Мария Шелкопряд - Дыхание светлячков

– А почему там нет графы «гостиница»? Мы же не будем ночевать на лавочках? Палатку из дома мы не взяли…

– Вечером переезжаем. Не поверишь, профессора Василевича приютила одна их местных вампирш! У нее огромный дом, нашлась комната и для нас, коль уж мы путешествуем с Хенриком.

Слова Тали подействовали на меня подобно ледяному душу – до сих пор вампиры оставались чем-то далеким и нереальным, и вот вдруг всего через несколько часов я повстречаюсь с одной из представительниц клыкастого племени. И странно, ведь профессор утверждал, вампиры – тупик эволюции. Знает ли об этом его благодетельница? И почему нельзя снять комнаты у кого-нибудь из местных людей?..

За этими мыслями незаметно пролетел остаток дня, а когда стемнело за нами приехало такси.

Мадам Ивонн оказалась ниже меня ростом. Я поняла это только тогда, когда пятнадцатисантиметровые каблуки мелькнули под пышным подолом «старинного» платья.

« Вампирская мода – косить под Средневековье прошлой эры, в каком бы веке тело не приобрело клыки. Как писала Эрика, у вампиров это что-то вроде национальной одежды » – пояснил нам перед встречей профессор Василевич.

Тали с помощью морзянки тут же поделилась со мной мыслями: первая встреченная нами вампирша не громадное чудовище, но слишком крупная для паука, чтобы ее бояться. Словом, ничего особенного.

Прическу Ивонн украшали огромные искусственные цветы, вероятно подражание какой-то французской моде прошлых столетий. От ее болтовни Ылкэпэнер постоянно прядал ушами. Мне и самой казалось, что я слышу что-то похожее на урчание кошки, а не человеческую речь. Не удавалось различить и половины слов, не говоря уже о переводе, так что я даже пожалела об отсутствии здесь Жанны. Как можно бояться подобного создания? Даже клыки, то и дело сверкавшие когда вампирша улыбалась, не внушали трепета.

Хенрик героически поддерживал очевидно пустую болтовню, а нам только и оставалась, что разглядывать пышное платье хозяйки дома, пейзажи и натюрморты на стенах абсолютно обычного дома и улыбаться, когда мадам улыбалась нам.

Вскоре к Ивонн присоединилась ее близкая подруга – мадам Джаннет, ослепительно улыбавшаяся так, что видны становились и остальные зубы помимо клыков.

Французский этикет – странная штука. Еще до начала ужина я обнаружила, что не могу сесть радом с сестрой. Мужчинам и женщинам полагалось сидеть через одного, в результате чего профессор Василевич оказался между двух вампирш, но ни капли не смутился. Этот человек вызывал у меня все больше восхищения и удивления. На фоне других присутствовавших на ужине мужчин Хенрик выделялся каким-то внутренним достоинством и изяществом манер, не переходивших ни в чопорность, ни в надменность.

Домочадцы Ивонн – два молодых тощих француза, Патрис и Северин, представленных мадам Ивонн как «семья», но без уточнения кто кем приходится, сели между нами и хозяйкой. Их шеи украшала ровная, как по линейке, россыпь укусов, и я невольно задумалась о том, нормально ли позволять втыкать себе в шею что-то острое. Есть ведь куда более гуманные методы изъятия крови, но парни выглядели довольными жизнью.

Джаннет отпустила несколько понятных только французам шуток, и наемный повар подал на стол.

Следующим открытием стал факт – доноры Ивонн не стеснялись есть руками, но кусочек хлеба в тарелку с подливкой опускали исключительно с помощью вилки!

Перед Тали поставили блюдо украшенное цветами, бусинами и ароматическими свечами, словно какая-то пародия на похоронные обряды прошлой эры. Но о пришедшем на ум сравнении я промолчала. Плохое знание языка тому весьма способствовало. А вот бабуля Людмила, как филолог, несомненно пришла бы в восторг от языка, в котором вместо заявления об отправке на прогулку легко случайно выразить намерение построить башню. Потому я притворялась, что пытаюсь выковырять из раковины несчастную устрицу, а сама украдкой разглядывала представительниц тупика эволюции.

Перед обеими француженками стояли вычурные стеклянные бокалы, наводящие на мысль о какой-то местной новой моде для вампиров. Сверкающие камушки, листики, цветные перышки и ленты – кто-то несомненно хорошо заработал, прилепив все это на размалеванное витражными красками стекло. Северин наполнил эти, каким-то чудом все равно частично не утратившие прозрачность, емкости алой маслянистой жидкостью. Кровью эта субстанция определенно не являлась, к тому же, бутылка с этой жидкостью покоилась в ведре со льдом. Хотя, пьют же они как-то донорскую кровь из пакетиков, а хранить ее при естественной для тела температуре точно не получится…

За профессором Василевичем тоже оказалось интересно наблюдать. Невозмутимое лицо – та его часть, что виднелась из-за бороды, оставалось благодушным и довольным, какую бы странную субстанцию не ставил перед ним повар.

Наконец, мучения закончились – подали десерт, от вкуса которого я перестала жалеть, что не мертва как Тали. Чудесный, тающий во рту кремовый сыр с прожилками, словно от мелких кристаллизовавшихся лепестков.

Хозяйка гордо пояснила, что это новые сорта сыра, появившиеся не так давно. Профессор перевел цветистое длинное название просто «яблочный сыр», а француженки, как и Жанна вчера, стали говорить про сыр, словно сами его изобрели, и не было темы на свете важнее. Хенрик с трудом успевал переводить их речи. Похоже, обе мадам считали: чем больше мы услышим французских слов, тем быстрее постигнем их язык.

Патрису пришлось принести глянцевые каталоги сыра, благодаря которому мы насчитали по картинкам около двадцати трех сортов. Коровье молоко, овечье, козье… будь здесь Жанна, наверняка каждый сорт удостоился бы и рассказа в какой деревне вырастили первую корову, из молока которой изготовили первый образец, и на каких лугах она паслась.

К счастью, к чаю подали яблочные десерты, и разговор о козах и овцах перешел на яблочные сады.

Над столом поплыл непередаваемо прекрасный аромат. Я с удивлением заметила – у вампирш порозовели щеки. Даже голосок Ивонн стал на несколько тонов нежнее, когда она заговорила о новом сорте яблонь, всего одном, но дающем урожай и среди зимы, и в другие времена года.

Профессор Василевич не смог толком перевести, а может, не получил от вампирш ответа, как выходит, что это всего один сорт.

Мне показалось это странным, ведь Хенрик отлично знал французский, и даже если обитаешь в тундре и видишь яблони только на картинках в учебниках, невозможно верить в такие чудеса. Потому восхитительное лакомство я ела с опаской, хоть хозяйка и уверяла – это нынче самое популярное блюдо. Северин и Патрис уплетали свои порции за обе щеки и загадочно улыбались Ивонн, почти до искр в воздухе.