбом к закрытому окну дверцы. Вскоре послышался нарастающий звук приближающегося поезда. По рельсам побежали световые зайчики от прожектора локомотива, и машину сильно качнуло волной, идущей впереди состава. Внезапно на рельсах появился странный туман, который стал быстро распространяться по сторонам и сворачиваться в светящиеся клубы. Из мглы показался несущейся поезд. Колесные пары вагонов светились ярким зеленым свечением, на которое трудно было смотреть. Ощущение было такое, что поезд не ехал, а летел на подушке из зеленого тумана. Туман, каким-то необъяснимым образом, подымал локомотив и вагоны над землей. Казалось, еще миг и поезд оторвется от земли, и улетит в небо. Кабина машинистов светилась, но в ней никого не было.

– Ни фига себе! – вырвалось у водителя.

Его влажные пальцы тут же вцепились в руль, а тело стало медленно съезжать с сидения.

– Офигеть! Пацаны, это че такое? – отозвался парень со шрамом.

Машину стало трясти, словно под колесами уходила земля.

У небритого, лицо приобрело смертельно белый оттенок, он окаменел как статуя, и не мог выговорить ни слова.

– Не, пора завязывать! – произнес водитель, – Говорили же, что можно допиться до белочек! Это пацаны уже не белочки! Вы как хотите, а я пасс!

Дрожащей рукой он повернул ключ зажигания, и быстро воткнул заднюю передачу. Опель задним ходом отскочил от переезда, и развернулся на месте, демонстрируя первоклассный дрифтинг. Передние колеса, бешено закрутились, издавая панический визг. Появился запах паленой резины. Она вильнула приподнятым багажником, и рванула вперед. Силуэт автомобиля тот час исчез за поворотом густой посадки.

В дверь пятого купе постучала невысокая проводница пышной комплекции в бордовом берете. Под мышкой она держала небольшую черную сумочку. Женщина отворила дверку и сообщила, что приближается станция Россохино. Милютин крепко спал. Ему снился яркий сон, в котором он летел высоко над землей, пытаясь догнать солнце, которое спешило спрятаться за горизонт.

– Проснитесь! Пассажир, проснитесь же! – в голове мужчины, зазвучал женский голос.

Петр Николаевич открыл глаза. Рядом стояла проводница в железнодорожной форме и дергала его за рукав. Солнечные лучи пробивались через запыленное окно, приятно согревали ступни ног.

– Подъезжаем к Россохино, пора сдавать постель, – сказала она, и положила на столик прямоугольный кусочек красноватого картона.

– Билет свой заберите! – добавила женщина в железнодорожной форме.

– Что это? – потирая заспанные глаза, спросил Милютин, и поднялся с полки.

Он взял со стола прямоугольную картонку и повертел ее в руках, внимательно разглядывая выбитые на ней буквы и цифры.

– А где билет? Мне для отчета нужен проездной билет.

– Так вон же, у вас в руках! – удивилась проводница, – Вы что, еще не проснулись? Пора сдавать постель, поторапливайтесь! – сказала она, и вышла с купе.

Петр Николаевич, еще раз загадочно повертел непонятную картонку, с дыркой посредине, затем поднял голову.

– Ерунда какая-то!

– Почему ерунда? Билет как билет, – приветливо отозвался седовласый белорус в вышитой косоворотке, который сидел напротив.

Старик не спеша отколупывал скорлупу с вареного яйца, которая тут же падала с его рук на разосланную газету «Сельская жизнь».

– А, это девятый вагон? – поинтересовался Милютин.