OGO - Последние дни Пангеи. Первое чувство

Пред взором шамана в сторону лианового леса под напором мощного ливня грациозно шла стая тёмно-синих гигантов, а убитый в недалеком будущем Длинношеий покорно следовал за ними. Ливень приходился настолько сильным, что было видно, как небесная вода на спинах рептилий превращалась в небольшие ручейки. Играя и бурля между складками кожи, обтекая изгибы мышц, ручьи собирались в целые течения и обрушивались на почву и растительность под лапами ящеров.

Видение остановилось и развернулось в противоположную сторону. Позади гигантов шли три ещё совсем молодые рептилии – выводок, а далеко за пеленой дождя виднелся лес араукарий. Валл узнал местность – юго-западная граница ведомых земель, отряд у этой опушки вышел из рощи, покинув знакомые тропы. Взор Длинношеего суетливо окинул окрестности по обе стороны от детёнышей. Где-то далеко раздался рёв, похожий на зов ящера, и видение прошлого растворилось, вернув главаря охотников в реальность. Глаза шамана приняли людской облик, а Длинношеий тяжело вздохнул, и его веки сомкнулись.

Валл присел подле мёртвой рептилии. Воцарилась тишина. Умолкли гул и стрекотанье насекомых. Всё вокруг будто замерло, лишь вольный ветер, перебирая листья саговников, позволял себе нарушать странное затишье. Так иногда случалось во времена Большой Охоты: словно проведя к небесным звёздам одно из своих великих творений, тишиной Она напоминала первым людям о том, что жизнь созданного Ею существа прочно связана с другими обывателями мира. Охотники навострили уши, и вскоре безмолвие заполнилось пением примитивных – действительность снова забила ключом.

– Первые люди благодарны Великому Огню за тёплый свет Большой Охоты. Душа Её творения украсит ночное небо, а плоть продлит наши жизни, – прошептал Валл.

– Душа Её творения навсегда украсит ночное небо, а плоть продлит наши жизни, – повторили соплеменники.

– Разобьем лагерь на вон той поляне! Триса и Рилана свистать сюда и поставить в дозоре здесь! – скомандовал шаман. – Таро, благодарю, мой друг, ты как всегда вовремя! А теперь будь добр – возьми людей и вернись к скале. Притащите припасы и древесину!

– Да, Валл! – ответил рыжеволосый.

Таро подошёл к мёртвому Длинношеему, выдернул копьё и, позвав свистом нескольких охотников, помчался выполнять поручение.

– Валл! Валл, иди сюда скорее! – окрикнул Тиран.

Шаман развернулся и увидел, как Тиран и ещё несколько соплеменников окружили стонущего Саласа.

– А-а-а, Салас! Хорошая работа, юнец! Радон будет доволен! – подходя ближе, нахваливал шаман. – Не забудь поблагодарить Таро за то, что спас тебя сего… Во имя Пангеи! Что с ним?

Когда Тиран привёл в чувство подростка, тот сразу же начал пятиться от сородичей. Достав нож, Салас стал угрожать соплеменнику. А глаза юноши воплотились в странный облик глаз Заврини: белки налились багряным оттенком, а радужки стали чёрные, словно ночь, и слились со зрачками.

– Не подходите ко мне! – закричал Салас.

– Эй, ты чего?! Это же я – Тиран!

Но сорванец продолжал пятиться, размахивая ножом.

– Не подходите!

На происходящее обратили внимание и другие охотники, и принялись сходиться вокруг юнца.

– Валл, а что у него с глазами? Почему они красные и радужки почернели?! – спросил Кун – косматый сородич со шрамом во весь лоб.

– Да, действительно!

– Что с глазами?

– Почему?..

Остальные охотники тоже начали бубнить и перешёптываться.

– Кто вы? А-а-а, мои ока! – продолжал вопить Салас. – Не подходите!

Валл находился в недоумении от происходящего, но попытался успокоить юного загонщика.

– Тише, тише, Салас, тише. Позволь я помогу тебе. Отдай нож, – промолвил шаман.

Но Салас не слушал и продолжал размахивать орудием охоты.

– Что с моими глазами?! Кто вы такие? – орал он.

Внезапно один из соплеменников набросился на юнца и схватил его за руку. Тут же подоспел второй. И вот они уже навалились на него гурьбой. Салас принялся судорожно визжать.

– Сынок, остынь! Это я – Валл! – успокаивал шаман, придерживая Саласа. – Расслабься, мы исцелим твои ока. Всё будет в порядке!

Как только Валл приблизился лицом к лику подростка, чтобы осмотреть глаза, тот тотчас потерял сознание. Шаман немедля шлёпнул пару раз ладонью по щекам юноши, чтобы растормошить. Не помогло. Затем Валл приоткрыл ему веки, и это было невероятно! Воплощение глаз Саласа не сходило даже в бесчувственном состоянии!

– У него голубые глаза всегда были… Я точно помню. Даже радужки перевоплотились! Или это зрачки такие большие стали?! Ничего не понимаю, Валл, что произошло? И почему он не может понять, кто мы? – стал допытывать Тиран.

– Я не знаю… Я вижу такое впервые! – растерянно ответил шаман. – Он постиг глаза Заврини, но…

– Он в забвении очнулся, Валл, – подметил Кун. – Парнишка никого не признал. Он в единстве был, и его нарушили…

– В единстве? – хором переспросили сородичи.

Косматый охотник наклонился к Саласу и осмотрел его руки и ноги:

– Посмотри на запястья, Валл. Остались следы.

Все принялись рассматривать конечности Саласа. Действительно – на предплечьях и щиколотках остались ссадины, будто что-то совсем недавно удерживало юнца и не давало высвободиться. Но по какой причине единство случилось во время охоты, никто не мог понять.

– Ты прав, Кун, – осмотревшись, согласился Валл. – Везде трава да плющ… Плющ и трава таких следов не оставят. Но как?.. Воплощение глаз и единство в одночасье?

– Я не знаю, что это за воплощение, Валл, – ответил Кун и претворил свои глаза. – Ока Заврини выглядят иначе, – охотник указал рукой на обращённый взор.

Валл нахмурился и задумчиво взглянул на Куна. Затем вожак снова подсел к бесчувственному Саласу и ещё раз приподнял ему веки. Глаза юнца по-прежнему были претворены: белки переливались оттенками алого, а причудливые чёрные радужки, как подметил шаман, необъяснимым образом слились со зрачками. Предчувствие Заврини навеяло главарю Большой Охоты мысли о новорожденной звезде, и он погрузился в раздумья.

– Валл, Ва-а-алл! – седовласый следопыт подтолкнул вожака в плечо.

– Дотемна нужно разбить лагерь! – внезапно скомандовал Валл. – И освежевать тушу. За дело все! – поторопил главарь. – Тиран, ты присмотри пока за Саласом. Поутру выдвигаемся к стойбищу! Чем быстрее вернёмся, тем лучше будет. И рожны! Вбивайте вокруг лагеря больше рожнов!

Воплотившись в эссенцию, но не утратив телесную связь, сознание Рошана покинуло тело и принялось медленно вращаться вокруг покинутой плоти. И всё, что происходило за гранью людского взора, явилось перед взором вождя. И на сей раз явленность единства не была похожа на прежние единения с Пангеей, и Рошан сразу ощутил это.