Евгения Васильева - Двенадцать

– Он не помнит, как заканчивают те, что сходят с ума и уходят в лес умирать, как кошки?

– Ну, мы не знаем, куда они там ходят.

– Зелья, ни один еще не вех'нулся! Наша бабушка лечит всех, кто к ней пх'иходит, но даже она не бех'ется за зависимых. Она пх'оводила исследования… – речь девушки выдавала беспокойство, она говорила так быстро, что не успевала подбираться слова без звука «р».

– Лист, поэтому я ему и сказала ему, что он мог бы считать причиной для того, чтобы остановиться, меня.

До этого с остервенением расталкивающая в ступке голубые ягоды Лист, сняла защитные очки и посмотрела на меня в упор:

– И что же он? Дай угадаю, поделился с тобой философской пх'итчей о девушке, что лезла не в свои дела и осталась без ноги или головы?

– Что? Таких не… Ты знаешь такие? – спросила я.

– Ну, мне Мо что-то такое недавно… Я подумала, от твоего нахватался. Ну, так что Шаяль? Что он ответил?

– Предложил обмен на то, что я откажусь от сегодняшней затеи.

– Но ты не отказалась.

– Не отказалась.

Лист, вздохнув, надела защитные очки обратно, положила еще пару ягод в ступку, но не стала их разламывать, а снова повернулась ко мне:

– Зель, я тоже готова пойти с тобой на сделку, если это поможет остановить тебя. Лишь бы ты взяла вещи и пошла домой, обсуждая как весело мы, как идиоты, сегодня занимались никому не нужной пещех'ой. Мо споет нам песенку, и мы все будем отлично спать.

Договорив, девушка крепко меня обняла и зашептала на ухо: «Я так боюсь тебя потерять, если ничего не получится. А если получится, все равно боюсь, что вся наша жизнь изменится, и мы окажемся не знакомы».

Я искренне ответила на объятие и погладила мягкие пушистые черные волосы Лист. От нее пахло полынью, из которой была изготовлена рубашка, и глубоко вдохнула любимый и обещающий душевные разговоры запах. Сам тот факт, что эта девушка сейчас стояла здесь, измазанная в ягодной мякоти, снова вызвал у меня слезы.

Но я отстранилась от Лист и сказал лишь одно:

– Так нужно.

Лист вытерла слезы, кивнула и продолжила готовить, периодически давая мне указания о том, что порезать или подать.

Около полуночи все было готово. За пределами пещеры стояла принесшая на землю свежесть ночь, наполненная звуками проснувшейся жизни. Я взглянула на луну, сделала глубокий вдох и зашла обратно в пещеру, не имея представления о том, когда же снова выйду из нее.

Астральные путешествия получались у меня и в одиночестве. Самый первый раз случился еще в детстве, когда я рыдала на полу своего дома, лежала с закрытыми глазами и мечтала оказаться где угодно, но только не там. Я не выдерживала той грусти, что испытывала из-за гибели любимой кошки. Это была первая встреча со смертью, и я даже не знаю, что больше меня напугало, отсутствие горячо любимого теплого существа рядом, или осознание того, что и со мной может такое случиться. Я лежала и думала о тех чудесных временах, когда мы были еще вместе. Пересматривала всплывающие воспоминания о радостных моментах совместных игр. Это казалось так реально и волшебно, возможность снова видеть любимое. Так я и поняла, какой талант буду развивать.

Сегодня мы собрались для того, чтобы я совершила самое большое путешествие в своей жизни. Я должна попасть в другую Вселенную, в тело девушки, глазами которой я вижу мир, наполненный громадными зданиями, равных которым здесь я не видела никогда.

После пары глубоких вдохов и прощальных объятий с друзьями я легла на построенную Шаялем кушетку, предварительно сняв обувь и расстегнув белую конопляную рубаху так, что из-под нее стал виден зеленый топ. Лист обработала все видимые части моего тела защитным кремом, а затем нанесла приготовленное с моей помощью нечто. То, что оказалось на моей коже представляло собой голубую смесь глины с травами, от прикосновения к телу превращавшееся в густую жидкость, растекавшуюся по коже. Запах был приятный, нежные нотки мяты и ежевики, но вот ощущения оставляли желать лучшего. Жгучесть гимли-гимли в сочетании с иными ингредиентами таинственной смеси сменилась на тепло и легкое покалывание, окружившие меня, заставляя думать, что я нахожусь в слабо кипящем котле. Смесь растекалась ровно до того, чтобы превратиться в слой около пяти миллиметров и застыть в корку. На лице остались открытыми только глаза и нос. Но не прошло и пяти минут, как кожа перестала чувствовать что-либо. Мы и обычно не замечаем своей кожи, но сейчас я физически ощущала, что не чувствую ее. Лист все сделала именно так, как я и просила. Для лучшего выхода в путешествие, разуму всегда мешали внешние раздражители.

Запахи, что разнес костер вместе с дымом и паром от кипящего котелка, заполнили мои ноздри, затем легкие, а затем стали выходить через кожу. По ощущениям я стала похожа на джина, запертого в бутылке в форме своего тела, но даже не замечающего это. Чувствовала, как внутренности превращаются в пар, и удивлялась, почему я до сих пор не смешалась с воздухом и не растворилась во Вселенной. Хорошо, что мои газообразные внутренности блуждают в недрах глиняного кокона.

Мелодия, написанная Моэром для окарины, была подобрана идеально, и я согласовала ее еще пару дней назад. Она представляла собой переосмысление популярной колыбельной песни, но стоило мне услышать первые готы, как я быстро перестала узнавать музыку и отправилась в путешествие.

Оно всегда похоже на бег с большой скоростью, мимо меня проносятся здания, люди, горы, океаны и материки, планеты и звезды. Все смешивается в едином вихре, прекращаясь лишь в след, как от кометы на небе. В определенный момент в тоннеле из света появляются некие подобия дверей, такие черные ходы со светящимися границами. Они проносятся мимо меня очень быстро, потому что не являются моей целью. Я точно знаю, чего хочу и куда.

Я представляю рыжеволосую девушку и вспоминаю, что видела последний раз. Получается не с первого раза, но со временем я начинаю видеть перед собой мою дверь. Она открыта и имеет очертания человеческого женского тела. Уверенно направляюсь вперед, но что-то идет не так. Чем ближе я подступаю, тем больше становится дверь, но зайти я не могу. В астральном путешествии у меня нет рук, но я мысленно пытаюсь ухватиться, напрягая все силы, я произвожу нечто вроде потока частиц, как ножка у устрицы, которой она крепится к скалам, и тянусь к двери. Отчетливо вижу, как могу ухватиться за ее границы и начинаю подтягивать к себе. От прикосновения к двери я первый раз в жизни испытываю удовольствие, чего раньше не было.

Новое чувство нельзя сравнить ни с одним приятным ощущением, испытанным мной за всю жизнь. Одновременное физическое удовольствие в каждой клеточке тела, пробуждающее сознание и озаряющее душу непрекращающимся счастьем. Все получается. Я на верном пути!