Роберт Хайнлайн - Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди

капрала Томаса Джефферсона Джонсона

Рота Си Второго Миссурийского полка

Дорогая мадам!

Я надеялся вернуться домой тем же поездом, что и наш сын Томас. В самом деле, по условиям моего контракта, меня, как военврача ополчения, не имеют права задерживать на службе более ста двадцати дней после провозглашения мира, то есть дольше двенадцатого декабря или же шестого января – расхождение в датах законом допускается.

Однако должен с сожалением уведомить Вас, что главный врач армии обратился ко мне и всем моим коллегам с просьбой остаться на службе до тех пор, пока не представится возможность уволить нас в запас. И я дал согласие.

Мы уже считали, что нам удалось покончить с опустошительными эпидемиями, что полевые госпитали можно свернуть и отослать оставшихся больных в Форт-Брегг. Однако после прибытия три недели назад больных и раненых из Тампы наши надежды рухнули.

Короче говоря, мадам, я нужен своим пациентам. Вернусь домой, как только главный врач сочтет возможным меня отпустить. Будем следовать духу клятвы Гиппократа, а не букве контракта.

Я верю, что Вы поймете меня, как всегда понимали.

Остаюсь преданный Вам

Мать не плакала при нас – и я тоже не плакала при других.

В конце февраля я получила письмо от мистера Смита… со штемпелем Цинциннати!

Дорогая мисс Морин!

К тому времени, как Вы получите это письмо, я уже сниму синюю армейскую форму и надену гражданское. Пока я пишу эти строки, наш Огайский батальон едет на запад.

Самое заветное мое желание – увидеться с Вами и вновь просить Вашей руки. С мыслью об этом я собираюсь провести несколько дней дома с родителями, а потом сразу же отправиться в Роллу, чтобы возобновить занятия. Хотя я и получил диплом в прошлом апреле на шесть недель раньше срока, эта бумажка не возместит мне тех занятий, которые я недополучил. Так что я намерен наверстать упущенное и добавить еще немного для ровного счета – а в Фивах смогу бывать каждый уик-энд. (К чему этот хитрый тип и вел с самого начала!)

Могу ли я надеяться увидеть Вас в субботу четвертого марта и в воскресенье пятого? Открытка с ответом должна застать меня в колледже, но, если Вы не ответите, я буду считать, что Вы согласны.

Как медленно идет этот поезд!

Наилучшие пожелания Вашим родителям и привет всей семье.

В нетерпеливом ожидании четвертого числа

остаюсь преданный Вам

Я перечитала письмо еще раз и задержала дыхание, чтобы успокоить сердце. Потом пошла к матери и дала прочесть ей. Она прочла и улыбнулась:

– Счастлива за тебя, дорогая.

– Может быть, написать ему, чтобы подождал, пока не вернется отец?

– Твой отец уже выразил одобрение мистеру Смиту… и я присоединяюсь. Мы будем ему рады. Пусть приезжает. – Мать задумалась. – Попроси его, пожалуйста, если можно, взять с собой военную форму.

– Да?

– Ну конечно. Чтобы он мог ее надевать по воскресеньям в церковь. Думаю, тебе будет приятно.

– Еще бы! Как Том в его первое воскресенье дома. Чудесно!

– Мы можем гордиться им. Я и отца твоего попрошу надеть форму в первое воскресенье. – Она снова задумалась. – Морин, мистеру Смиту не обязательно останавливаться в пансионе миссис Хендерсон или ехать ночевать в Батлер. Фрэнк может поспать на второй кровати у Тома, а мистер Смит пусть займет бывшую комнату Эдварда.

– О, чудесно!

– Да, дорогая. Но… Морин, посмотри-ка на меня. Я хочу, чтобы во время его пребывания под нашим кровом дети – в том числе и Томас – не увидели и даже не заподозрили чего-либо неподобающего.

Я вспыхнула:

– Обещаю, chére mama.

– Не надо никаких обещаний. Просто будь осторожна. Мы с тобой обе женщины, доченька; я хочу тебе помочь.

Март настал просто золотой, что меня очень устраивало: не хотелось просидеть весь день в гостиной, соблюдая приличия. Погода стояла теплая, солнечная, безветренная. И в субботу четвертого числа я отправилась на прогулку, как благовоспитанная девица – с зонтиком, рукавами «баранья ножка» и невероятным количеством нижних юбок, – пока Дэйзи не увезла нас на сто ярдов от дома, вне досягаемости посторонних ушей.

– Брайни!

– Да, мисс Морин?

– Какая еще там «мисс Морин». Ты уже имел меня один раз, так что можешь оставить свои официальные манеры, когда мы одни. Скажи лучше – эрекция налицо?

– Ну, раз уж вы об этом упомянули – да!

– Если бы ты сказал «нет», я бы расплакалась. Посмотри, дорогой, какое чудесное местечко я нашла.

Вообще-то, его отыскал Нельсон – а значит, была гарантия, что этого места никто не знает. Дэйзи пришлось протискиваться по тропинке, в двух местах очень узкой, потом мы выпрягли ее и пустили пастись, а сами развернули двуколку – кобылке бы это сделать не удалось, ей бы не хватило места.

Я расстелила одеяло на полянке, которую от речного берега отделяли густые кусты, и разделась, а Брайни смотрел на меня… разделась совсем, оставив только чулки и туфли.

Местечко мы нашли, конечно, уединенное, но любой в радиусе четверти мили должен был меня слышать. В первый раз я даже лишилась чувств и, открыв глаза, увидела над собой встревоженное лицо Брайни.

– Тебе плохо? – спросил он.

– В жизни не было так хорошо! Благодарю вас, сэр! Вы были великолепны! Выше всяких похвал. Я умерла и вознеслась на небо.

– Нет, ты не умерла, – улыбнулся он. – Ты жива, и ты прекрасна, и я люблю тебя.

– Правда любишь? Брайан, ты правда собираешься жениться на мне?

– Да.

– Даже если я не подхожу Фонду Говарда?

– Рыжик, Фонд Говарда свел нас… но вернулся я к тебе совсем не из-за него. Я бы охотно отслужил семь лет, как тот, в Библии, ради того, чтобы на тебе жениться.

– Надеюсь, что ты говоришь искренне. Хочешь знать, почему я не подхожу Фонду Говарда?

– Нет.

– Да-а? Но я все равно тебе скажу – мне ведь нужна твоя помощь.

– К вашим услугам, мадемуазель!

– Я не подхожу им, потому что еще не беременна. Если ты хоть немного приподнимешься, я сниму с тебя эту гадкую резинку. А затем, сэр, как только вы достаточно отдохнете, я попрошу вас обеспечить мне членство в Фонде. Давай сделаем нашего первенца, Брайни!

Он удивил меня тем, что почти сразу же восстановил свои силы. Даже Нельсон не сумел бы так быстро. Замечательный мужчина был мой Брайни.

Без дурацкой резинки получилось совсем чудесно – как я и думала. На этот раз я орала еще громче. Уже потом я научилась переживать оргазмы молча… но предпочитаю не сдерживаться, если условия позволяют. Большинству мужчин нравятся такие овации. А Брайни особенно. Наконец я вздохнул.

– Готово. Благодарю вас, сэр. Теперь я – будущая мать. Чувствую, попала прямо в яблочко. Хлоп!