Андрей Морозов - Шаман

О силе душевного потрясения урядника, через три часа увидевшего Гришку, можно было судить по тому, как он, вспоминая эту историю, многократно перекрестился. Когда Гришка вышел из комнаты, его никто не узнал. У бывшего юродивого в глазах проявилось пристальное внимание, с лица исчезли ужимки, разболтанные движения с рук и ног ушли. Он обнял своего оторопевшего отца, со всеми поздоровался, вышел на улицу, внимательно осмотрел присмиревшую толпу, ещё недавно хохочущую, и самостоятельно добрался до своего дома. На следующий день к приставу прибежал его восторженный отец, который, задыхаясь от волнения, сообщил, что сын его, Григорий, после сна ночного, глубокого, всех в семье узнаёт, ведёт себя прилично, всё разглядывает внимательно и пытается говорить осознанно, нормальной речью, без ужимок и глупостей. Через неделю, по словам урядника, Григорий полностью окреп и стал похож на обычного человека. Страшная душевная болезнь у него прошла. Сегодня, спустя полгода, он работает на кирпичном заводе и уже присматривается к местной девице, которой он встречно нравится.

Но это ещё не всё.

После излечения Григория Шаман (его так сразу в селе назвали) вылечил собственную племянницу урядника, страдавшую от паралича ног. В детстве она поскользнулась на берегу реки и сильно ударилась спиной о корень дерева. Едва тогда выжив, она стала инвалидницей – у неё отнялись обе ноги. Восемь лет она прожила, к кровати прикованная, посеяв среди своих родителей и сестёр великую скорбь. Урядник обратился к Шаману, в надежде на чудо, при этом не особо в него веря, – врачи сказали прежде, что такие повреждения позвоночника медициной не лечатся, и девица обречена всю оставшуюся жизнь прожить без чувства своих ног. Шаман дал согласие. Он потребовал своего присутствия возле племянницы, при этом полного отсутствия помех в своих действиях. Семья согласилась. Восемь долгих часов он бессовестно обнимал её то за спину, то за живот, то за ноги, ничего не говорил, не шептал. А после выпрямился, сказал, что девица вскорости поправится, и ушёл (жил он со своей семьёй в доме Григория, в котором отец того, благодарный спасению сына, выделил им отдельную комнату). Через четыре дня племянница заявила, что к ней вернулась чувствительность ног. На пятый день она смогла пошевелить пальчиками, на десятый день самостоятельно садиться, а через две недели смогла самостоятельно при костылях дойти до туалета на улице. Радости у семьи не было конца. Сегодня, спустя полгода, племянница полностью поправилась и, поскольку девица она красивая, уже оказалась отыскана женихом – парнем из села, человеком воспитанным и добропорядочным.

Урядник на всю свою жизнь запомнил это чудо. Когда в январе обмороженную семью Шамана в Мурино доставил почтальон, он по всему селу собрал для них тёплую одежду – пальтишки, шапчонки, штанишки, валенки, чтобы те зимой при конвое в Петербург до конца не замёрзли. Постелил им место на натопленной печи, давал горячую еду с чаем. Шамана урядник вспоминал человеком порядочным, отзывчивым. Когда подтвердились сведения, что тот совершил в Степановке убийство детей, он воспринял это скорбью глубокой и растерянностью. А когда в марте его невиновность открылась, конца радости у него не было. Суворова Петра Васильевича, столичного сыщика, его семья вспоминает с почтением.

Факт второй: к Шаману, когда он жил в доме Григория, дважды приезжали из Петербурга полицейские – жандармы охранного отделения.

Выглядели они тремя мужчинами в гражданской одежде, но при этом имели военную выправку. Отец Григория по секрету сообщил уряднику (после чудесного исцеления племянницы они стали друг с другом дружны, общались семьями), что, когда те разговаривали с Шаманом в его комнате, тот дважды слышал сквозь стену слова «охранное отделение». Оба раза приезжали они в карете петербуржской, с перерывом в неделю. Было это в первой половине октября. В первый раз они разговаривали с Шаманом спокойно, без криков, но вышли из комнаты при этом рассерженные. Второй раз приехали уже беспокойные: зайдя в комнату к Шаману, вскорости начали кричать, гневно от него что-то требовать, потом угрожать. Закончилось это тем, что вылетели они из комнаты с перекошенными от ужаса лицами; бросились в карету на улице и уехали. Шаман до смерти перепугал жандармов, применив свои волшебные навыки, возможно, гипноз. Больше они к нему не являлись.

После конфликта со столичными жандармами Шаман ещё около трёх недель пожил в доме Григория, собрал вещи свои скромные и ушёл пешком в сторону Степановки, узнав, что там есть несколько заброшенных домов. Отец Григория его из своего дома не прогонял, но после конфликта с жандармами жил напуганным – возможно, Шаман это почувствовал и решил его больше своим присутствием не беспокоить.

Факт третий: этих же самых жандармов, что приходили к Шаману, отец Григория снова видел в Мурино. В первый раз он заметил их на базарчике, в сторонке разговаривающих, через неделю после конфликта с Шаманом (вот именно это его и напугало – те от кольского колдуна явно не отступили и что-то мутили новое). Разговаривали они в присутствии Григорьевой из Степановки, которая там регулярно приторговывала продуктами питания. Григорьева выглядела напуганной.

Во второй раз отец Григория видел их вместе там же, на базарчике, но уже в середине января, после смерти её внуков и ареста Шамана. Больше он их никогда не видел.

Пётр, выслушав урядника, при расставании с ним в поле у кареты приказал ему об их доверительном разговоре забыть, умолчать от любых людей. Понимал тот или нет, но сообщил он Петру ключевые сведения, влекущие к таким чудовищным выводам, что в целях собственной безопасности ему о них лучше было забыть.

Повелев уряднику довериться ему и к своему совету прислушаться, Пётр расстался с ним и вот теперь в кромешной тьме наступившей ночи возвращался домой в самых скверных рассуждениях.

Вот какая история вырисовывалась теперь в его разуме.

О появлении в Мурино Шамана (таинственного северного беспаспортного инородца, обладающего сверхчеловеческими способностями) местный становой пристав доложил своему непосредственному начальнику – исправнику 49 49 Исправник – высшая полицейская должность в уезде. Исправнику в сельской местности подчинялись становые приставы, полицейские урядники, стражники. Назначался и увольнялся губернатором, непосредственно подчинялся ему. . Исправник, в свою очередь, доложил губернатору Санкт-Петербуржской губернии. Так известие о колдуне-инородце служебными негласными путями просочилось в кабинеты столичных высокопоставленных чиновников.

Учитывая весь комплекс доступных Петру фактов и сведений, дальнейшее развитие событий он, опираясь на строгую логику, смог просчитать с достаточно высокой точностью. Вот что ему стало очевидно.