Евгения Васильева - Двенадцать

Сейчас странно об этом вспоминать, но я в тот день я даже не плакала, не осознавая, что именно мне сказали прямо в лицо. И наши встречи даже еще продолжались. Марк не уезжал до тех пор, пока мой живот не вырос настолько, что наши встречи стали для меня некомфортными. Прогулки в парке его не интересовали, поэтому он заправил свой автомобиль и просто однажды уехал из города, так и не возвратившись.

Только после его отъезда до меня дошел смысл его слов, вместе с которым пришла и ненависть. К нему и к ребенку, что не был мне нужен, также как я не была нужна его отцу. От мысли, что внутри меня постоянно находится часть того, кого я по глупости запустила так далеко, мне хотелось найти любого, пусть самого отвратительного хирурга, который бы освободил меня от непосильной ноши. Ребенок воспринимался исключительно как позорное клеймо тупости и слепоты.

И Мишу я оттолкнула. Спустя неделю после того, как я узнала о беременности, мы с ним случайно столкнулись в аптеке, где я искала средство от токсикоза. Это был период, когда я уже пыталась снять, но все еще носила розовые очки, дающие надежду, что вот-вот Марк позовет меня замуж и останется навсегда.

– Что, опять наелась суши из невской рыбы? – шутливо спросил Миша, обративший внимание на лекарство у меня в руках. – Благодаря твоим кулинарным экспериментам я окончательно понял, что рыба, это не мое.

– Очень смешно. Ха-ха-ха, – недовольно ответила я. В тот период меня тошнило настолько часто, что я даже старалась меньше говорить: – Нет, я не отравилась.

Миша всегда отличался сообразительностью. Помню, как лицо его побледнело, а глаза, будто постаревшие на несколько лет, налились печалью.

– Как давно ты беременна? – спросил парень.

– Миша, ребенок не твой. Я сделала тест всего неделю назад, и в прошлом месяце у меня были месячные.

После этих слов парень уже собирался уходить, даже развернулся на каблуках. Но, в последний момент вернулся, чтобы сказать очередную фразу, что пополнила список воспоминаний, что больно обжигают при возвращении к ним:

– Я каждый день думал… Не знаю, как для тебя, а для меня последние месяцы тянутся бесконечной однообразной мутью. Тот сумбур, что ты вносила в жизнь, с которым я так безуспешно пытался бороться, оказалось, ее создавал. Быть с тобой, это было самое естественное состояние для меня, и мне казалось, что я готов стерпеть все, лишь бы вернуться, что в любом случае можно развернуться обратно, – парень нервно запустил руки в волосы на своей голове. – Но нет, обратного пути нет, горизонт событий пройден.

– Миша… мы пробовали, и у нас не получилось. Теперь у нас с Марком будет ребенок и…

– Это уже не важно. Прощай, – крикнул парень уже в сторону от меня и ушел.

Вот и все. Так я узнала о том, что думают о моей беременности другие люди. Родителям я даже говорить не стала.

– Да, я беременна, но это не важно, – сказала я всем присутствующим на кухне бабушки Нани. – Я готова отправиться в путь.

– Беременная? – взвизгнула Зелья.

Вот кто победил всех по силе реакции на результат нашей с Марком «любви». Зелья, буквально, вскочила со своего места, даже не заметив, что драгоценная книга свалилась со стола, расплескав страницы с рисунками по полу.

– Ты не можешь! Я… я же не знаю, что теперь.

Девушка выглядела потерянно и разъяренно одновременно. Мне даже захотелось успокоить ее и извиниться за нечаянное зачатие, произошедшее между мной и незнакомым ей мужчиной. Но она подняла книгу и начала собирать выпавшие страницы с рисунками. Я бросилась помогать, но Зелья отшатнулась, как от жгучего растения, что совершенно сбило меня с толку, и я вернулась на свое место. Девушка выбежала из дома, а следом за ней, скребя по камням когтями, выбежал и лохматый пес.

– Я так понимаю, что завтра мы идем к Вуду, – сказал Шаяль всем присутствующим и повернулся лично ко мне. – Таша, извини нас, пожалуйста. Завтра попробуем познакомиться еще раз. Поздравляю с будущим увеличением семьи.

Молодой человек не успел выйти из дома, как с улицы послышались крики: «Голосование» и «Приходите к фонтану для голосования», после чего все начали собираться, встали из-за стола, надели свои сумки и покинули дом.

Мне ничего не оставалось, как выйти следом. Никто не стал обуваться и закрывать дверь дома на замок, я выходила последняя и подгоняемая криками Моэра: «Скорее-скорее», лишь захлопнула дверь и побежала, чтобы успеть за широкими шагами новых знакомых.

Путь к таинственному «фонтану для голосований» шел по крутым широким ступеням от дома вниз и направо по холму, на котором жила бабушка Нани. Река огибала холм, и вдоль ее берега, как разноцветные грибы, были выстроенные неровные ряды домов. Почти у всех прибрежных домов имелись пирсы и лестницы.

Со всех сторон жители стекались в ту же сторону, куда шли и мы, и мне становилось все сложнее следить за своими компаньонами. Дорогу назад мне было уже не найти, а толпа вокруг сгущалась и толкалась на узких импровизированных улочках. Темнота стояла кромешная, никаких фонарей, факелов никто не нес и вдоль пути не установил. Когда меня уже почти несло течение бархатистых созданий, я почувствовала крупную ладонь, вытянувшую меня из потока. Это Моэр стоял и ждал, пока все пройдут, жуя горох.

– Хочешь? – предложил мне парень и, не дожидаясь ответа, насыпал горошин в освободившуюся от его руки ладонь. – Учитывая, что в голосовании ты участвовать не будешь, а мой голос меня уже не спасет, пойдем, я покажу тебе место, откуда такой коротышке будет хоть что-то видно.

Мы отошли еще ближе к реке и, пройдя вдоль нее, дошли до ослепительно белоснежного здания, имевшего форму сундука. Когда мы подошли ближе, я увидела, что белоснежный свет, казавшийся чересчур ярким даже для привыкших к темноте глаз, создают моллюски, которыми выложены стены.

– Красиво? – спросил Моэр. – Это улитка клюстервинк. Ими выложен весь дом семьи Кохлеа, потому что океан вокруг острова кишит этими улитками, а они не придумали лучшего способа заявить о том, кто здесь живет. Ну, кохлеа, это же улитка на латыни.

Не дожидаясь моего ответа, парень подсадил меня на уступ западной стены, с которого я смогла дотянуться еще до нескольких и добралась до крыши здания, откуда открывался вид на большую поляну, усеянную плодовыми деревьями. Посреди поляны располагался фонтан, представлявший собой каменный круг полметра высотой, из которого наверх бил ровный столб воды не выше метра. Грандиозным фонтан назвать было нельзя, особенно на фоне габаритов местного населения, но вечером и такой источник воды приносил прохладу. Интересно, ведь электричества в этом городе нет, соответственно, и вода не может двигаться с какой-либо гидростанции! По периметру поляны в специальные крепления на земле были помещены, по меньшей мере, пятьдесят факелов, освещая лица всех присутствующих.