Мария Родионова - Взрыв Бетельгейзе

***

Мероприятие проходило в театре небольшого размера, и зал уже был неприлично переполнен, когда Мартис в него зашел. Сотни глаз на секунду задержались на его лице, а затем так же быстро испытывающее посмотрели на следующего вошедшего. Публичные мероприятия неосознанно выбивали мужчину из колеи, хоть он и провел на них почти всю свою осознанную жизнь. Никогда нельзя привыкнуть к завистливому, недоверчивому и фанатичному обществу телевидения. Можно сказать, быть такими было их работой. И его, собственно, тоже.

– Эй, Леон! – Донарс заметил его в толпе и поманил к себе в первые ряды.

Мартис мечтал оказаться подальше от сцены, чтобы издалека не видеть всю ту маску притворства, что цепляют на себя работники телевидения. Но опять же – работа.

– Присаживайся, коллега. Думаю, видок отсюда будет что надо, – сказал Алек, новенький, еще не знавший правил этикета журналистов и потому улыбавшийся совершенно искренне и без умысла.

– И что это значит?

– Что нам намного проще заметить какие-нибудь тонкости и молниеносно задать вопрос.

«Поработай лет двадцать и не будешь знать, куда от этих тонкостей деться», – мрачно подумал Мартис. Он пылился в первых рядах второсортных передач не первый год. И наверняка далеко не последний. Карьерный рост в какой-то момент стал для него синонимом пытки. Для того чтобы еще глубже лезть в чужое грязное белье, ему слегка недоставало аморальности. «Это просто работа. Просто деньги», – мужчина повторял себе этот девиз последние двадцать лет.

Свет стал затухать, и журналист поблагодарил свое плохое зрение за то, что больше не видит счастливое лицо Донарса по соседству. Сцена засияла в лучах прожекторов, и на нее вышел тот самый ведущий, от которого у Мартиса сводило зубы. Легкая улыбка публике. Свет. Камера…

– Здравствуйте, наши дорогие зрители и телезрители. Я так рад, что вы активно поддержали это шоу. На обновление новостей на нашем сайте подписались по меньшей мере десять тысяч человек. А это немало для недельной рекламы, верно?

Зал зааплодировал.

– Мне очень тепло на душе от этих цифр. Но мы поговорим не об этом. Я обещал вам сенсацию, и сейчас вы ее получите.

Мартис слышал, как тысячи хищников, зовущих себя журналистами, приготовились к прыжку. Их наточенные до идеала карандаши уже скребли чистые бумажные листы блокнота в ожидании. Донарс закопошился в сумке в поисках своего набора. Сам мужчина просто принял позицию удобнее и прищурил глаза, чтобы замазанное тональным кремом лицо ведущего не так сильно его отвлекало. Он знал свою работу. И она была не в том, чтобы записать то, что скажут люди на этой сцене, а в том, чтобы они сказали то, что он от них хотел.

Ведущий коротко пересказал превью из рекламного ролика, снова обращая внимание на всеми уже давно забытую Бетельгейзе. Тысячи каналов взрывали ее в памяти людей снова и снова на протяжении нескольких лет после происшествия. Но чтобы спустя пятьдесят…

– Но сегодня я не хочу говорить о звезде. Мне хочется обратить ваше внимание на то, как она повлияла на жизнь землян. В частности, тех пяти процентов населения, которые нам известны.

«А тебе известен процент актеров, умирающих на сцене прямо во время выступления?» – эта мысль была жестокой, но пришла в голову так кстати. Зал зашептался, шестеренки в умах людей закрутились, невидимые дуршлаги были вытащены.

– Один из вечных вопросов человечества: «Что же ждет нас после смерти?» Что, если я возьмусь ответить на этот вопрос прямо здесь и сейчас? Не спешите мне верить на слово. Но все же хотели ли вы познакомиться с людьми, чья жизнь оборвалась однажды, а после зажглась вновь? С теми, кто побывал в прошлом, а теперь пришел в будущее? Они вестники перемен, люди, способные доказать, что смерти не существует. Есть только…

Ведущий замолк, нагнетая обстановку. Его тяжелое дыхание было слышно в микрофон, словно он сам верил в то, что говорит.

– Вы верите в реинкарнацию, дорогие друзья? – произнес мужчина почти шепотом.

Мартис плечом почувствовал, как у Донарса пробежали мурашки по телу. По нему самому прошлось целое стадо. Но вряд ли по той же причине. Просто журналист вдруг ужаснулся от того, насколько низко пало телевидение в попытке сохранить аудиторию. Он чуть не рассмеялся в голос на десяти тысячах подписчиков. Кого он хотел впечатлить? У большинства в домах телевизоры стоят лишь по старой памяти. Ну, а реинкарнация… Прожженный скептик внутри Мартиса закурил сигарету и зевнул.

– Сейчас я хочу представить вам трех удивительных людей, приехавших в этот город, даже в эту страну, ради вас, ради правды, которая поможет нам всем больше не бояться смерти. Встречайте!

Зал взорвался аплодисментами, как будто людям за это платили. Или так и было? Мартис откинулся на спинку стула. Высокая женщина, сидящая перед ним в первом ряду, наполовину загораживала ему обзор, а он так хотел увидеть лица очередных фанатиков. Мужчина уже мысленно делил их на типы: запуганный проходимец, безработный бродяга, близкая знакомая сценариста… Этот список пополнялся нечасто, но, если такое случалось, Мартис уже считал, что развлекся неплохо. «Кто бы это ни был: хоть женщина, хоть ребенок, – все на одно лицо, когда начинают врать», – статья в голове журналиста уже практически была закончена.

Однако мужчина никак не ожидал, что в следующую секунду на сцене появятся и женщина, и ребенок. Они вышли молча, без лишнего пафоса и неуклюжих улыбок, хрупкая миниатюрная блондинка лет двадцати пяти и подросток, наверняка еще даже не окончивший школу. От удивления Мартис даже забыл, что участников должно было быть трое. Его словно облило холодной водой, и почему-то день показался ему еще более неудачным, чем утром. Отчего-то стало тревожно.

«Все-таки стоило выпить с утра», – подумалось мужчине, когда мальчик подал голос.

– Эм, здравствуйте, – он еле слышно пробубнил что-то еще, но даже в микрофон этого оказалось не слышно.

Несчастный подросток замялся, покраснел с головы до пят и перевел взгляд своих несчастных голубых глаз на ведущего. Тот по-идиотски ободряюще ему улыбнулся. В зале вновь прокатилась волна шепота. Тогда заговорила миниатюрная блондинка:

– Добрый вечер, меня зовут Маргарет Авельсон, – она произнесла это без грамма дружелюбия, похоже, даже не пытаясь качественно отработать заплаченные ей деньги.

Затем девушка тоже попыталась поймать взгляд ведущего, но тот уже успел бессовестно удалиться за сцену, чтобы, по-видимому, разобраться с отсутствием третьего участника. Несчастные «актеры» были оставлены на растерзание публики. Один стоял, потупив взгляд, вторая без стеснения рассматривала зрителей в первых рядах. На секунду ее взгляд скользнул по Мартису, отчего тот вдруг почувствовал себя двадцатилетним мальчишкой.